На грани катастрофы - Джон Кастл

– Где сообщение? – прохрипел он. Быстро пробежав глазами протянутый ему радиооператором листок бумаги, он спросил, обращаясь к руководителю полетов: – Что с погодой в Калгари? Им было бы проще сесть там, а?

– Боюсь, нет. К востоку от Скалистых гор до самой Манитобы сплошной туман. Так что им придется лететь сюда.

– Вот тут представитель авиакомпании интересуется, когда возобновится движение в восточном направлении, – окликнул их какой-то оператор, держа на отлете телефонную трубку. – Спрашивает, стоит ли его пассажирам ехать в аэропорт или пока лучше остаться в городе.

Бердик озабоченно покачал головой:

– Где последняя информация? – Ему передали доску с пришпиленными к ней листками бумаги.

– Скажите, пусть пока побудут в городе! – крикнул руководитель полетов оператору. – Толпа нам здесь не нужна. Мы заранее предупредим, когда все решится.

– Говорите, медики оповещены? – в беспокойстве спросил Бердик.

– Да. Я уже озадачил полицию. Они сообщат в больницы и со своей стороны все организуют, когда самолет будет на подходе.

Бердик щелкнул пухлыми пальцами.

– Слушайте, возвращаясь к этому сообщению – если они говорят, что второй пилот пострадал, значит, сообщение, скорее всего, передал капитан. А он-то здоров? Надо узнать. А я пока выясню, нет ли на борту врача – всякое бывает. Сообщите им, что, если надо, мы привлечем медиков для консультации.

Кивнув, руководитель полетов взял со стола микрофон. Но прежде чем он успел что-то сказать, его вновь позвал Бердик:

– А что, если и капитану плохо? Кто ж тогда…

Он не закончил фразу, наткнувшись на пристальный взгляд собеседника.

– Не хочу гадать – я просто молюсь, – сказал тот. – Надеюсь, эти бедолаги в небе тоже молятся.

Шумно выдохнув, Бердик полез в карманы в поисках сигарет.

– Джо, – окликнул он телефониста, – соедини меня, пожалуйста, с доктором Дэвидсоном. Его номер в списке телефонов для экстренных случаев.

02.20–02.45

Почти в четырех милях над землей самолет продолжал лететь своим курсом.

Повсюду, насколько хватало глаз, простиралось волнистое море облаков; оно проплывало под самолетом так медленно, что казалось почти неподвижным. Это был холодный, бездушный мир одиночества, в котором, словно сердцебиение, эхом отражаясь от его посеребренной поверхности, звучал лишь рокот авиадвигателей.

В хорошую погоду этот мощный пульсирующий гул с реверберацией отдавался бы в пустынных долинах Скалистых гор. Но этой ночью, приглушенный туманом, он был недостаточно силен, чтобы как-то потревожить мирно спавшие далекие и разрозненные фермерские хозяйства. И даже если бы кто-то случайно услышал этот шум, то вряд ли придал бы значение такому обыденному событию. Но возможно, представил бы себя летящим куда-нибудь далеко, окруженным вниманием заботливого экипажа, чья первостепенная обязанность – обеспечение безопасности и комфорта пассажиров. И вряд ли он мог бы предположить, что практически каждый, кто находился сейчас в самолете, с радостью поменялся бы с ним местами.

Подобно чудовищному сорняку, страх неумолимо расползался и пускал корни в душах большинства пассажиров. Еще оставались такие, кто не совсем отдавал себе отчет в том, что происходит. Но те, кто слышал стоны и рвотные муки больных, ощущали приближение катастрофы. Прозвучавшие по громкой связи слова доктора – как только в головах осел их смысл – предоставили богатую почву для размышлений. Гомон, состоявший из испуганных и встревоженных восклицаний, вскоре стих и сменился шепотком, прерывавшимся обрывками фраз.

Бэйрд дал Джанет две таблетки.

– Отнесите их капитану, – негромко произнес он. – Попросите его выпить как можно больше воды. Затем таблетки. Они вызовут рвоту – но я для того их и даю.

Когда Джанет вошла в кабину экипажа, Дан заканчивал радиосвязь. Отключившись от эфира, он подарил ей искусственную улыбку. Ни он, ни она не заблуждались относительно степени ее искренности.

– Привет, Джан. – Рука капитана слегка дрожала. – Ну и путешествие у нас получается! Ванкувер запрашивает более подробную информацию. Я уж думал, для полного впечатления им достаточно и того, что я рассказал. Как там дела?

– Пока нормально, – непринужденно ответила Джанет. И протянула ему таблетки. – Доктор предписал сначала выпить как можно больше воды, потом – лекарство. От него ваша кожа может приобрести зеленоватый оттенок.

– Приятная перспективка. – Дан залез в глубокий боковой карман кресла и достал оттуда бутылку с водой. – Ну что ж – твое здоровье! – Добросовестно отпив из бутылки, он с кислой физиономией проглотил таблетки. – Не переношу эти снадобья: такая гадость!

Джанет с тревогой смотрела на него, сидящего перед приборной панелью с многочисленными светящимися индикаторами и циферблатами; две колонки управления продолжали сами собой, словно спохватываясь, двигаться взад-вперед, оставаясь во власти таинственного невидимки-автопилота. Она дотронулась до его плеча:

– Как вы себя чувствуете? – От ее взгляда не ускользнули ни его бледность, ни выступившая на лбу испарина. О, пусть бы все это оказалось результатом выпавшего на его долю стресса!

– Я? – В голосе капитана послышалась непривычная теплота. – Замечательно. А вы? Уже съели пилюли?

– Мне не нужно. Я ела отбивную.

– Очень предусмотрительно. Думаю, с этого момента я стану вегетарианцем. Так безопаснее. – Развернувшись в кресле, он взглянул на коллегу – тот навзничь лежал на полу с подушкой под головой. – Бедняга Пит. Очень надеюсь, с ним все будет в порядке.

– Это ведь и от вас зависит, капитан, – живо откликнулась Джанет. – Чем быстрее вы доставите нас в Ванкувер, тем быстрее мы отправим его… ну и всех остальных в больницу. – Она подошла к Питу и склонилась над ним, чтобы поправить одеяло, с трудом сдерживая неожиданно подступившие слезы. Дан с тревогой наблюдал за ней.

– А вы здорово о нем печетесь, а, Джан?

Она качнула златокудрой головкой:

– Пожалуй. Он нравится мне уже несколько месяцев – с тех пор как пришел к нам. А тут это… – Она резко поднялась, взяв себя в руки. – У меня масса дел. Нужно кое-кому зажать носы, пока доктор будет потчевать их водой. Как мне представляется – не самая приятная процедура; особенно когда дело дойдет до любителей выпивки.

Мимолетно улыбнувшись ему, она открыла дверь в пассажирский салон. Бэйрд стоял примерно в середине ряда и беседовал с супругами средних лет – те испуганно взирали на доктора.

– Я заметила, – подозрительно говорила дама, – что эта девочка – стюардесса – без конца заходит в кабину к пилотам. С ними все в порядке? Я к тому, что если вдруг им плохо, что будет с нами? – Она вцепилась в мужа. – Гектор, мне страшно. Не надо было нам…

– Ну-ну… Не волнуйся, дорогая, – проговорил ее муж с напускным спокойствием. – Никакой опасности нет – ничего же пока не произошло. – Взгляд его усталых глаз сквозь очки в роговой оправе был устремлен на доктора. – А пилоты ели рыбу?