Александр Михайлович. Несостоявшийся император - Александр Широкорад

В России не было более упрямых и самоуверенных людей, чем Николай и Александра. И, как мы хорошо знаем, ни внешняя, ни внутренняя политика Николая не изменились после убийства Распутина. Дело было не в нём, а в самой царственной чете. Распутин мог определять их тактику, но не стратегию.

Но я не хочу ни фантазировать, ни пересказывать десятки версий убийства Распутина, увы, не имеющих реальных доказательств. Поэтому я вынужден во многом следовать версиям Феликса и Сандро.

Вечером 1 ноября 1916 г. великий князь Николай Михайлович приехал в Царское Село. Там он прочёл Николаю II своё большое письмо: «Неоднократно ты мне сказывал, что тебе некому верить, что тебя обманывают. Если это так, то же явление должно повторяться и с твоей супругой, горячо тебя любящей, но заблуждающейся, благодаря злостному, сплошному обману окружающей её среды. Ты веришь Александре Фёдоровне, что вполне естественно. Но что исходит из её уст — есть результат ловкой подтасовки, а не действительной правды. Если ты не властен отстранить от неё это влияние, то, по крайней мере, огради себя от постоянных систематических вмешательств этих нашёптываний через любимую супругу... Я настаиваю так сильно на том, чтобы ты освободился от цепей, которые сковали тебя, я делаю это только в надежде спасти тебя и снасти трон нашей дорогой страны от самых серьёзных и непоправимых последствий»[82].

Николай молчал и много курил. Позже он не придумает ничего умнее, чем отдать это письмо июне. Уже в Ставку царю она написала гневное послание: «Я прочла письмо Николая М. с полным отвращением. Если бы ты остановил его в середине его речи и сказал ему, что если он ещё раз коснётся этого предмета насчёт меня, то ты сошлёшь его в Сибирь, так как это уже почти государственная измена. Он всегда ненавидел меня и дурно говорит обо мне уже 22 года, и в клубе тоже [имеется в виду петроградский яхт-клуб, который в годы войны стал главным политическим салоном столицы] (такой же разговор уже был у меня с ним в этом году). Но когда идёт война, в такое время ползать за спинами твоей Мама и сестры и не выступить отважно в защиту жены своего Императора (согласен со мной или нет) — это отвратительно и это измена... Он и Николаша — мои злейшие враги в семье, не считая чёрных женщин [черногорки великие княгини Милица и Стана] и Сергея [великий князь Сергей Михайлович!»[83].

Алиса («Алиса» — короче «Александры Фёдоровны» и легче для читателя, особенно при частых повторениях. На возможное возражение, что она ещё в 1894 г. приняла имя Александра, отвечу, что до 1918 г. включительно в семье её именовали Аликс, а никак не Александра. — А. Ш.) потребовала от мужа сослать Николая Михайловича в Сибирь, но царь не рискнул пойти на столь резкий и непопулярный шаг.

Осенью 1916 г. Феликс отправил жену в Крым к своим родителям. Сам же он через Муню Головину начал сближаться с Распутиным. Многих удивляло, что старец охотно шёл на контакт с Юсуповым-младшим, хорошо зная взаимную неприязнь Алисы к семье Юсуповых.

Великий князь Николай Михайлович записал в дневнике: «Не могу понять психики. Чем, например, объяснить неограниченное доверие, которое оказывал Распутин молодому Юсупову, никому вообще не доверяя, всегда опасаясь быть отравленным или убитым? Остаётся предположить опять что-либо совсем невероятное, а именно — влюблённость, плотскую страсть к Феликсу, которая омрачила его — здоровенного мужичину-развратника, и довела его до могилы. Неужели во время нескончаемых бесед между собой они пили, ели и болтали? Убеждён, что были какие-либо физические излияния дружбы в форме поцелуев, взаимного ощупывания и возможно чего-либо ещё более циничного. Садизм Распутина не подлежит сомнению, но насколько велико было плотское извращение у Феликса, мне ещё мало понятно, хотя слухи об его похотях были ещё распространены до его женитьбы»[84].

Увы, что ни говори, но Николай Михайлович даёт самое логичное объяснение близости отношений самого богатого аристократа России с мужиком из Тобольской губернии.

В ночь с 16 на 17 декабря во дворце князя Ф.Ф. Юсупова был убит Григорий Распутин. Каноническая версия убийства Гришки подробно описана в воспоминаниях Феликса Юсупова и растиражирована в десятках книг, пьес и кинофильмов. Согласно его версии сошлись три хороших человека — великий князь Дмитрий Павлович, внук Александра II; князь Ф.Ф. Юсупов, первый богач России, женатый на племяннице Николая II Ирине, и В.М. Пуришкевич, лидер крайне правых в Государственной Думе, и решили избавить Россию от Распутина. К делу были привлечены два безмолвных статиста — доктор Лазоверт и уже знакомый нам поручик Сухотин.

Юсупову удалось ночью тайно заманить Распутина к себе во дворец, якобы для знакомства с женой Ириной. На самом же деле Ирина находилась в Крыму с матерью Феликса. Распутина Феликс повёл в подвальную комнату, где был накрыт роскошный стол. Там хозяин угостил гостя пирожными, которые Лазоверт начинил цианистым калием. Запивал пирожные Распутин отравленной мадерой. Тем не менее никаких последствий отравления заметно не было. Юсупову пришлось выстрелить из револьвера Распутину в сердце. Оставив Распутина лежать в подвале, Юсупов поднялся к остальным заговорщикам. Юсупов писал в мемуарах:

«Выполняя наш план, Дмитрий, Сухотин и доктор должны были сделать вид, что увезли Распутина домой, на случай, если тайная полиция всё же за нами следила. Для этого Сухотин должен был выдать себя за “старца”, надев его шубу, и уехать с Дмитрием и доктором в открытой машине Пуришкевича. Они должны были вернуться на Мойку в закрытой машине великого князя, чтобы забрать труп и увезти его на Петровский остров.

Мы с Пуришкевичем остались на Мойке. Ожидая возвращения друзей, говорили о будущем нашей родины, навсегда освобождённой от своего злого гения. Могли ли мы предвидеть, что те, кому смерть Распутина развяжет руки, не захотят или не сумеют использовать этот благоприятный момент? [Запомним последнюю фразу, она нам ещё пригодится].

Пока шёл разговор, меня вдруг охватило смутное беспокойство, и неодолимая сила подтолкнула спуститься в подвал, где осталось тело...

Потом случилось невероятное. Внезапным и сильным движением Распутин вскочил на ноги, с иеной у рта. Он был ужасен. Дикий вопль раздался под сводами, его руки конвульсивно хватали воздух. Потом он бросился на меня; его пальцы пытались сжать моё горло, как клещи впивались в мои плечи. Его глаза вылезали из орбит, кровь текла изо рта. Низким и хриплым голосом Распутин всё время звал меня по имени.

Ничто не может передать ужас, охвативший меня. Я старался освободиться из его объятий, но был как в тисках. Между нами началась кошмарная борьба».