Ночь голубой луны - Кэти Аппельт

Но луна и не думала спешить. Девочка отлично знала, что луна отвечает за приливы и отливы, – ведь она выросла возле океана. И вот теперь ей нужно было попасть туда, в океан, с помощью прибоя и луны.

– Давай же, давай, луна! Поторапливайся! – снова прошептала она.

Пункт «Г» занял гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Она принялась нетерпеливо постукивать пальцами о борт шлюпки, словно это могло заставить луну поскорей появиться в небе.

Верт вдруг ударил по дну хвостом. Берегиня перестала постукивать по шлюпке. Вдали, на берегу, виднелись две низкорослые пальмы сабаль. На одной из них было гнездо, в котором спала чайка по имени Капитан – один из местных обитателей.

Очередной порыв ветра ударил Берегине в лицо.

Капитан! В том, что случилось сегодня, была и его доля вины. Разумеется, главными виновниками считались крабы. Но и Капитан внёс свою лепту. А теперь он мирно спал себе в уютном гнезде под пальмовыми листьями.

Под пальмой сабаль белела скорлупа устричных ракушек. Из-за дюн раздавался гул волн, которые бились о волнорезы. Дюны образовывали кольцо вокруг Ключа. Пруд связывал с заливом узкий канал, прорезавший дюны. Вода в нём убывала во время отлива и прибывала с приливом. Берегиня ждала, когда канал наполнится водой и откроется путь в море. Пруд и канал, ведущий к морю, у жителей Устричного шоссе назывались «Ключ».

Здесь, на Устричном шоссе, покрытом ракушечной скорлупой, возле дюн и волнорезов, возле заросшего спартиной солёного пруда с илистым дном, жили самые дорогие для Берегини люди: Синь, и Доуги, и месье Бошан (и все они были на неё сердиты), а ещё зверьё: Верт, и Синдбад, и Капитан, и Второй (но эти на неё не сердились).

Здесь не было только мамы – Мэгги-Мэри.

За все десять прожитых Берегиней лет она не знала и не видела ничего другого, кроме этого маленького мирка. Это был её мир, где жили Синь, и Доуги, и Верт. Здесь по прибрежному песку расхаживали длинноногие кулики-песочники, здесь водились морские ежи – целая выставка ежей была у неё в комнате, на подоконнике. Здесь, за волнорезами, покачивались на волнах рыболовецкие суда, и их сети трепетали в воде, словно крылья стрекоз.

Вот он, знакомый и родной мир, который она разрушила.

Вокруг царила непроглядная тьма. Хотя небо было усыпано звёздами, они почти не давали света. Глаза Берегини уже привыкли к темноте, но всё же ей хотелось, чтобы стало посветлее. Где же, ну где эта неспешная луна?

Вот если бы перед выходом ей удалось взглянуть на расписание приливов, которое сделал Доуги… Впрочем, даже если бы ей пришла в голову эта мысль, когда она выходила из дома, всё равно она не пошла бы к Доуги. Ведь он тоже сердит на неё, хотя и уверял, что вовсе не сердится. Но это была неправда, он конечно же сердился. Она сама виновата в этом. А также виноваты Верт, Капитан и Второй. Да-да, они тоже виноваты, да ещё как!

Берегиня глубоко вздохнула. Даже если бы она вспомнила про расписание, то всё равно она ни за что не стала бы просить его у Доуги, потому что она была уверена, что он не хочет её видеть.

И тем не менее жалко, что она не могла посмотреть расписание. Когда точно знаешь, сколько осталось времени, ждать становится гораздо легче.

Берегине это было точно известно. Она кое-что знала про ожидание.

Устраиваясь поудобнее на деревянной скамейке, она почувствовала, как деревянная статуэтка в заднем кармане врезалась ей в бедро.

Вообще-то она не собиралась брать с собой Йемайю, но как раз в тот момент, когда она тихонько пробиралась к двери, чтобы неслышно выскользнуть из комнаты, её взгляд упал на маленькую фигурку. Рядом с ней стояли ещё шесть статуэток. Всего их было семь. Счастливое число. Семь мерлингов. Всех их сделал из дерева месье Бошан.

– Возьму-ка я вас с собой – на счастье, – прошептала Берегиня и сгребла шесть статуэток в старую коробку из-под туфель, а седьмую, Йемайю, свою любимицу, спрятала в задний карман джинсов.

Верт горячим языком лизнул ей коленки.

– Ну хватит горячих поцелуев! – Берегиня строго погрозила ему пальцем.

Пёс завилял хвостом – слышны были гулкие удары по дну шлюпки.

Когда Мэгги-Мэри покинула их, Верт был совсем щенком – смешным лохматым комочком. Узнает ли он её при встрече? Честно говоря, Берегиня очень рассчитывала на его помощь.

Целых семь лет Берегиня ждала маму. Она подолгу стояла на берегу, всматриваясь в морские волны, в чёткую синюю линию горизонта. Она ждала маму, хотя и не очень нуждалась в ней, ведь у неё была практичная, разумная Синь, со светящимися белыми волосами, которая могла вправить чайке вывихнутое крыло, которая спала там, в доме, и теперь сердита на неё.

Но именно сегодня Берегине была очень нужна Мэгги-Мэри. Дело нешуточное. Ждать больше было нельзя.

– Если мы найдём её…

Неоконченная фраза Берегини тихонько растворилась в тёплом, влажном ночном воздухе. Где же, где долгожданная луна?

Берегиня и Верт были не одни в этой кромешной ночной тьме. Месье Бошан и его одноглазый кот Синдбад сидели на веранде своего дома и тоже ждали, когда взойдёт луна. Старик дремал в кресле-качалке, но сон его был чутким и тревожным. Человек и кот дожидались появления луны, которая должна была осветить цереус в саду, чтобы его бутоны раскрылись и превратились в огромные цветки.

Старик глубоко вздохнул во сне. Синдбад потёрся о костлявые ноги хозяина, прижался пушистой щекой к тонкой, словно пергаментной, коже, обтянувшей щиколотки. Незачем будить хозяина. Сломанный кактус больше не будет цвести этой ночью. Не будет ни лунного цветения, ни крабового гумбо, ни песни под укулеле.

Синдбад слышал, как тяжело дышит старик, как с каждым вдохом и выдохом что-то хрипит и клокочет у него в груди. Тревога вдруг вцепилась ему в загривок, дрожь прошла по спине. Кот и хозяин давным-давно жили вместе, и кот предчувствовал, что человек скоро покинет его.

Синдбад моргнул единственным глазом, легко вспрыгнул на деревянные перила веранды и стал изучать усыпанное звёздами небо. Голубая луна обычно никуда не спешит. Синдбад принялся тщательно вылизывать переднюю лапу. Покончив с умыванием, он взглянул на пруд, туда, где возле причала на воде слегка покачивалась шлюпка.

Уа-а-ау! А это что такое? Расположившись на перилах, Синдбад ясно увидел, что в шлюпке сидят двое – девочка и лохматый пёс. «Чтоб меня мыши съели! – удивился кот. – Что это они делают там в такое время? Одни в лодке? Неужели с ними нет никого из взрослых?» Кот огляделся. Никого. Все окна в обоих соседних домах были тёмные.

Синдбад снова посмотрел на пруд. Прилив уже начинался, вода прибывала, шлюпка поднималась всё выше, почти вровень с причалом. Кот подумал: «Хоть бы верёвка выдержала!» Впрочем, когда взойдёт голубая луна, шлюпку сорвёт с привязи и утащит вместе с девочкой и псом через узкий канал прямо в открытый океан.