Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова

Бросив свою жертву, бандиты направились к нам. Испугавшись, я не знал, что делать, но Ренди не двинулся с места. В двух метрах от него трое парней застыли в неестественных позах, а на их лицах отобразился неподдельный страх. Ренди неспешно обошел всю компанию, а затем, повернувшись к пытающемуся встать мужчине, произнес:

– Иди к своей семье и впредь не испытывай судьбу.

Благодарный человек быстро поднял свой портфель и поспешил уйти.

– Приступим. – Ренди снова оглядел бандитов. – Изнасилования, побои со смертельным исходом и столько краж, что не перечесть. Совершая преступления такого калибра, люди становятся моими куклами, а я иногда люблю отрывать куклам головы.

Его глаза налились красным светом. В ту минуту я впервые испугался своего возлюбленного.

– Пришло время платить по счетам. – Голос Ренди звучал как из могилы. – Выбираю для вас высшую меру – паралич. – Трое бандитов побледнели от собственного бессилия, а их палач продолжил оглашать приговор: – Но я дам вам шанс, так как люблю играть в игры. Недалеко от парка находится отделение полиции. Я сосчитаю до десяти; кто успеет добежать туда и сдаться на милость человеческого правосудия, сохранит способность двигаться. Начинаем. Раз!

В мгновение ока преступники ожили и кинулись врассыпную. Они быстро скрылись из виду, но я ощущал все, что с ними происходило.

– Два! – безжалостно произнес Ренди.

Два бандита со всех ног бежали к отделению полиции, третий, надеясь скрыться, направился в другую сторону.

– Три! – Жестокий отсчет продолжался.

Двое несчастных преодолели добрую половину парка.

– Четыре!

Преступники начали ощущать боль в правом боку, но понимали, что останавливаться нельзя. Грубая сила, которой они так часто пользовались, теперь стала их единственным спасением.

– Пять! – раздалось в темноте.

Один из бежавших к отделению бандитов стал отставать, так как начали сказываться годы курения.

– Шесть! – Ренди улыбался.

Третий преступник выбежал с противоположной стороны парка в надежде оказаться как можно дальше от злосчастного места.

– Семь! – с наслаждением протянул Ренди.

Бандиты чувствовали, как силы постепенно начинают их покидать.

– Восемь! – Судья и палач предвкушал неизбежную развязку.

Двое первых уже метались по улице в поисках отделения полиции.

– Девять! – Ренди приготовился произнести последнюю цифру.

В это время один бандит ворвался в отделение полиции, крича, что хочет написать явку с повинной. Второй заплутал в переулках, но все же заметил нужную дверь. Спасение было так близко, но Ренди уже сказал:

– Десять!

Ноги и руки второго бандита отказали навсегда, и он рухнул в пяти метрах от входа в отделение, находясь в полном сознании, потеряв способность двигаться.

Третьего преступника парализовало в подворотне, где он напрасно пытался спрятаться.

– Быстро бегает. Успел. – Комментарий Ренди относился к первому бандиту. – После своего признания он сядет пожизненно, но это лучше, чем паралич. – Возмездие – моя обязанность. – Ренди смотрел на меня. – Приятная обязанность. – Его голос стал спокойнее, а глаза снова приобрели изумрудный оттенок.

– Тех парализованных могут найти дворовые собаки, и тогда… – Я представил себе их смерть.

– Тут уж как повезет, – непринужденно ответил Ренди, направляясь в сторону машины.

По возвращении домой я задал ему назревший вопрос:

– Если я когда-нибудь тебе изменю, что ты сделаешь?

– Я убью тебя, – без колебаний ответил Ренди.

Календари в один голос твердили о начале апреля, погода отвечала им обильными снегопадами; Интернет пестрил карикатурами вроде: «На новогоднем корпоративе весна набралась больше всех», – а незадачливые автомобилисты меняли летнюю резину обратно на зимнюю. Терпение уставших от грязного снега и перепадов температуры жителей Москвы было на исходе. Джерри Гарсиа предложил Софии согреться в японской бане, на что промерзшая и не слишком веселая девушка с радостью согласилась.

В офуро (японской бане) человека помещают в большую деревянную емкость с нагретой до пятидесяти градусов водой. После пяти – пятнадцати минут полагается сделать массаж при помощи жесткой рукавицы, потом рекомендуется завернуться в халат, выпить зеленого чаю и расслабиться под спокойную музыку.

– Только так и можно спастись от этой нескончаемой зимы. – София устроилась поудобнее в заполненной горячей водой кедровой бочке. – Ну и где, спрашивается, глобальное потепление?!

– Офуро не просто баня, а целый ритуал, – произнес сидящий в соседней бочке Джерри. – Здесь соединяются четыре стихии: огонь (тепло), вода, воздух и земля (дерево).

– Боюсь, привыкну! – София поправила завязку купальника на шее.

– Да, к хорошему быстро привыкаешь, – согласился писатель. – А нам еще предстоят лежание в ванне с теплыми опилками и массаж камнями.

– С такими банями вас тоже познакомил Ренди? – предположила девушка.

– Конечно. Он научил меня превращать привычки в наслаждения. Единственный совместный отпуск, не считая поездки в Грецию с Кирой, мы провели в Японии. Я полностью доверился моему любимому и получил незабываемые впечатления. Мы жили в Киото, столице исторической Японии, остановились в традиционной гостинице, или рейкане. Ренди показывал мне храмы, парки, сад камней; тогда же я обнаружил, что в японской кухне полно всевозможных вкусностей, помимо суши.

– У вас остались фотографии? – поинтересовалась София.

– Пара штук, но на них нет ни меня, ни Ренди, только красивые виды, которые я снял для порядка. Моя память сохранила каждую секунду отдыха вместе с любимым лучше любого цифрового устройства. Хотя на самом деле мы с тем же успехом могли десять дней куковать в аэропорту в ожидании самолета и ругать безответственных туроператоров, мне все равно было бы хорошо.

– Я чувствовала что-то подобное только раз, – призналась девушка. – Помните, я рассказывала вам о своей сильной, но безответной любви к коллеге на предыдущей работе? Однажды я напросилась пойти с ним в парк, где он собирался фотографировать. Чтобы выглядеть красиво, я надела не очень удобные туфли и сексуальную майку не по погоде, но мне не было холодно, туфли не натирали, ноги не уставали. Я узнала, что такое, когда любовь согревает, растворялась в каждом слове, хотя он говорил о весьма прозаичных вещах. Мне было абсолютно все равно, что он из другой страны, я не задумывалась, есть ли у него машина и какое у нас будущее.

– Потом вы не пытались разыскать этого парня?

– Пыталась, но я не знала его польского номера. Однажды я вспомнила, как он мельком обмолвился о том, что не доволен банком, куда я устроилась работать. Предположив, что у него был там вклад, я стала проверять бывших клиентов. Год спустя после того, как он разорвал все связи с Москвой, мне удалось получить доступ к нужной информации. Так я нашла его польский номер, адрес и даже паспортные данные. Я позвонила. У нас состоялся прохладный светский разговор, но я все равно была очень счастлива, даже хотела как бы невзначай оказаться в Варшаве рядом с его домом. Спустя пять минут он прислал мне эсэмэску, в котором объявил мне «вечный бан за использование методов социального хакинга». «Сайонара» – так заканчивалось сообщение. «Сайонара», – ответила я.