Скитальцы океана - Богдан Сушинский

– Дальше – как прикажете, господа-джентльмены, – отдал себя в руки мятежников Хромой. – Как видите, я свою «черную метку» капитану Коссару уже вручил.

– За борт его! – объявил свой скорый приговор Роунс.

– Может, он еще согласится перейти на нашу сторону? – заколебался О’Доннел. – Как-никак одним матросом окажется больше.

– Но если Коссар со своими людьми сумеет вернуться сюда, мы получим один пистолетный ствол в спину, – возразил Баррлоу. – Поэтому к дьяволам его.

– Так будет спокойнее, – согласился Марр. – А главное, не теряйте времени. Нужно осмотреть корабль. Нет ли на борту еще кого-нибудь.

– Я так понял, капитан, – молвил Хромой, – что вы приказали стукнуть его для верности еще разок.

Это был почти двухметрового роста детина, со слегка искривленной левой ногой, на которую он припадал так, словно собирался перекувыркнуться. Но Марр уже видел, как он передвигается по палубе и как взбирается на реи. Ловкостью и быстротой своей он вряд ли поступился бы тренированной обезьяне.

– Благословляю, – проворчал Роунс.

– А затем, связав по рукам и ногам, запереть в арестантской каюте.

– Вот чем ты мне нравишься, так это тем, что все улавливаешь с полуслова, – подтвердил Роунс, явно довольный собой и своим матросом.

В душе он уже согласился с тем, что в конце концов, их может оказаться на борту слишком мало, чтобы выходить в море, которое буквально кишит сейчас военными фрегатами и судами джентльменов удачи.

Взвалив Сольвега на плечи, Хромой отправился на нижнюю палубу. Остальные бунтовщики разделились. Баррлоу и О’Доннел бросились осматривать корабль, получив при этом приказ вынести на палубу пистолеты, ружья и заряды к ним; двое других – Роунс и Марр – принялись поднимать якорь, чтобы отвести корабль подальше от рифов и бухты, а значит, отсрочить появление у своих бортов людей Коссара. Хромой тут же принялся колдовать над бизань-парусом.

А тем временем у «Нормандца» разгорелось настоящее сражение. Теперь там палили не только из бортовых орудий, но и из фальконетов и ружей, установленных на вершине Скалы-Башни, чего испанцы никак не ожидали.

«Значит, кому-то из моряков Коссара удалось ворваться на палубу, – понял Джесс Марр. – По крайней мере, на носовую, полузатопленную часть корабля. Ну что ж, чем больше их там уложат… Ты-то чего радуешься?! – тотчас же вспомнил он об Анне Норвуд. – Может, в эти самые минуты она уже истекает кровью!»

– Послушайте, капитан, – обратился он к Роунсу. – А не подойти ли нам поближе к «Нормандцу»?

– Это еще зачем? – наблюдая, как Хромой и О’Доннел поднимают паруса фок-мачты.

– Помогли бы расстрелять Коссара и его людей.

– Ну, во-первых, мне не хочется всех их, без разбора, расстреливать. Там ведь есть три-четыре человека, которых я охотно взял бы в свою команду. Лишь бы они вернулись ко мне на борт без этого вонючего испанца Коссара. – Хромой обнаружил где-то подзорную трубу, и теперь новоявленный капитан пытался осматривать в нее «поле» ночного боя. Именно с появлением этой трубы он по-настоящему чувствовал себя капитаном. – И потом, мы ведь можем напороться на рифы.

– Тоже верно, – неохотно проворчал Марр. – Можем.

Ночь выдалась на удивление безветренной, но даже при таком штиле, подняв всего два паруса, Роунс начал уводить «Черного принца» из бухты, все отдаляя и отдаляя его от сражающегося «Нормандца».

34

Обломки «Нормандца» капитану Коссару захватить все же удалось. Но когда на рассвете «воители морей» собрались на верхней палубе, у кормы, то выяснилось, что осталось-то их всего девять человек. Причем двое из них – капитан и еще один испанец по кличке Марс – оказались раненными.

– Взгляните, капитан! – вдруг прокричал этот самый, раненный в ногу, Марс, указывая рукой в сторону удаляющегося «Черного принца». – Вон туда! Он уходит! Наш корабль уходит!

– То есть как это «уходит»? – нервно осмотрелся по сторонам Коссар. – Куда он может уходить без меня?

– Вот и я тоже хочу поинтересоваться, куда он может уходить без капитана и всех нас!

– Где моя подзорная труба? – моряки знали, что со зрением у тучного, стареющего капитана довольно плохо.

Они осмотрели обе уцелевшие шлюпки, но трубы там не оказалось. Очевидно, в суете абордажа она попросту упала в океан. Правда, на борту «Черного принца» было еще две трубы, однако обе они там и остались.

– Но ведь вы же видите: он повернулся к нам кормой, – продолжал объяснять Марс, получивший это прозвище из-за того, что больше всех любил подниматься на марсовую площадку, надеясь первым увидеть приближающуюся землю, а главное – открыть какой-нибудь островок, – паруса подняты, они уходят!

– Кто это «они», кто «они»?! – буквально взревел Коссар, болезненно морщась и сжимая наспех перевязанную руку у локтя.

Моряки переглянулись, лихорадочно прикидывая и вспоминая, кто погиб на их глазах, кто остался на судне, кто мог вернуться и кому могло взбрести в голову уводить «Черного принца».

– А что, если его захватили люди Рольфа? – высказал предположение рулевой Эльд.

– Когда бы они успели сделать это?! Каким образом?! – еще пуще взревел Коссар. – Сколько их в таком случае было?! Кстати, где тело хотя бы одного из них? Я вас спрашиваю, проходимцы?!

Пираты осмотрелись. Ни одного тела противника и в самом деле не было, что показалось весьма странным. Кто-то из матросов, правда, заметил, что лично ранил одного из офицеров, возможно, даже самого капитана Рольфа, однако это его замечание пропустили мимо ушей.

– Хотите убедить, что все это время мы сражались с привидениями?!

– Нет, капитан, – обреченно вздохнул Эльд. – Судя по тому, как они палили по нас из орудий и ружей… В том числе – и вон с той скалы, существование которой мы почему-то совершенно не приняли в расчет…

– Но сейчас мы говорим не об этой скале и не о прошедшем бое. Почему ушел корабль? Кто его увел? Я вас спрашиваю, ублюдки портовые?! – метался Коссар между украшенной двумя полуспущенными, во многих местах простреленными парусами мачтой и кормовой надстройкой.

– Пока неизвестно, – пожал плечами Марс, напротив которого остановился капитан.

– Известно только, что, судя по всему, мы с вами променяли свой прекрасный линейный корабль на чужие, застрявшие на камнях обломки, – осуждающе прокряхтел-прокашлялся кок Вульф, здоровенный детина, которому уже было хорошо за сорок и на котором все – живот, грудь, плечи – обвисало так, словно это были не части тела, тем более мужского, а набитые песком грузила. – Ничего не скажешь, достойный обмен предложил нам капитан Рольф.

– Но-но, ты!.. – ухватил его за грудки Коссар. – Портовый ублюдок! Кто тебя подобрал, когда ты уже был в руках полиции, кто спас от виселицы?!

– Я всего лишь хотел сказать, синьор капитан, что в нашей компании что-то не видно Баррлоу и Роунса, – ехидно улыбнулся Вульф, одним ударом отметая от себя костлявые ручонки Коссара. – Ведь не видно же их, разве не так?