Бремя феодала - Сергей Кусков

— Ты мне зубы не заговаривай, Пуэбло! Я, — … он таки представился, но мне его имя ничего не сказало. — …Друг графа де Лары. Ты убил моего друга, сын шлюхи! Бросил ему несмываемое оскорбление, чтобы прирезать, пользуясь силой одарённости!

— Фи, как топорно! — деланно-сокрушённо вздохнул я. — Мельчают нынче благородные. Я ждал, что её сиятельство сыграет тоньше. А она подослала каких-то zadrotov без проблеска мозга. Дилетанты!

— Что ты там несёшь, Пуэбло! — Тип оперся о столешницу двумя руками и навис надо мной. Я не шелохнулся. — Я вызываю тебя, сын шлюхи! Здесь и сейчас! До смерти!

У входа оживление — стража. Типа невзначай зашли водички (винца) во время службы попить. Всё, фигуры расставлены, противник сделал первый ход. Моя ответка.

— Трифон! — рявкнул на пол-зала.

— Я, сиятельство! — подскочил детинушка с соседнего столика, «для зрителей». И что интересно, он, видя, что все воины в городе в облачении, сам оделся в выданную ему кожу, и так и тягал за спиной арбалетище, не снимая. Вся таверна над ним этот вечер потешалась, но детинушка был непробиваем.

— Дай этому хмырю в рожу, — бегло бросил я.

— Но позвольте, что за… — переметнулся испуганный взгляд благородного с меня на слугу с необъятными бицепсами. БУ-У-У-УМ!

Смачно! От души. Выпишу Трифону премию. Благородный упал, теряя сознание.

— Сигизмунд, добить! — Я продолжал играть роль самой невозмутимости, попивая молочко с фруктозой.

Мои парни подскочили, Сигизмунд даже достал стилет… Но замер, глядя на меня недоумёнными глазами. Угу, вот так, подло, мочить благородных может только подлое же сословие. Я этим приказом подставлялся, но было плевать — победителей не судят. Надо просто победить, тогда любой твой поступок получит жёсткий «обоснуй». Пока что мир работает именно по этой схеме. Причём любой мир.

— Это не дуэль, это провокация с последующим арестом, — всё же пояснил я — мои парни дети своего мира и носители существующего здесь менталитета. Нельзя их сходу на хардкор подписывать. Потом, со временем, привыкнут. — Этого добить, тех троих в ножи, — кивнул на столик, где уже вскочили и во все глаза следили за развитием событий «подписчики».

Двоим из них даже удалось вовремя достать мечи. Но оружие мало помогло — одному по жесту Сигизмунда в грудь тут же вонзилась стрела — я сказал, что только ожидающие войска были без тетивы, своим парням дал боевую готовность, когда эта четвёрка вошла, а боеготовность подразумевает ПОЛНУЮ готовность ко всему. Сигизмунд лично подбежал к упавшему и от души засадил стилет в горло. К подельникам уже неслась шобла из шестерых наших. Короткая схватка, и оттуда донеслось два вздоха, переходящих в хрип.

— Что а допрашивать не будем? — Удивлённый и слегка ошалелый взгляд Клавдия. К такой расправе даже он, инквизитор, общавшийся на «ты» с криминалом Магдалены, готов не был.

— А что они нового нам скажут? Детали провокации? Да плевать на них, для нас главное, что они на неё решились. Как и почему — лирика, а нам надо срочно делать ноги. — Поднялся на ноги.

— Внимание всем! — крикнул на весь зал. — Стражу не убивать! Кто не сопротивляется — забрать оружие и отпустить с миром! Со стражей мы не воюем!

Стражников было шестеро. Их задача арестовать меня во время дуэли… Наверное. Была. То есть в собственно поединок благородных вмешиваться было нельзя. Но при виде того, что их провокаторов закололи, как баранов на бойне, а также видя аппетитные взгляды моих парней в их сторону, молодцы подскочили, встали в круг, выставили алебарды и прижались к стене. Их оттеснили и от входа только что вошедшие с улицы наши парни, а в главном зале блокировали наличествующие тут силы.

