Загадка в ее глазах - Марина Серова

Если бы меня спросили, я бы ответила, что — с вероятностью девяносто процентов — госпожа Качалина приехала в родной город для того, чтобы укрыться от назойливого внимания прессы, донимавшей ее вот уже три недели, со дня убийства генерала Качалина посреди торгового центра «Патриот-Плаза». Но я тактично промолчала.

Кстати, удивительно: ни один из местных журналистов даже не попытался подступиться к столичной гостье. За этим странным явлением явно видна твердая рука мэра — похоже, господин Толмачев весьма серьезно отнесся к своему обещанию — обеспечить нашей гостье полный покой. И пусть над киллерами мэр не властен, но прессу он вполне может контролировать…

Значит, Ольга Христофоровна собирается выступать. Вокруг — толпа, открытое пространство. Отлично, просто отлично! Как говорил Штирлиц, это провал. Как говорю я — еще посмотрим…

— Слушай, поставь ребят вокруг сцены, где она будет выступать! — быстро пробормотала я на ухо Саше. — Двоих перед трибуной — пусть сканируют толпу трудящихся. Двоих отправь на противоположную сторону — пусть смотрят издали и передают тебе по связи. Одного позади поставь. А нам с тобой остается ближнее пространство — ты встанешь справа, я слева.

Саша молча кивнул и принялся распоряжаться. Ничего, через пару недель ребята уедут из Тарасова уже вполне опытными телохранителями. Не боги горшки обжигают…

Помню одно из первых моих дел — я только-только поселилась в Тарасове, и меня попросили сопровождать ценный груз, причем обставлена вся операция была такими мерами предосторожности, что я вообразила, будто речь идет о сверхсекретных разработках. На самом деле грузом оказалась коробка из-под печенья. Из-за этой безобидной на вид вещи полегло столько народу — куда там какой-нибудь бомбе! Но я не о том. Коробка была похищена. Для того чтобы вернуть этот ценный предмет и восстановить свое доброе имя, мне пришлось — правда, всего на один день — устроиться на работу в бордель. И хотя до интима дело так и не дошло и мне просто нужно было стать «своей» в определенной среде, но я привела бы эту историю в качестве примера для начинающих телохранителей. Смотрите, ребята, вот на что способен истинный, не щадящий себя профессионал! Пожалуй, не стану я рассказывать эту историю мальчикам из СБ. Представляю, как они будут ржать…

Хватит предаваться воспоминаниям, как говорил мой полковник, прошлое тем и прекрасно, что оно уже прошло. От раздумий меня отвлек Паша — именно его отрядил главный, чтобы занять пост позади сцены.

Пока что все было спокойно. Высокие гости — мэр, председатель областной Думы, всяческое мелкое городское начальство и сама госпожа Качалина — заняли места на сцене, сразу сделавшись похожими на членов Политбюро эпохи застоя. К тому же все городское начальство было одето в черно-белое, как стадо пингвинов. Серебристо-серая шубка Качалиной заметно выделялась на их фоне. Порою выглядывало солнце, и Качалина надела темные очки. Она что-то быстро говорила Толмачеву, а тот кивал, глядя себе под ноги. Неподалеку стайкой вились журналисты — многих я знала. Один подмигнул мне и, направив на меня объектив фотоаппарата с толстенным профессиональным объективом, ослепил неожиданной вспышкой. Я посоветовала ему больше так не делать. Постаралась, чтобы голос мой звучал спокойно и ровно, но, видимо, не очень-то хорошо постаралась. Фотограф втянул голову в плечи и затерялся среди своих. Да, сегодня Ольге Христофоровне никак не избежать внимания прессы. Не каждый день в нашем городе открывают стадионы! Интересно, как давно столичная гостья планировала свой визит? Наверняка еще до гибели генерала. А потом просто не захотела менять планы…

Так, ребята напротив уже заняли свои места. Молодец Саша, расставил их именно так, как надо. Разведчики они, что ли?

— Вы, случайно, не разведчики? — спросила я, не оборачиваясь.

Паша ответил мне потрясенным молчанием, потом хмыкнул:

— Точно, Сашок сначала в разведке служил, а потом уже его к нам перевели.

— И вы все вместе служили у генерала Качалина? Виктора… как его…

— Сергеевича, — мрачно подсказал Паша. — Да, он и к себе нас позвал. Он тогда бизнесом занимался. Как раз службу безопасности организовал и искал людей. Ну, а мы-то все давно сработались, нас и учить не надо было. Отовсюду нас собрал. Сашок в ночном клубе вышибалой был. Миша боями без правил подрабатывал. Меня генерал из психушки вытянул, я всем так честно и говорю. Я от пьянки лечился. Жена меня сдала…

Я обернулась и посмотрела на Пашу. Он невесело усмехнулся:

— Короче, все мы Виктор Сергеичу обязаны по гроб жизни. Четыре года мы на него работали. Ну, а когда его убили, мы супругу его охранять стали.

— Слушай, а когда его застрелили, вас там не было? — осторожно поинтересовалась я.

Как и следовало ожидать, Паша вскинулся, но быстро остыл.

— Нас там и за километр не было, в «Плазе»… Не знаю, зачем его туда понесло, Сергеича… Может, он на встречу с кем-то поехал? Мы только утром узнали, когда по телевизору передали…

Я встретила безмятежный Пашин взгляд и поспешно отвернулась. Странно как-то… у человека есть собственная СБ, а он в одиночку идет на опасную встречу, и ребята узнают о его гибели из новостей… Но дела давно минувшие меня сейчас не интересовали. Следовало сосредоточиться на госпоже Качалиной и ее проблемах.

Вообще-то, судя по вчерашнему покушению (если это было именно оно), непосредственная опасность Ольге Качалиной не грозила. Сосулька с крыши… детский сад какой-то! Очень ненадежно, непрофессионально, да попросту глупо. Конечно, лед убивает ничуть не хуже пули… но уронить его точно на клиента неспособен никакой киллер. То ли дело — старая добрая оптика… Оставалось надеяться, что оптики у этого киллера-верхолаза нет, иначе бы он воспользовался ею вчера, и госпожа Качалина не произносила бы речь на сегодняшнем мероприятии, а лежала бы в морге. Потому что оптика не подводит практически никогда.

Так, посмотрим, что за народ заполнил стадион…В основном это была безопасная публика — детишки и подростки, учащиеся спортивных школ города и области. Из взрослых просматривались родители, тренеры и тому подобный народ. На трибунах виднелось довольно много полицейских, да вдобавок стадион оцепили и снаружи. Надеюсь, все кончится благополучно, и через полтора часа мы все, усталые, но довольные, отправимся по домам… Но на будущее подобные мероприятия нужно тщательно планировать. Сегодняшняя импровизированная расстановка охраны никуда не годится.

Вот, например, Паша. Он должен обеспечивать безопасность объекта с тыла, а он что делает? Смотрит на экран телефона и глупо улыбается.

— Галка эсэмэску прислала! — Он повернул экранчик ко мне. — Пишет, что ее из больницы не отпускают, а она все равно сбежит. Она сбежит, Галка-то! Она такая!

И Паша заразительно рассмеялся. Надо же, какие дружеские отношения у них в команде!

— Слушай, а Галка тоже с вами… служила?

Улыбка исчезла с лица Паши, словно ее ластиком стерли.

— Не, — ответил он, — Галка была снайпером. Во вторую войну. За ее голову награду объявили. Но она все равно оставалась там до самого конца. А с нами ее муж служил, Толян. Погиб он, — неловко закончил Паша и замолчал.