Холодные объятия - Дженнифер Арментроут

– Только потому, что ты просишь. Только из-за этого.

Зейн закрыл глаза. Стук повторился.

– Э-э, я пойду, открою, – сказала Стейси и добавила одними губами: – Неудобно.

Рот высвободил руку.

– Я пойду с тобой. – Проходя мимо Зейна, он бросил на него предостерегающий взгляд. – Не заставляй меня жалеть о том, что я оставил тебя в живых.

Мышца дрогнула на скуле Зейна, но он промолчал. Как только Рот и Стейси вышли в коридор, я глотнула воздуха, в котором и не нуждалась.

– Я… я не знаю, что сказать, – прошептала я, обхватывая руками талию. – Но я сожалею о том, что сделала с тобой. Я не хотела. Я знаю, это ничего не меняет, потому что мой поступок…

– Стоп, – прервал меня Зейн, и его голос треснул. – Прекрати извиняться, Лейла. Здесь нет твоей вины. Ты не понимаешь. Столько всего произошло. – Он не договорил, сделав шаг вперед. – Мне плевать, что ты со мной сделала и что произошло, но это не ты. Этого не может быть.

– Зейн, – взмолилась я шепотом.

– В доме действительно живет призрак, – продолжил он, и я заморгала в недоумении, решив, что ослышалась. – Это Петр. Джефф поймал его на камеру вскоре после того, что… боже, что мой клан – твой клан – сделал с тобой… – Он тяжело сглотнул, и я готова была поклясться, что в его глазах блеснули слезы. – Они думают, что ты умерла. Даже Николай не уверен в том, что вовремя вызвал Рота, но я знал, что ты жива. Я чувствовал это. – Он похлопал себя ладонью по груди. – Если бы ты ушла, то забрала бы с собой частицу моего сердца.

Я судорожно вздохнула, заслышав приближение голосов, и вот в комнату вернулись Стейси и Рот. Следом за ними шел долговязый Сэм, и воздух выбило из моих легких, как если бы кто-то ударил меня в грудь.

Мои колени дрожали, когда я попятилась назад. Мозг отказывался осмысливать то, что я видела, но никаких сомнений не оставалось. Я чувствовала, как разрывается на куски мое сердце.

Зейн сдвинул брови, с тревогой глядя на меня.

– Лейла?

Комната покачнулась. Я смутно сознавала, что Рот приближается ко мне и встает рядом, но каждая клеточка моего существа устремилась к Сэму.

Он стоял в дверях, склонив голову набок, и что-то загадочно-неуловимое проскальзывало в его лице. Внешне он казался обычным. Обычным по стандартам «нового Сэма» – художественный беспорядок на голове, стильный прикид; и весь он искрился уверенностью в себе, как если бы щеголял в дорогущих дизайнерских джинсах. Сэм определенно изменился.

И это вызывало подозрения.

Он широко улыбнулся, и его глаза замерцали.

– Лейла? Ты в порядке?

Его голос тоже стал другим – теперь он словно впивался в мою кожу когтями. Я сделала вдох, и вдруг – о боже! – в голове что-то щелкнуло. Внезапно все стало понятно, до тошноты. Я просто многого не замечала до сих пор.

– Я знаю, – в ужасе прошептала я.

Недоумение промелькнуло на лице Стейси, и она сложила руки на груди.

– Знаешь что?

– Ах, наконец-то, – проворковал Сэм. – Озарение. Давно пора, а то я уже всерьез начал сомневаться в твоей сообразительности, сестренка.

Ледяной холод пронесся по комнате, когда понимание пришло и к Роту, и он глухо зарычал.

Взгляд Сэма скользнул в его сторону, но на него, похоже, ничуть не подействовала угроза, волнами исходящая от Кронпринца. Между тем я оцепенела, и, если до сих пор мне казалось, что мой мир рухнул после рокового поцелуя, я ошибалась. Он рушился сейчас, на моих глазах.

Вокруг Сэма не было никакой ауры. Ничего. Так же, как с Ротом и другими демонами. Бесконечная пустота. Но с Ротом все понятно. А вот с Сэмом…

У Сэма не было души.

О, но это еще не все. Человек не просто теряет душу. Если у него есть душа, но она его покидает, он умирает и становится призраком. Только нечеловеческое существо окружено бездушным вакуумом. Или одержимый.

Зейн только что сказал, что в доме бродил призрак. Выходит, это Петр творил безобразия, которые приписывали мне. В памяти всплыли слова старухи-ведьмы. Мы все не так поняли. Тот, кого мы искали, все это время находился перед нами, и он всегда крутился возле меня, общался с теми же людьми, что и я. В какой-то момент я даже сама догадалась об этом, когда узнала о смерти женщины из клуба на Палисайд. Я сказала тогда, что единственно возможное объяснение – то, что Лилин следит за мной, но отбросила эту идею, сразу же поверив в худшее о себе.

Ритуал Паймона завершился в ту ночь, которая сейчас казалась такой далекой. Моя девственность никогда не была ключом к заклинанию. Кайман оказался прав, когда сказал, что это должен быть только плотский грех. Моя кровь пролилась той ночью, прожгла дыру в полу, и в школьном подвале образовался кокон, что тоже стало частью ритуала. Моя кровь должна была пролиться.

Бэмби повлияла на мои способности, но только к лучшему. Она не давала мне забирать души людей, моих друзей и знакомых. Она помогала мне, и не я стала виновницей разыгравшейся трагедии. Странно, но я не чувствовала никакого облегчения.

– Все, включая твой клан и обе любви твоей жизни, думали, что это ты. – Сэм рассмеялся, и этот смех был его смехом. Только вот в его оболочке скрывался совсем не тот мальчишка, которого я знала. – Даже ты сама думала, что все это твоих рук дело. И это печально, на самом деле. Выводит низкую самооценку на новый уровень.

– Сэм, – выдохнула Стейси, прижимая руки к груди. Кровь отхлынула от ее лица. – О чем ты говоришь?

Его зрачки поглотили радужку, превращая глаза в осколки обсидиана. Черты лица остались прежними. Нет. Сэм не потерял свою душу. И не был одержимым. Все гораздо хуже, потому что перед нами стоял не Сэм. Впрочем, как и все это время.

Сэм был Лилин.

Лейла просто удрала от меня.

Я уставился на дверь, подавляя в себе инстинктивный порыв броситься в погоню. Это в крови у Стражей – мы всегда преследуем убегающего, – но в моем желании крылось нечто большее, и это не имело никакого отношения к тому, кто я есть.

И к тому, кем была Лейла.

На самом деле меня не особо волновало, что она делала в кабинете моего отца.

Она не просто сбежала от меня, она оставила меня, и мне это совсем не понравилось, тем более что прежде она никогда себе такого не позволяла. Пока не появился он – Рот.

Да, мне не нравилась вся эта чертовщина.

Откинув волосы с лица, я шумно выдохнул в тишине кабинета. Образ Лейлы, в одном лифчике, всплыл перед глазами автоматически, без усилий с моей стороны. Как и каждое мгновение того дня, когда я увидел ее полуобнаженной.

Боже, она была… Она была прекрасна. И не то чтобы я осознал это, лишь увидев ее такой – я уже давно не слепой.