— Ща вас будем стрелами расстреливать. Бросай оружие и на выход! — скомандовал Бьёрн, возглавляющий группу блокировки стражи.

— Слово графа, ВАС не трону, — подошёл я ближе к этой локации.

В таверне тем временем творилась кутерьма, но кутерьма хоть и хаотичная, но действия выполнялись чётко и с большой производительностью — все ужинавшие тут до этого обитатели и слуги терялись в разные стороны и убегали подальше от моих воинов. Сам тавернщик (администратор?) замахал рукой, открыв дверь в технические помещения, и с помощью слуг начал планомерно выводить гостей на внутренний двор, где не было схватки воинов и не лилась кровь. Уважаю профессионалов, до того, как заняться бизнесом, скорее всего тоже отслужил на фронтире.

— Слово графа! — повторился я, вскидывая руку, заметив, что в едальной стало тихо — остались только они, я и мои люди. — Бросаете оружие — и на выход. Не выйдет у вас сегодня арестовать графа Пуэбло.

— Но… Ты их убил! — расширились глаза старшего патрульного от ужаса.

— Да, и что? — невозмутимо пожал я плечами.

— Но это же…

— Люди графини де Лары? — подсказал я.

Робкий кивок.

— И не только. Это… Цвет герцогства! Вам этого не простят.

— Парни, скажите, мне очень нужно прощение каких-то карфагенских хлыщей? Мне, потомку древней Империи с одной стороны, и могучих северных воинов с другой?

Смешки воинства. Ага, очень.

— Прям обкакаюсь от страха, что меня не простят семьи провокаторов, участвовавших в покушении на моё убийство. АЛЕБАРДЫ НА ЗЕМЛЮ, МАТЬ ВАШУ, И ПОШЛИ НАХЕР ИЗ ЭТОЙ ТАВЕРНЫ!!! — не сдержавшись, заорал на служивых. Одарённость во мне заиграла красками, и главный подарок любой местной одарённости — безумие. Глядя на глаза безумца, люди пугаются куда сильнее рациональной угрозы от военной силы и окружения. Стражники мгновенно бросили алебарды, а трое из них, у кого были мечи, вытащили и бросили и их тоже. После чего все так же испуганно ретировались, быстро-быстро набирая темп. Мои на входе расступились и не помогали и не мешали.

— Труби нашим, — бросил я взгляд на ожидающего у входа Марко. Тот держал сигнальный горн. — Тришка, парни, облачаюсь. Помогайте!

Марко выбежал на улицу, и в мирной спокойной Картагене, удалённой не то, что от границы, но разделённой сотнями миль от границы максимального распространения орков при самых больших набегах, раздался душераздирающий рёв, понятный любому жителю королевства. Ибо все мы вышли из времён, когда эта угроза была реальна на любой части земель человеков. «Тревога. Набег». «Степняки идут». Сигнал, тембр которого знают, пусть и не слышат каждое лето, и в далёкой Грандезии, и в спокойной Саламанке, и в предгорьях Восточных гор, и в лесах Севера. Просто те, кто поселился там, пришли из мест, где этот сигнал периодически раздавался, и люди заложили его в предания, в генетический код, передавая из поколение в поколение как абсолютную страшилку. Как у нас, ты можешь не знать азбуку Морзе, но три коротких, три длинных и три коротких — известны почти любому.

Услышав этот сигнал, опытные крестьяне бросают всё, в прямом смысле слова, и тикают к ближайшему тыну, за котором можно спрятаться и отбиться. А воины, услышав его же, бросаются к арсеналу за оружием и бегут к местам согласно боевого расчёта. Его подаёт первый из дозорных отрядов при соприкосновении с нелюдью. Ибо, возможно, отряд не доберётся до крепости, его перебьют устроившие засаду орки, но предупредить своих горнист должен успеть. И это — в подкорке, в генетике.