Ангелочек. Время любить - Мари-Бернадетт Дюпюи

Анжелина на ходу придумала это объяснение.

— Ну и дела! И за чем она потянулась? — не унималась Октавия.

— Не знаю. Возможно, это ожерелье, которое ей на базаре купил Луиджи. На ней его нет.

Устав от вопросов, Анжелина попыталась изложить события в более или менее логичной последовательности. Поняв, что Луиджи не успел поговорить с Анжелиной о помолвке и подарить ей кольцо, старая дама нахмурилась.

— Наверно, сейчас у нас у всех черная полоса, — в отчаянии прошептала она. — Один несчастный случай за другим. Сначала Гильем, потом Розетта, а еще этот мужчина, бросившийся под поезд в Летелле, на перегоне между Тарба и Тулузой.

— Прошу вас, замолчите! — оборвала ее Анжелина, указывая рукой на Анри. — Раз уж мы собрались, хочу с вами поделиться одной мыслью, которая пришла мне в голову. Мадемуазель, не согласитесь ли вы отдать мне Октавию на несколько недель? Она могла бы помогать мне по хозяйству и присматривать за Розеттой. Мы заберем Анри, а ваш сын с удовольствием будет ухаживать за вами.

Жерсанда заметила, что в голосе Анжелины прозвучала горечь, едва она заговорила о Луиджи, и с тревогой воскликнула:

— Боже мой, Энджи, вы поссорились? Ты и Луиджи? Меня не обманешь! Ты должна была бы радоваться сегодня!

— Радоваться? Когда Розетта чуть не умерла? Да, отвечая на ваш вопрос, скажу, что Луиджи обидел меня. Даже оскорбил! По-моему, он слишком ветреный. Он выносит поспешные суждения, ведет себя как сумасброд и чудак. Мне очень жаль, что я вынуждена критиковать вашего сына, но его бросает из огня да в полымя, то он сама любезность, то ругает все на чем свет стоит. Это очень утомительно!

— Мне все это известно, Энджи. Я сама была жертвой его непостоянства, — согласилась Жерсанда. — Но он вовсе не злой. Этим утром он был счастлив и строил планы касательно вас обоих. Что произошло?

— Я вам уже сказала. Розетта чуть не умерла. Слава Богу, она жива, и теперь я должна устроить свои дела. Что вы скажете о моем предложении? Мне нужен ответ, иначе мне придется нанять чужую женщину, которая не знает ни мой дом, ни Розетту.

— Если мадемуазель позволит, я согласна, — откликнулась Октавия, радуясь в глубине души возможности изменить свой довольно монотонный образ жизни. — Правда, мы об этом никогда не думали, но Розетта взяла на себя все хлопоты по хозяйству, несмотря на столь юный возраст! Без нее Анжелине тяжело придется!

Поджав губы, Жерсанда де Беснак взвешивала все «за» и «против». Видеть своего сына с утра до вечера казалось ей заманчивой перспективой. «Мы будем ездить в Сен-Жирон за покупками, он будет играть мне на пианино, мы будем обсуждать прочитанные книги, — говорила себе Жерсанда. — Но расстаться с Октавией на месяц или два!»

— Сделаем так, — наконец заговорила Жерсанда. — Я найму служанку до Рождества.

— Мне это вовсе не нравится, мадемуазель, — возразила Октавия. — Посторонняя женщина среди моих кастрюль? И сумеет ли она гладить шелковые блузки?

— Я подумала о племяннице прачки. Не о той, что приносит нам белье, а о ее старшей племяннице, Мари.

По мнению Жерсанды, у этой женщины были серьезные преимущества: ей скоро должно было исполниться сорок лет и она была лишена женской привлекательности. Не могло быть и речи о том, чтобы на улице Нобль появилась молодая красавица. «Никогда не знаешь, чем это может обернуться, — думала Жерсанда. — До тех пор, пока мой сын не женится на Анжелине, я не успокоюсь. Надо же такому случиться! Они поссорились именно сегодня!»

Во время обеда три женщины продолжали обсуждать новую проблему.

