Механизм пространства - Андрей Валентинов

Тишина, треск огня; шаги.

Та, что приехала на праздник Смерти, безмолвно встала на колени. Опустила голову, сложила руки на груди:

– Я здесь!

Эминент обождал с ответом. Выдержав паузу, он взял женщину за плечи, помог встать, откинул вуаль и поцеловал в лоб.

– Спасибо, Бригида. Ты – смелая девочка.

Баронесса Вальдек-Эрмоли кивнула и отступила к Ури, будто ища у него защиты. Великан засопел, приобнял доверившуюся ему бедняжку могучей рукой. Он озирался, желая увидеть врага, угрожающего беззащитной даме.

– Пусть кто хочет, радуется, кто хочет – скорбит. Мы сделали, что должно. Потомки нас не вспомнят. Однако мы и не ищем славы!

Резко повернувшись, Эминент шагнул в темноту. Свита последовала за вождем. Китаец по-прежнему шел последним, слегка отстав. Широкая улица была пуста. Черно-серые факельщики завершили работу, парижане забились в дома, спрятались за плотно закрытыми ставнями; погребальные дроги уехали на кладбище. Лишь Луна, свободная в эфирной дали от страстей и тревог, глядела с мрачных небес на город.

Ее холодный свет делал скрытое – явным.

Барон фон Книгге шел походкой призраков, едва касаясь мостовой. Древний старец, чье имя украшало бронзу таблички на плите ганноверского погоста, прятал лицо от взгляда бледной богини. Сюртук болтался на скрипящем костяке; пальцы, лишенные плоти, впились в набалдашник трости. Спаситель Жизни от уготованного ей Будущего, он уходил, оставляя позади безлюдное, воняющее дымом жилище инженера Николя Карно – и пепел Механизма Пространства.

Мертвец вел свое войско дальше.

Тихо стучали костыли. Щуплый мальчишка с трудом волочил по булыжнику изуродованные ноги. Ему помогала идти изможденная девушка в темном платье. Теперь не она – он, искалеченный судьбой и людьми, нуждался в защите. Тонкие губы дрожали, но упрямая ученица патера Яна, отказавшаяся лечь под камни родового склепа, не сдавалась. Шаг, еще шаг; деревяшка шаркает о камень. Франц Шассер, сын горняка из кантона Ури, благодарно улыбался девушке, пытался погладить ее руку…

Чарльз Бейтс фланировал, как истинный денди, гуляющий у Серпентайна в погожий денек. Он не страшился луны. Напротив, он наслаждался, подставляя ее лучам красивое, достойное кисти живописца лицо. В этот поздний час сын старьевщика хохотал без стеснений, сверкая безупречными зубами-жемчужинами. Актеру из Теддингтона была по душе его роль.

И сцена – тоже.

Замыкал процессию воин-азиат в чешуйчатом доспехе. С нагрудника скалился Тринадцатый Дракон. За спиной генерала Чжоу, укрепленное на бамбуковом древке, реяло по ветру знамя – золото иероглифов на красном фоне. Ветер трепал шелк стяга, играл кистями, острым ногтем царапал знаки, злые и колючие…

Ветер!

Молодой и любопытный сын Отца всех ветров не первый час летал по городу, наблюдая и слушая, запоминая и стараясь понять. Его давно интересовали люди. Он побывал во многих уголках огромного мира – и по приказу отца, и по собственной веселой воле – всюду желая узнать как можно больше о странных детях Земли. Их век был краток, они не умели жить дружно, постоянно ошибались и выбирали окольный путь. Но интереснее этих созданий молодой Ветер не встречал никого – даже под хрустальным сводом неба, где носятся перья ангелов.

Те, что шли по пустой улице, не были для Ветра загадкой. Легкое дуновение отворило их мысли, память, желания и страхи. Ветер не слишком удивился. Но даже его поразили упорство и уверенность в своей правоте вождя, кто, презрев Смерть и годы, шел впереди маленькой армии. Смутившись, Ветер кинулся прочь – увидеть другого сына Земли, чей образ он без труда различил в душе Человека-вне-Времени.

Ветер знал имя, ветер знал место.

Дорога ветров коротка.

Душный, болезненный Париж остался за горизонтом. Земля дышала бодрой прохладой, а впереди расстилалась теплая гладь Средиземного моря. Прибрежные горы, густые заросли на склонах, обломки древних колоннад, залитые молоком вечной Луны…

* * *

– Телеграф часто ошибается. В Париже паника. Может, все же…

– Нет, Огюст. Карно мертв. Не надо мучить себя надеждой.

Трое встречали ночь у древних руин. Ряды кладки, мрамор колонн, чудом уцелевший алтарь с ликами древних богов. Старый храм, когда-то заботливо врезанный в склон горы, пожрало Время, и лунный саван окутывал развалины. Двое мужчин плечом к плечу стояли у края заросшего травой фундамента, глядя во мрак.

Третий остался возле алтаря.

Оптический телеграф Шаппа весь день лихорадило – из Парижа шли вести одна страшнее другой. Последнее сообщение пришло уже в сумерках. Волмонтович, дежуривший на приемной станции, вернулся в гостиницу с траурной депешей.

– Эминент победил, – без выражения произнес Андерс Эрстед. – С нами у него вышла осечка, но он отыгрался с лихвой. Надеюсь, Торвен и Пин-эр избежали холеры. Я не прощу себе, если с ними что-то случится…

– Нам остается ждать удара? – спросил Огюст Шевалье.

– Ну, нет! Такого презента pan Nieboszczyk[68]не дождется!

Князь выступил из тени – черный на черном.

– Андерс, ждать нельзя! Надо бить самим – насмерть, в печень. Андерс! Что ты молчишь?

Эрстед не ответил, подставляя лицо свежему ветру. А Ветер торопился. Ему было интересно. Приплясывая на месте, он ждал: что скажешь, человек? Вдруг ты сейчас раскроешь главную тайну удивительных созданий – людей?

Великий Ветер, Отец всех ветров, улыбался, наблюдая за сыновьями со своих звенящих высот. Дети молоды и нетерпеливы – как люди, чьи дела в последнее время заботили его чаще обычного. Великий Ветер не нуждался в помощниках – он проникал взором в самые дальние уголки. Людская суета забавляла его – человеки были не первыми, кто мнил себя хозяевами Земли, строя планы на века. Где они, эти мечтатели?

Где окажетесь вы, люди?

Ветры-сыновья занесут пылью и песком следы гордецов – и полетят дальше, танцуя на вечной дороге.

Но сегодня Великий Ветер утратил покой. Что-то тревожило его, заставляя вновь и вновь кружить над зеленой Европой. Люди уверены, что им подвластно Грядущее. Грядущее уверено, что ему подвластны люди. Еще недавно Отец всех ветров посмеялся бы над этим вздором. Но сегодня ему стало не до смеха. Грядущее? Что люди знают о нем?

И что знает Он?

Великий Ветер отвернулся от полей и рек, от дорог и городов. Вверх! вверх! к границе хрустального свода, за которую нет пути даже Ему. Отсюда, от черных стен Космоса, можно разглядеть не только день сегодняшний, преходящий, но и времена иные, где однажды пролягут пути ветров – от первого до последнего мгновения.

Земля походила на сверкающий остров, скрытый в пелене облаков. Великий Ветер сдул нынешние тучи, словно снимая луковичную шелуху. Завтра, послезавтра, после-после-после…