Тень и искры - Дженнифер Ли Арментроут

Я вспомнила богов на стене.

Вспомнила, что Нектас – единственный, кто называет его Эшем. Понятия не имела, означает ли это что-нибудь, но он же сказал, что сближаться с кем-то – это риск.

– У тебя есть друзья, – напомнила я. – Эктор? Рейн? Сэйон?..

Он посмотрел на меня, поглаживая большим пальцем мою косу.

– Они преданные гвардейцы. Я им доверяю.

Держу пари, что даже если он и называл Латана другом, возможно, для него это было всего лишь слово, которое на самом деле ничего не значит. Я уставилась на шрам на его подбородке, и мое горло начало гореть. Похоже, он так же одинок, как и я.

Может, поэтому задала следующий вопрос. Вопрос, ответ на который, наверное, не хотела знать, хотя он был мне необходим.

– Почему же ты принимаешь этот риск сейчас?

Его густые ресницы поднялись, и серо-стальные глаза пронзили мои.

– Потому что я, похоже, не могу остановиться, хотя и знаю, что должен. Знаю, что, возможно, в итоге возненавижу себя за это. И ты, возможно, в итоге возненавидишь меня.

– Ты можешь, – подбадривала Эйос, сложив руки под подбородком. – Просто подпрыгни.

Фиолетово-черный дракен балансировал на краю валуна, высоко подняв кожистые крылья. Я затаила дыхание, когда Ривер подпрыгнул в воздух и поднялся на крыльях. Под валуном в восторге кружила зеленовато-коричневая Джадис. Ривер опасно нырнул вниз, мы с Эйос шагнули вперед, но он наконец с победным криком пронесся над нашими головами.

– Хвала богам, – пробормотала я, тяжело переводя дух. – Никогда в жизни так не переживала.

Дракен поднялся, скользя по воздуху. Я наблюдала за ним, боясь, что он упадет.

Эйос негромко рассмеялась и перекинула через плечо прядь медных волос.

– Я тоже. – Она посмотрела на меня. – Как ты себя сегодня чувствуешь?

– Хорошо.

Джадис защебетала и пронеслась по двору за Ривером, взбивая серую пыль. Я посмотрела на свою руку.

– Царапины почти не видны.

– Тебе повезло, что вовремя получила противоядие, – заметила Эйос, наблюдая за дракеном. – Еще несколько минут – и могло быть слишком поздно.

Я рассеянно кивнула, и мои мысли унеслись в спальню к Эшу. Я испытывала гамму эмоций: от странного вихря в груди до затаенной тревоги. Прошлой ночью я уснула рядом с ним. Не знаю точно, когда это произошло. Мы оба молчали, он продолжал играть моей косой. Не представляю, как долго он лежал рядом. Когда проснулась, он уже ушел, но его аромат остался на подушке и простыне. Возможно, он провел со мной всю ночь.

И это хороший знак.

Я прикусила нижнюю губу и повернулась к Эйос и дракену. Богиня пришла утром с завтраком и поела вместе со мной в моей комнате. После еды спросила, не хочу ли я с ней прогуляться. Так мы оказались здесь с дракенами. Интересно, не приложил ли к этому руку Эш? Не сказал ли ей, что мне не нужно столько личного пространства? Я не стала спрашивать – это было бы неловко. Кроме того, я все еще не могла поверить, что призналась в своих мыслях, будто заслужила одиночество.

Проклятый виски.

Джадис припустила по двору, видимо, разгоняясь, чтобы взлететь. Она уже делала несколько таких попыток. Эйос побежала за ней, а Ривер неловко приземлился на валун. Он наблюдал за мной, прищурившись, с расстояния в несколько футов. Вид у него был задумчивый и почти настороженный. Я протянула к нему руку, а Джадис выглянула из-за моей ноги. Ривер склонил набок голову и сложил крылья на спине.

– Не очень-то доверяешь? – Я опустила руку, и мои мысли вернулись ко вчерашнему дню.

Я перевела взгляд на Эйос. Она схватила Джадис и увела подальше от слишком высокого валуна.

– Могу я задать вопрос? – спросила я.

– Конечно.

– Это насчет Первозданной Весес, – сказала я. Эйос слегка напряглась, а Ривер опять взлетел. – У меня сложилось впечатление, что здесь ее никто не любит, а Эш назвал ее гремучей змеей. Она имеет какое-то отношение к тем богам на стене?

По двору пронесся ветер, взметнув пряди волос Эйос. Она выпустила Джадис и выпрямилась.

– Нет, так далеко она не зашла, насколько я знаю, но она… многие в Стране теней ее не любят. Она может быть очень злопамятной, если ее злят или игнорируют. – Эйос рассмеялась, но как-то натянуто. – Тебе когда-нибудь встречались люди, которые считали, будто имеют право на все, чего захотят? Такова Весес. И это право она распространяет на людей. Многие боги и богини были бы рады оказаться объектом ее благосклонности. И многих она ею одаривает. – Эйос повернулась ко мне и убрала прядь волос за ухо. – Но она будет цепляться за то, чего иметь не может. И если ей не удается добиться своего, она бывает очень недовольна.

– И она хочет Эша? – предположила я.

– Только потому, что он никогда не проявлял к ней внимания такого рода. Для нее это личное. Хотя он до тебя ни к кому не проявлял такого внимания.

«До тебя».

Мой желудок ухнул вниз, а сердце подпрыгнуло. Я проигнорировала и то, и другое.

– Она вредила кому-то из-за недостатка интереса к ней?

– Не думаю, но она может… усложнить жизнь. Хотя ее мало кто любит, у нее обширные связи. – Эйос наморщила лоб. – Знаешь, она не всегда была такой. По крайней мере, как я слышала. В юности Миселла рассказывала мне о Весес – о том, как она была добра и щедра, даруя удачу богам и смертным, даже тем, кто ее об этом не молил. Она очень стара. Ей давно пришло время отдыхать. Не знаю, испортился ли ее характер из-за слишком долгой жизни или от чего-то другого.

Мое внимание привлекли два упоминания.

– Миселла? Ты говоришь о матери Эша?

Эйос кивнула, и на ее лицо легла слабая, печальная улыбка.

– Мы были дальними родственницами. Кузины, как сказали бы смертные. Кто-то из ее тетушек или дядюшек происходил из двора Китреи. Я была очень юна, когда ее убили.

Не потому ли Эйос чувствует себя здесь в безопасности? Благодаря родству с Эшем? Я опустила взгляд на Джадис, которая запрыгнула на мою ступню.

– А что значит отдыхать? Лечь спать?

– Для некоторых – да. Для других это больше похоже на уход в отставку. Понимаешь, Первозданные могут жить бесконечно. Продолжительность их жизни непостижима для большинства богов. Хотя некоторые боги так могущественны, что тоже могут жить бесконечно. И за такое долгое время… разум может сгнить.

Эйос скрестила на груди руки, глядя на скользящего по воздуху Ривера.

– Смотреть, как мир вокруг тебя рушится и возрождается, раз за разом. Не видеть ничего нового. Ничему не удивляться и так привыкнуть к потерям, что даже мысль о любви больше не приводит в восторг.

По моей коже под черной туникой побежали мурашки. Я попыталась осмыслить, на что это похоже. Жить так долго, что успеваешь повидать все на свете.