Цветок яблони - Алексей Юрьевич Пехов

— Иными?

— Катаклизм перемешал их. Рисунок созвездий сильно изменился. Некоторые исчезли, другие появились. Небо нового мира, новой эпохи. В первое время к нему тяжело было привыкнуть.

— Хотел спросить. О зеркале.

Мильвио кивнул:

— Почему было не войти в Рионе и не выйти в башне? По простой причине. Я не смог бы пронести сквозь зеркало Фэнико.

— Ты ждал этой ночи тысячу лет. Что ты чувствуешь? Оттого что все сегодня завершится. Как — мы еще не знаем, но завершится…

Тот, кто когда-то был великим волшебником, задумался:

— Нет никакой радости. Эта ночь — не моя мечта. И никогда ею не была. Я ждал веками, надеялся, что этого не случится, несмотря на слова Тиона. Хотел, чтобы статуэтка Арилы вообще не была найдена, не попала в руки асторэ и история не запустилась заново. Но мой старый друг оказался прав. Это произошло. И… в какой-то степени тогда я ощутил облегчение. Что все будет так, как он предсказал. И я выполню обещанное ему, когда он уходил. Отблагодарю за подаренную жизнь. Исправлю наши общие ошибки. Сейчас же… Это можно назвать удовлетворением. Все закончится и… новая эпоха направится дальше.

Гвардейцы Шерон собрались на поле, ожидая ее. Нэко и Лавиани ушли еще до темноты, теперь наступал черед остальных.

Указывающая показалась на пороге неосвещенного фермерского дома. Капюшон, низко надвинутый на лицо, скрывал белые волосы.

— Нам пора, — сказал Мильвио. — Увидимся через пару часов.

— Она ведь убила тебя, — наконец-то решился Пружина заговорить о том, что уже много дней беспокоило его.

— Прости? — Треттинец недоуменно нахмурился.

— Лавьенда. Она тебя убила. Ты всегда говорил, что та проявила милосердие, пощадила. Лишь выжгла… Отпустила. Но я видел, что тогда произошло. Как волшебница сбросила тебя с башни. Лишив магии, лишив возможности спастись, она не пощадила, а лишила тебя жизни. То, что ты рассказал о Тионе, когда мы сажали дуб… Если бы он не поймал твою нить… ты был бы мёртв.

Мильвио рассмеялся:

— Ты судишь с точки зрения хорошего человека, а не волшебника. В той войне мы были жестоки друг с другом. Никакой пощады. Иногда дрались трое против одного. Лишь бы был результат. И он был. Всегда один. Кто-то уходил после боя, а кто-то оставался. Иного в то время не было дано. Лавьенда могла уничтожить меня сразу, мгновенно. Убедиться в моей смерти. А сбросить с башни… В её глазах — это шанс для меня. Нас называли великими, Тэо. Великих не убивает даже падение с небес. Во всяком случае сразу. Когда я лишился сил, то потерял контроль над ветром, он обезумел, и Тион понял, что случилось. Он прыгнул на д’эр вин’еме через пространство, успел меня спасти. Я жив благодаря ему. И благодаря милосердию Лавьенды.

— Милосердию? И этого достаточно, чтобы ты изменился? Такой мелочи?

— Лишь мелочи меняют нас, мой друг. Шаг за шагом. Порой очень незаметно для окружающих.

Тэо подумал над тем, что услышал, и произнес с еще большей осторожностью:

— Я никогда тебя не спрашивал… Потому что думал, легенды правдивы. Про Арилу. То, как она и Тион полюбили друг друга. Он нашел её в башне, спас и влюбился.

Мильвио негромко рассмеялся:

— Зачем же ты просишь меня разрушить красивую историю, сиор? Разве не лучше оставить хоть немного доброй и светлой сказки? Об этой минуте слагают песни и предания. Любовь Тиона к Ариле это маяк света для многих. Ее придумал не я, люди, но я всегда старался поддерживать этот миф. Он достоин памяти.

И над этими словами Пружина тоже немного поразмыслил. Наконец сказав, уже решительно:

— Наверное, мне просто надо знать правду.

Треттинец хмыкнул:

— Правда в том, что все мы уже были знакомы не один год. И учились вместе. Мы сражались с шауттами и однажды сёстры попали к ним в плен. Мы отправились спасать их. И Тион спас. Думаешь, он бы сунулся в Калав-им-Тарк ради незнакомых женщин? Рисковать всей своей силой, воюя с шаутами в их твердыне, их столице… Жизнь не так романтична, как песни менестрелей.

Шерон уже подошла к отряду, и воины направились через поля к реке, довольно быстро исчезая во мраке. Волшебник кивнул Тэо и последовал за ними.

Акробат остался на месте, дыша ночным воздухом, думая о своем пути. Трудном, начатом походом с Хенрином в таверну «Злобный слепень», проявлением символа водоворота на спине, встречей с Лавиани, Шерон, поездкой в Нимад… Мильвио на разрушенном мосту, бросающий в воздух бумажных птичек. Все изменилось внезапно, и путь Тэо через новую жизнь, новое понимание себя, мира, истории оказался длинным и в то же время очень коротким.

Но он был рад, что все сложилось так, как сложилось. Пружина никогда не смотрел на пройденную дорогу с сожалением. Не будет этого делать и теперь.

…Бланка в сопровождении двух дэво и Вира появилась, когда луна большим холодным глазом поднялась над миром, облив его ледяным серебром, породив глубокие тени. Угольные, зловещие.

Обе башни: и та, что не достроена, и та, что высилась над городом в мрачном величии, — представлялись Тэо чем-то нереальным. И тем не менее совершенным. Пока он не был готов разумом поверить, что окажется там.

Акробат после поспешил за спутниками.

Река глухо шумела, мост был скользким от замерзших ночью брызг. По темной улице, затем и вовсе через дикие места: пастбище, луга, редкие рощицы.

Ремс шел первым, нюхая воздух, выискивая опасность.

Их путь лежал к недостроенной башне, в гору, все круче и круче. По дороге, на месте которой еще недавно рос лес. Её проложили, когда к власти пришел молодой герцог. Сейчас безлюдная, она казалась отлитой из серебра.

Водопад сперва гудел сердито, точно жук. Затем рычал псом. После ревел тигром. Совсем близко — справа от них, пролетая вниз, в долину.

Все выше, выше и выше поднимались они на утес, над которым вздымалась башня. Пружина посмотрел назад, на ели, отсюда выглядевшие миниатюрными, на узкую ленту воды.

— Пахнет кровью, — вдруг произнес дэво, и Тэо заметил Мильвио с Шерон, спешащих навстречу, быстро и ловко перепрыгивающих через камни. За ними семенили тени — мёртвые.

Треттинец остановился, тогда как указывающая, даже не взглянув, продолжила путь, уводя за собой свой маленький отряд.

Бланка тоже не прекратила движение, шагая вместе с дэво.

Еще вечером они обо всем договорились и теперь действовали по плану, составленному бывшим волшебником.

Отстегнув Фэнико, Мильвио протянул его Тэо:

— Держи.

— Я не могу… — опешил акробат.

— Он был с Тионом, когда мой друг шел