Нацисты в белых халатах - Александр Тамоников

Тайник выдумывали на скорую руку. Чем естественнее, тем вернее.

Мужчина остановился, осмотрелся. Место надежное, забор на другой стороне сплошной, хозяева не видят, что происходит в переулке. Он отсчитал четвертую штакетину, просунул руку, укололся о боярышник, шепотом ругнулся по-немецки. Вечно эти русские со своей неуместной фантазией!

Он опустил в ящик свернутую записку, убедился в том, что она легла туда, куда нужно. Поднялся, покосился на козырек крыши сараюшки. Промокнуть от дождя бумажка не должна. Мужчина снова посмотрел по сторонам и заскользил дальше. Этот переулок через двенадцать дворов выходил на Сухарную улицу.

Прямой связи с руководством у агента не было. В его положении пользоваться рацией было бы самоубийством. Он передавал сообщения через связного. Тот забирал послания, отправлял их в центр в зашифрованном виде, получал ответ, расшифровывал его и помещал в этот же почтовый ящик.

Связной абвера знал о существовании агента, но не имел понятия, кто это. Зато агенту был прекрасно известен обитатель этого участка.

Советские компетентные органы учились работать, что называется, с колес. К осени сорок третьего они уже накопили приличный опыт, научились распознавать руку абвера и эффективно реагировать на происки противника.

Радиотехнические службы работали во всех районах, отбитых у немцев. Контролировались значимые населенные пункты, мосты, железнодорожные станции, любые подозрительные места, где могли засесть вражеские радисты.

Радиоигры и радиотехническая разведка за линией фронта не являлись приоритетными направлениями работы Смерша. Но станции пеленгования в крытых грузовиках под охраной мотоциклетных подразделений прочесывали все прифронтовые районы. Им зачастую доставался улов, попадались даже опытные радисты.

5 октября была перехвачена радиограмма. Машина технической службы стояла на Троицкой улице, замаскированная под хлебную будку. В одиннадцать утра она вдруг сорвалась с места и устремилась на север по Троицкой улице.

Радист находился километрах в трех севернее города, на берегу Земана. Содержимое послания немедленно срисовали. Буквально через минуту прилетела ответная радиограмма – видимо, из-за линии фронта. Ее тоже поймали.

Начальник группы связался с Буровичами, где находился их отдел, доложил ситуацию, получил приказ задержать радиста. К нему тут же прибыло отделение пехоты на двух «газиках».

Техника была несовершенной, очерчивала лишь квадрат, но не точное место. Людей оказалось мало. Несколько часов они лазили по тальниковым дебрям, выявили места, откуда мог осуществляться сеанс, но больше ничего сделать не удалось.

Радист ушел. Возможно, у него была машина и он использовал старую дорогу, тянущуюся вдоль тальниковых зарослей.

Обе радиограммы были доставлены в шифровальный отдел при штабе дивизии. Специалисты несколько часов ломали головы, но своего добились.

«От Вальтера Юргену, – гласило первое послание. – Посылка находится в районе. Объект активный. Координаты прилагаются. Просьба забрать посылку в ранее оговоренный срок. Координаты квартиры для запасного плана также прилагаются. Почтальон».

С тем, что называлось координатами, дешифровщики так и не справились. Им пришлось признать, что в абвере тоже работают опытные и хитроумные люди.

Ответная радиограмма из-за линии фронта сообщала следующее: «Почтальону для Вальтера. Вас поняли, посылку заберут в установленный срок. Создайте условия для беспрепятственной работы. Отследите сохранность посылки. Юрген».

6 октября в штаб полка с первыми петухами нагрянула оперативная группа дивизионной контрразведки. Потрепанный «газик» с впечатляющей пробоиной в капоте резко затормозил у КПП в Калинках. В машине сидели четыре офицера в полевой форме: майор, капитан и два старших лейтенанта. Один из них за рулем. Персонал КПП не реагировал на их появление. Крупный старший лейтенант с каким-то простоватым лицом нетерпеливо просигналил.

– Спят служивые, – проговорил молодой старлей интеллигентного вида со смешливыми глазами.

Из будки выскочил заспанный сержант с соломенными прядями, торчащими из-под пилотки, засеменил к дороге, застегивая крючок на воротнике.

– Пересмена, товарищи офицеры, виноваты, служба, – пробубнил он. – Куда направляетесь?

– Кто мы? Куда мы идем?… – задумчиво глядя вдаль, пробормотал молодой старлей.

Широколицый майор, довольно молодой для своего звания, сунул под нос караульному волшебную книжку, открывающую любые двери и поднимающую какие угодно шлагбаумы. Пятиконечная звезда, под ней: «НКО, Главное управление контрразведки Смерш». Дальше разжевывать не пришлось.

Караульный подтянул винтовку, приклад которой едва не волочился по земле, побежал открывать шлагбаум.

Водитель газанул, машина, набирая обороты, покатила на территорию воинской части. Мимо пробежали секции бетонного забора, караульное помещение с примыкающей к нему двухэтажной кирпичной гауптвахтой.

– Расслабились товарищи солдаты, – брюзжал сухопарый капитан, с любопытством озираясь. – Почуяли мирную гарнизонную жизнь. Их тут голыми руками брать можно.

– Любого часового можно брать голыми руками, – высказал неоднозначную мысль накачанный водитель Василий Дорофеев. – Любой часовой, если правильно к нему подойти, существо бесправное, беззащитное и идеальная мишень, как бы он ни прятался.

– Товарищ майор, а что вам сказал начальник армейского отдела? – поинтересовался молодой старлей. – Вы вышли от него таким одухотворенным.

– Сказал, или работать, или под трибунал, – проворчал майор.

– М-да, неприятный расклад. – Старлей почесал затылок. – А вы нам что-нибудь расскажете о предстоящей работе? А то молчите, как партизан на собеседовании в гестапо.

Водитель хохотнул.

– К штабу давай, Василий, – спохватился майор. – Ты на футбольное поле нас везешь. Инстинкт, что ли?

Василий свернул, объехал развалившуюся казарму, какие-то склады, опоясанные колючей проволокой. В стороне остались спортивные площадки, склад горюче-смазочных материалов.

Сам поселок Калинки прятался за леском. В нем не было ничего интересного, кроме развалин. Он вплотную примыкал к Злотову, в него упиралась Замковая улица. Фактически это был один населенный пункт, разделенный лесополосой.

Машина затормозила у штаба, двухэтажного здания, построенного буквой «П». Здесь военные уже не спали. Во дворе стоял бронеавтомобиль, за мешками с песком прятался пулемет. Караульное отделение, выстроившись на плацу, получало задание от дежурного офицера.

Усердно дымила труба на крыше. Осень подминала под себя природу и людей. Солдатам уже выдали шинели и фуфайки, но менять пилотки на ушанки пока не спешили.

Напрягся часовой на крыльце, когда рядом с ним остановился «газик», набитый офицерами.

– Здесь меня ждите, – лаконично бросил майор, выбираясь через прорезь в борту. – Потолкую с комполка, или кто тут за него, а потом потрещим с вами по душам.