Стремнина - Галина Шкавронская

Зарывшись лицом в подушку, она ещё какое-то время всхлипывала, потом затихла. Сон сморил её.

После этой ночи, подобно гранате подорвавшей всегда присущую ей доверчивость, Марина Михайловна невольно всё своё внимание переключила на мужа. Подозрение о его неверности то невыносимо жгло душу, то стопудовым камнем давило на сердце. От такой тяжести перехватывало дыхание. Она убеждала себя в надуманности подозрений, тем более, что внешне мало что изменилось в их жизни и поведении Евгения. Он, как всегда, вовремя возвращался с работы, выходные проводил с семьёй. Упрекнуть его было не в чем. Правда, их интимная жизнь несколько потускнела, но так уже и раньше бывало: Марина объясняла это уже немолодым возрастом супруга, который был намного старше её.

Ради справедливости, нужно сказать, что и сама она не пылала страстью — ей попросту было не до этого в этой бесконечной жизненной кутерьме. Но после той самой корпоративной вечеринки Марине стало казаться, что причины охлаждения мужа, возможно, в том, что он нашёл утешение на стороне. Но так ли это? И нужно ли докапываться до истины? Ведь уличив Евгения в измене, она обязана будет поставить его перед выбором: жить с семьёй или уйти к другой женщине? А вдруг у него всё серьёзно, и он примет решение расстаться? «Только такого позора нам не хватало в нашем возрасте! Наши дети привыкли нас считать образцом верности и преданности. Трудно даже представить, чем чреват такой разрыв. Он моментально обрушит все столь тщательно и долго возводимые семейные устои. Какой пример детям? Все только проиграют от этого!

Ну ведь, право, — убеждала она саму себя, — нет явных оснований. Только лишь моя подозрительность! Выброси из головы дурацкие предположения! Легко сказать!» — в очередной раз сокрушалась она. Тоскливому настроению подыгрывала слякотная осень.

Светит осеннее солнышко, нежность даря свысока. В небе глубоком без донышка сеет грустинки тоска. Капелька грусти, безумствуя, сердце щемяще пронзит, светлой печалью без устали мысль о весне возродит. Вспомнится песнь соловьиная, душные волны тепла… Скоро покроются инеем окон пустых зеркала. Осень ваяет оранжевым пятна на кронах дерев, дышит с предсмертною жаждою, радость замком заперев. В небо, лазурное чистое, грёзы взлетают, легки. В танце кружась вместе с листьями, шепчут шуршаньем стихи…

Марина Михайловна шла с Марьяшей из магазина, неся в одной руке сумку с только что купленными продуктами, а другой держала за ручку ребёнка. Внучка без умолку болтала, временами о чём-то спрашивала её, но мысли Марины были далеко. Она рассеянно кивала головой, бездумно поддакивая. Наконец внучка, не выдержав бабушкиной заторможенности, забежала перед Мариной:

— Буся! У тебя ушки есть? Покажи! Покажи язычок! — Марина удивлённо приостановилась.

— О чём ты спрашиваешь, деточка?

— Буся, у тебя язычок есть? Покажи!..

Марина Михайловна, рассмеялась и показала внучке кончик языка.

— А почему ты меня не слышишь и не отвечаешь? Я сплашиваю тебя, сплашиваю…

— Ой, детка, прости, родная! Задумалась! Так что же ты хотела узнать?

— Почему листики падают на землю?

— Потому что деревья через листики дышат, но настаёт осень, деревьям пора спать, они засыпают и дышать перестают, им листики больше не нужны.

… Открывая дверь квартиры, Марина услышала телефонный звонок. На том конце провода была Яна.

— Мам, привет! Ты знаешь, пришёл приказ из головного офиса: Раджа Кумара переводят на работу в Южную Америку. Сразу после Нового года. А пока к нам едет комиссия с аудиторской проверкой. Во главе — вице-президент Винод Гукта, который курирует всю Среднюю Азию, в том числе Казахстан. Тут, похоже, заваривается такая «каша»! Не знаю, чем всё это может закончиться. Вот, не утерпела, решила тебе душу излить.

— Насколько я знаю, Яночка, у вас ведь всё по-честному, комар носа не подточит?

— Так-то оно так… Хотя в нашей стране бизнес просто по определению не может быть честным. Государство ввело такие налоги, что, если их платить без оглядки, то любой предприниматель уйдёт в минус. А зачем, спрашивается, нужен такой бизнес? Все крутятся, как могут, чтобы выжить. Хотя мы с Раджем старались не вести двойную бухгалтерию… Ох, мамочка, чувствую, в моей жизни намечается какой-то крутой поворот. Куда на этот раз занесёт?..

— Девочка моя! Ничего не бойся! Совесть — твой спасательный круг, поддержит в самом бурном течении, а сил, решительности, я тебе не раз об этом говорила — тебе не занимать. Я уверена — всё будет тип-топ!

— Спасибо, мам, умеешь ты успокоить. За тем и позвонила. Как там Марьяшка?

— Мы только что пришли из магазина, сейчас накормлю её и уложу спать. А там вскоре и вы с отцом с работы придёте.

— Я тебя люблю, мамочка! До вечера!

В этот день Евгений Иванович впервые за долгое время задержался. Яна уже ужинала, когда он возник на пороге квартиры.

— Что-то ты припозднился, Жень? Случилось что?.. — Марина вглядывалась в лицо мужа. Она совершенно извелась за эти два с лишним часа, пока он задерживался. Подозрения моментально взяли верх над рассудочностью, и как она ни гнала их, вновь терзали её ревностью.

— Знаешь, Мариша, у нас сегодня ЧП на работе произошло. Батарею прорвало. Пришлось ждать сантехников, пока придут и исправят. Пришли они поздно… «В глаза не смотрит, взгляд отводит… — отметила про себя Марина. — Ох, не умеет врать!..» Она нашла в себе силы улыбаться:

— Быстрее мой руки — и за стол! Сто раз уже разогревала!

Теперь вся семья была в сборе. Яна вновь рассказала о грядущих переменах. Евгений поинтересовался, есть ли кандидатура на директорскую вакансию. Яна пожала плечами и обратилась к матери:

— Что-то ты молчаливая сегодня! И грустная? — Она вопросительно посмотрела на Марину Михайловну.

— Нет… просто устала немного. Тебе показалось…

— Да? Точно ничего не случилось? Тогда пошли на свежий воздух! А то у меня сегодня был тяжёлый день, перед сном не мешает подышать. И детишкам полезно.

— Ну, что ж? Давайте погуляем немного, и собаке — польза, — согласилась Марина.

Оставшись один, Евгений Иванович, стал перебирать в памяти мгновения сегодняшнего свидания с Катериной. С той памятной корпоративной вечеринки они уже несколько раз встречались у неё дома. Он чувствовал, как всё больше засасывает его трясина их взаимной страсти. В который раз удивлялся, что такая «болезнь» может настичь и в его возрасте. Он закрыл глаза и мысленно привлёк к себе Катю, как бы заново переживая мгновения их близости. Что она выделывала с ним, доводя до полного сладостного изнеможения! Для этой бестии нет никаких границ! Нет ничего стыдного или недозволенного. «В любовных утехах не должно быть комплексов!» — шептала она, и, плавясь в её жгучих ласках, он думал, что лишился рассудка…