Неповторимое. Том 3 - Валентин Иванович Варенников

«ОПРЕДЕЛЕНИЕ

21 июня 1994 года

г. Москва

Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации в составе:

председательствующего – Яськина В.А.,

народных заседателей – Подустова В.И., Юрасова Н.Н.

в судебном заседании по уголовному делу в отношении Варенникова В.И.

установила:

В подготовительной части судебного разбирательства заявлены ходатайства:

– подсудимым Варенниковым В.И. о возбуждении уголовных дел в отношении лиц, виновных в развале Советского Союза, и в отношении Нишанова Р.Н. за нарушение установленного порядка дачи Президиумом Верховного Совета СССР согласия на лишение Варенникова В.И. депутатской неприкосновенности:

– защитником-адвокатом Штейнбергом Д.Д. о вызове в качестве свидетеля Нишанова Р.Н. и о назначении военно-технической экспертизы для решения вопроса, был ли причинен ущерб обороноспособности страны в результате действий, инкриминируемых Варенникову В.И.;

– потерпевшими Комарь Л.А. и Усовым А.А. о возмещении им морального вреда, связанного с гибелью их сыновей.

Обсудив заявленные ходатайства, Военная коллегия пришла к следующим выводам.

Заявление Варенникова В.И. о возбуждении уголовных дел подлежит направлению на основании ст. 109 УПК РСФСР в Генеральную прокуратуру в связи с тем, что, согласно ст. 256 УПК РСФСР, суд вправе возбудить уголовное дело в отношении лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, лишь тогда, когда установлены обстоятельства, указывающие на совершение этими лицами преступления.

Эти обстоятельства судом не установлены и не являются предметом исследования, поскольку в соответствии со ст. 254 УПК РСФСР разбирательство дела в суде производится только в отношении обвиняемых и лишь по тому обвинению, по которому они преданы суду.

Ходатайство защитника о назначении военно-технической экспертизы не подлежит удовлетворению на этой стадии судебного разбирательства, так как в деле имеется заключение соответствующих экспертов, выводы которых еще не исследованы судом.

Ходатайство потерпевших о возмещении морального вреда не подлежит рассмотрению в суде, поскольку основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, предусмотревшие возмещение морального вреда, вступили в законную силу с 1 января 1992 года. События же, с которыми потерпевшие связывают причинение морального вреда, произошли 20 августа 1991 года, то есть когда правовых оснований для его возмещения еще не имелось.

Ходатайство защитника о вызове Нишанова Р.Н. в качестве свидетеля подлежит удовлетворению.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 29, 109, 261 и 276 УПК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации

определила:

1. Вызвать на судебное заседание свидетеля Нишанова Р.Н.

2. Заявление подсудимого Варенникова В.И. о возбуждении уголовных дел в отношении лиц, виновных в развале Советского Союза, и в отношении Нишанова Р.Н. направить в Генеральную прокуратуру Российской Федерации по подследственности.

3. Ходатайство защитника о назначении военно-технической экспертизы оставить без удовлетворения.

4. В удовлетворении ходатайства потерпевших Комарь Л.А. и Усова А.А. отказать.

Председательствующий по делу

В.А. Яськин.

Народные заседатели

В.И. Подустов, Н.Н. Юрасов».

Надо отметить, что в моих ходатайствах о вызове свидетелей судом многое было удовлетворено, но все-таки не все. Однако главное было решено – вызов в качестве свидетеля Горбачева фигурировал не только в моем ходатайстве, но и в просьбе государственного обвинителя, а также в решении самого суда. Среди свидетелей, кроме Горбачева, оказалось много крупных военных, политических фигур и государственных деятелей. Но были и рядовые работники, которых я раньше не знал и к которым не имел никакого отношения. По сей день не могу понять, по каким мотивам они были включены судом в список свидетелей, хотя я официально заявлял категорические возражения.

В период разбирательства моих ходатайств произошло интересное событие. Был обеденный перерыв. Я сидел в отведенной мне комнате и готовился к заседанию суда. Вдруг вбегает офицер – работник суда – и сообщает: приехал В. Жириновский со всей своей думской фракцией, и сейчас они сосредотачиваются внизу, в вестибюле. Я тут же представил, что может произойти, если этот «отряд» появится и в без того переполненном зале заседания. Поэтому быстро спустился вниз, чтобы перехватить его, там встретился и поприветствовал Владимира Вольфовича, а также его ближайших соратников. Поблагодарил за проявленную солидарность, предложил высказаться прямо здесь, в просторном вестибюле, не поднимаясь наверх. Предложение было принято, и начался импровизированный митинг. В основном говорили двое – В.В. Жириновский и я. Он делал акцент на том, что исполнительная власть допускает произвол и поэтому ЛДПР еще в 1991 году выступала у стен Матросской Тишины против таких действий. Сейчас вся его партия поддерживает меня за принципиальную позицию. В свою очередь я рассказал, чем вызван мой поступок, какие цели я преследую, в какой стадии находится судебное разбирательство, какая в целом обстановка. Естественно, искренне поблагодарил всех присутствующих за то, что они нашли возможность приехать в Верховный суд.

Не скрою, эта поддержка для меня много значила – все-таки приехала вся фракция. Хотя я, конечно, понимал, что руководство фракции преследует исключительно свои цели. Но это их дело. Кстати, когда шел митинг, в коридоре, который идет от столовой, появился наш судья. Увидев эту картину (а такого, я уверен, никогда не бывало в истории Верховного Суда), он схватился за голову и, развернувшись, быстро пошел обратно. Митинговали не более 20–25 минут. Мы расстались, пожав друг другу руки.

Завершив все подготовительные действия, разобрав все заявления и ходатайства сторон, суд приступил к главному – к судебному следствию.

Было оглашено обвинительное заключение. Председательствующий спросил меня, понятно ли предъявленное обвинение. Я ответил, что существо обвинения совершенно непонятно, все надумано и ложно. Я заявил, что не считал и не считаю себя виновным. Суд никак не отреагировал, однако протокольно мое заявление было зафиксировано.

Затем был обсужден вопрос о порядке проведения допросов. Я сказал, что меня устраивает любой вариант, который будет предложен судом.

Наконец, председательствующий предоставил мне слово для дачи показаний. В книге я привожу их текст в сокращенном варианте, но сохранив суть каждого вопроса. Мое выступление заняло два дня. В речь на первом суде я внес изменения, но незначительные – глубже дал причинно-следственные связи событий августа 1991 года с тем, что происходило до этого (то есть фактически дал обоснование августовским событиям), а также резче поставил вопросы, связанные с нарушениями закона, которые допускались органами государственной власти.

Но, прежде чем познакомить читателя с моей речью на процессе, замечу, что суд проходил на фоне весьма памятных, а иногда и странных событий. Так, в Белоруссии приняли конституцию, согласно которой в стране вводится пост президента. Глава Грузии Шеварднадзе обратился к президенту США Клинтону с просьбой содействовать направлению войск ООН в Грузию для стабилизации обстановки. Государственная дума Федерального собрания РФ принимает постановление «О политическом урегулировании отношений власти с органами власти Чеченской Республики». Совет Федерации Федерального собрания крайне низко оценил доклад председателя правительства Черномырдина по вопросу выхода страны из кризиса, в том числе по разрешению кризиса