Из диспансера Луиджи слышал их голоса и смех малыша Анри. Вот уже полчаса, как он, преисполненный сочувствия, сидел у изголовья кровати, на которой лежала Розетта. Время от времени он касался рукой ее лба, опасаясь, как бы не поднялась температура. В один из таких моментов Розетта открыла глаза и посмотрела на него.

— Надо же, мсье Луиджи! Вы мой санитар?

— Да! Как ты себя чувствуешь?

— У меня голова такая тяжелая, да и нога болит. Мне так странно произносить эти слова из-за песенки, которую вы знаете: …натирает седло… у меня болит нога, натирает седло спину моей лошади.

— Разумеется, я помню эту песенку. Хочешь пить? Скажи, что тебе нужно или чего ты хочешь. Я принесу.

Светло-карие глаза девушки заблестели, и она приподняла руку.

— Это вы подарили мне кольцо?

— Да.

— Я не хочу его. Снимите его, мсье Луиджи! Заберите, я не заслуживаю такого украшения.

— Ты заслуживаешь гораздо большего, Розетта, — ласково произнес Луиджи. — Мне хотелось бы жениться на тебе, малышка, сделать тебя счастливой.

Если бы Розетта могла встать и соскочить с кровати, она без колебаний это сделала бы, настолько была возмущена. Но из-за невозможности выразить свой гнев таким образом она насмешливо ответила:

— Я больше не хочу слушать подобный вздор! Вы один из этих пустомель! Если я когда-нибудь и выйду замуж, то только за того, кто предназначен мне судьбой, черт возьми! Вы говорите это из-за жалости ко мне, а я не хочу, чтобы меня жалели! Может, вы еще не встречали более жалкой девицы, чем я? Да мне хочется локти кусать, как подумаю, что рассказала вам свою историю!

— Розетта, ты ошибаешься!

— Помолчите, мсье Луиджи! Вы любите меня не так, как любят женщину, а я тем более не люблю вас так, как надо. Да, я люблю вас, но как старшего брата, а за братьев замуж не выходят. Хватит того, что моему отцу было плевать на это!

Готовая расплакаться, Розетта нервно икнула.

Луиджи не осмелился ничего ответить, поскольку слова Розетты были справедливыми и постепенно привели его чувства в порядок.

— По сути, вы хотите только одного: утешить меня. И не нашли ничего лучшего, как предложить мне выйти за вас замуж. А как же мадемуазель Энджи в таком случае? Она и так удивилась, увидев это кольцо. Все это доставляет мне огромное беспокойство. Не надо причинять ей горе! Она же такая милая, такая великодушная!

— Очень сомневаюсь, — откликнулся Луиджи. — Анжелина не помогла тебе и этим толкнула на самоубийство. Она только утверждает, что понимает, насколько глубоко твое отчаяние, и весь ужас твоего положения.

Измученная Розетта закрыла глаза. И все же она считала, что должна защитить ту, кто стал для нее символом спасения, самую лучшую женщину из всех, кого она когда-либо встречала.

— Вы попали пальцем в небо, я так считаю, несмотря на все мое уважение к вам, мсье Луиджи. Думаю, вы просто не знаете, кто она, моя Энджи. Она ангел, да, ангел. Я никогда не забуду нашу встречу в Люшоне. Я так мерзла на церковной паперти! И так хотела есть! Она взяла меня с собой, одела и накормила. Вечером, когда я вошла в этот дом, она вымыла мне голову, расчесала волосы, не делая больно, улыбаясь мне. А потом мы легли на матрас около огня вместе с собакой. Я была в раю. И хочу здесь остаться. Я никогда не покину этот рай! Никогда! И потом, черт возьми! Почему вы вмешиваетесь? Эти истории, они касаются только женщин! Вчера вечером я поняла, что отец сделал меня беременной. Анжелина осмотрела меня, и мы долго с ней разговаривали. Ей понадобилось время для размышлений, как говорит мадемуазель Жерсанда. Я требовала от нее почти невозможного. Если об этом станет известно, мы обе можем отправиться на каторгу! Но она сделает это, и я стану прежней Розеттой после того, как она избавит меня от плода, который поселился в моем животе.