Расплата - Надежда Ровицкая

– Анфиса Валерьевна! Это нечестно! – в другой раз разозлилась Алеся, – Вы единственная, кто знает правду. С кем ещё я могу обсудить свои переживания?

– Переживания – пожалуйста! Но не жди от меня поддержки в действиях. Алеся, пойми, сделанного не изменишь, отпусти и живи дальше. Раньше же получалось! – справедливо заметила Анфиса.

Раньше действительно получалось, но вдруг появилась непреодолимая тяга найти, узнать где, как, в каких условиях живёт безымянная старшая дочь. Столкнувшись с необходимостью скрывать свою тайну, Алеся не могла обратиться за помощью к мужу, а потому начала сама наводить справки. Она давно забыла фамилию Вадика, но сумела найти его в сетях по месту учёбы. Судя по фото, он здорово возмужал, много путешествовал, менял подружек, как и прежде, а жил где-то в Испании, не исключено, что в Барселоне. Ни одного слова о его родителях ей найти не удалось, но пару раз встретилось упоминание о младшей сестре Вике.

"Значит, она Виктория? Надо же, Виктория! А сын у меня Виктор! Удивительно как! Просто мистика!"– подумала Алеся.

Фотографий   девочки найти не удалось, Вадик не считал нужным выкладывать их.

-Тааааак, ладно, – вслух пробормотала Алеся, – где же ты, Елена Сергеевна? Как тебя найти?

Глава 10

Жизнь семьи Гущиных шла своим чередом, Вите исполнилось три и Алеся отдала его в садик. Алексей сменил работу, стал больше зарабатывать и, как водится, позже приходить домой, но все отпуска и выходные он неизменно посвящал семье. О втором малыше заговорили вскоре после того, как Вите исполнился год, но беременность не наступала. Что ж, зацикливаться супруги не стали, жили себе дальше, любили друг друга и своих близких.

– Не вздумай делать ЭКО или носиться, сломя голову, по врачам, – изрекла Женя, услышав от дочери, что хотелось бы второго ребёнка, но что-то не клеится.

– Я не собираюсь, мама. Пусть все будет так, как будет. Вот и Анфиса говорит, что дети должны рождаться сами собой, без усилий.

– Анфиса абсолютно права. Тем более у вас есть Витюша, а если случится или не случится ещё кто-то, то так тому и быть.

В этом вопросе никаких разногласий не имелось, никто никого ни убедить, ни переубедить, не пытался.

Поздней весной приехала погостить Женя, потому как имелся значительный повод -Анфисе исполнилось сто лет. Ради, такой даты, оставив Витю с соседкой, поехали на спектакль в Ромэн, а после отправились в Яр, бывать в котором Анфисе очень нравилось. В ней, как будто, ничего не изменилось, все тот же живой ум, реакции, юмор. Разве что воскресники стали реже и в дом пожаловал званым гостем дневной сон, слышать о котором ещё недавно, дама не желала.

"Я лучше лягу раньше, чем буду дрыхнуть днем!"

Бабка Анфисы прожила до ста трех, пребывая в себе до последнего дня. Ни тяжёлых болезней, ни слабоумия, легла вечером спать, а утром её обнаружили мёртвой.

– Со мной будет так же! – объявила Анфиса, – Я всегда знала, что умру во сне. Но до бабки, пожалуй, не дотяну, уйду в сто два.

– А, лучше в сто двадцать два. Вот Витьку женим и тогда можно, – улыбнулась Алеся, не пытаясь даже представить отсутствие Анфисы в своей жизни.

 Алеся по-прежнему работала в Управе, но должность её стала куда весомее, нежели еще недавно. Все складывалось как нельзя лучше, но покоя Алеся не знала. Все это время она продолжала поиски, пробуя все возможные варианты, хватаясь за самые призрачные хвостики и тоненькие ниточки.

Елена Сергеевна будто канула в воду, как ни старалась Алеся найти её след, ничего не получалось.

Это был тот редкий случай, когда человек нигде не светился, ничем с миром не делился и ничего о своей жизни не рассказывал.

Алеся предприняла было попытку связаться с Вадиком, но тот её сразу же заблокировал не дав ни единого шанса.

Что-то гнало, подстегивало Алесю, не позволяя остановиться, хотя разум подсказывал, что пора. Это было твёрдое, уверенное и абсолютно иррациональное чувство, имя которому – НАДО.

Больше всего Алесю убивало то, что действовать приходилось очень осторожно, поскольку открывать мужу свои тайны, она не планировала в любом случае. Желательно никогда, ибо некоторые вещи должны оставаться за закрытой дверью. И пусть это желание противоречило её действиям, Алеся в тайне продолжала начатое. Молчать становилось все труднее, иногда возникала непреодолимая потребность говорить. Для этого была Анфиса, которую Алеся не отпускал. Она регулярно делилась с "бабулей" предпринятыми попытками и обсуждала с ней свои смутные, неясные предположения. Анфиса давно перестала отговаривать и пытаться понять, так как Алеся не внимала.

– Я знаю, что вы думаете, Анфиса Валерьевна, – начала Алеся, претерпев окончательное фиаско в поисках проданной дочери, – но что-то подсказывает мне, что Вику нужно найти. Только я использовала все, ну просто все варианты и уже не знаю, что ещё можно сделать.

Анфиса вздохнула и ничего не ответила.

– Анфиса Валерьевна! – взмолилась Алеся, – выслушайте меня пожалуйста ещё разок!

– Я слушаю тебя, детка, слушаю очень давно, и у меня сложилось такое впечатление, что ты немного того… Помешалась ты, Алеся, у тебя навязчивая идея. Знаешь, что это такое?

– Да знаю я, знаю! – Алеся ходила по комнате из угла в угол и в очередной раз пыталась сформулировать то, что чувствовала, то, чего сама не понимала.

А через полгода в семье Гущиных рухнули небеса. У Вити обнаружили лейкоз, о существовании которого никто не догадывался. Ребёнок вдруг стал вялым, апатичным, потерял аппетит. Его лечили обычными, традиционными методами, но болезнь не отступала. Алеся отвела сына к одну врачу, затем к другому, тот дал направление к третьему и вот диагноз озвучен, в дом пришла беда.

Глава 11

Как только врач сообщил о том, что потребуется донор для пересадки костного мозга, Алексей и Алеся сдали анализы на совместимость. Но результаты оказались неутешительными, ни один из родителей не подходил по необходимым параметрам.

– А я знала, знала, что так и будет! – расплакалась Алеся, – Это моё наказание, расплата.

– Что ты говоришь? Алеся, перестань пожалуйста! Ну какая расплата? Какое наказание? Что ты такого совершила, чтобы вот так расплачиваться?! – Алексей обнял жену, погладил по голове.

– Ты, просто не знаешь. Ты не знаешь, какая я дрянь! – не успокаивалась Алеся.

– Всё, милая, прошу тебя! Ты просто расстроена, ты убита горем, как любая мать в