Сталинская гвардия. Наследники Вождя - Арсений Замостьянов

После 1970-го возникло ощущение, что модернизация «буксует», что противоречия между правительством и ЦК задушили косыгинские преобразования. В народе пересказывали колкость Брежнева, косвенно брошенную и в премьер-министра: «Реформы, реформы!.. Что за реформы? Работать надо лучше – вот и все реформы». И все-таки Совет министров работал и решал важнейшие государственные задачи.

Алексей Николаевич возглавлял советское правительство без малого шестнадцать лет. Если лаконично характеризовать косыгинское правительство, выделяя его главные отличия от российских предшественников и преемников, то мы увидим, что прежде всего это было правительство профессионалов и правительство людей осмотрительных, осторожных, умеющих беречь зыбкую стабильность в обществе. Ведь они знавали военное лихолетье и послевоенную разруху, они знали цену риску, авантюризму. Это было правительство мужчин с ранней сединой. Огромный опыт Алексея Николаевича позволял ему подходить к экономическим

реформам с хирургической осторожностью… Этот руководитель умел находить для своей страны, для своего живого хозяйства методы лечения помимо шоковой терапии. В правительстве Алексей Николаевич делал ставку не на «преданных», а на компетентных. Новиков, Байбаков, Дымшиц, Патоличев, Славский, Ломако несколько десятилетий упорного труда посвятили возрождению послевоенной страны, они были командой Косыгина. Их дополнял узкий круг министров членов Политбюро, подчинявшихся непосредственно руководству ЦК, лично близких Брежневу, но тоже входивших в правительство Косыгина: А.А. Громыко, Д.Ф. Устинов. У Косыгина были непростые отношения с этими яркими, способными людьми. Но, конечно, и они формировали климат правительства – климат, способствовавший серьезной работе.

После отставки Хрущева Брежнев и Косыгин беседовали с участниками новой команды Косыгина, начиная с Байбакова, которого, после хрущевской опалы, снова поставили во главе союзного Госплана. В правительстве Косыгина работали легендарные, эталонные руководители. Одним из старейших был Е.П. Славский – воевавший в Конармии Буденного, сталинский директор завода, в команде Косыгина он был атомным министром. П.С. Непорожний – министр энергетики и электрификации – станет крестным отцом уникальной единой энергосистемы, включавшей СССР и страны Восточного блока, сперва апробированной в Египте, где побывал и Косыгин. Непорожний был автором программы строительства гидроэлектростанций – Куйбышевской, Волгоградской, Саратовской, Усть-Илимской, Саяно-Шушенской, Нурекской… Министерские совещания проводил на фоне цветной схемы, которая показывала сравнительное развитие советской и американской энергетики. СССР значительно опережал соперника по темпам электрификации. Из мирового арьергарда на лидирующие позиции вывел советскую газовую промышленность министр А.К. Кортунов. Для химической промышленности легендарной фигурой был и остается министр Л.А. Костандов, вытянувший отсталую отрасль на лидирующие позиции в Европе, на второе место в мире. Именно он нарушил официальную обстановку на косыгинском юбилее, появившись… с двумя пластмассовыми стульями советского производства! Это был драгоценный подарок. В 1975 году Косыгин выдвигает на министерский пост молодого талантливого геолога Е.А. Козловского. Хваткой руководителя он не уступал выдвиженцам Сталина. Козловский поднялся на волне неоспоримых достижений советской геологии. Экономность, расчетливая прижимистость Косыгина нашла своего агента в председателе Госснаба Дымшице.

Список выдающихся соратников Косыгина можно продолжать долго. Никогда – ни до, ни после – у России не было столь квалифицированного и талантливого правительства.

Многие отмечают, что А.Н. Косыгин был «белой вороной» в брежневском Политбюро. Он не стремился к неформальным, дружеским отношениям с другими партийными вождями, не любил подковерных политических игр. «Главный инженер Советского Союза» был уверен в востребованности своего собственного подхода к государственным делам – подхода экономиста-практика. Независимое поведение Косыгина было следствием его здоровой уверенности в себе. Будучи главой правительства, он стремился оставаться профессионалом, а не играть «на публику». Но народ привечал Косыгина и без популизма… Зарабатывать доверие руководства велеречивыми тостами он не любил, дружил с теми, к кому лежала душа, а не с «полезными» политическими союзниками. Сейчас принято много говорить о противоречиях, осложнивших отношения Косыгина с генеральным секретарем, но нужно признать, что связка Косыгин – Брежнев продуктивно работала в течение целого десятилетия, формируя жизнь великой державы. Внук Косыгина, профессор А.Д. Гвишиани утверждает: «А мне представляется, что личные взаимоотношения Брежнева и Косыгина были хорошими. Они очень долго работали вместе – как первое и второе лицо государства. Сделали для страны много полезного. Но между двумя политическими деятелями всегда возникают противоречия – посмотрите примеры других стран! Мне иногда кажется странным, что их взаимоотношения подаются в негативной окраске. Но заметьте, Брежнев и Косыгин были на «ты», что непозволительно было для других. Кроме Косыгина, так обращался к Генсеку еще только Подгорный, остальные – на «вы». А когда Косыгин умер, будучи уже два месяца в отставке, его похоронили со всеми почестями, положенными главе правительства: с пушечным лафетом, митингом, почетным караулом… А Брежнев, Андропов и Тихонов сами закладывали урну с его прахом в Кремлевскую стену. Так не хоронили никого из тех, кто уходил в отставку.

Брежнев и Косыгин испытывали друг к другу взаимное уважение. Однажды я был с дедом в отпуске в Пицунде. Дед позвонил Брежневу, но помощник ответил, что Леонид Ильич занят. Дед не придал этому особого значения. Через три часа Брежнев перезвонил. Как оказалось, в момент звонка он просто смотрел фильм, а узнав, что звонил Косыгин, отчитал своих помощников: «Почему не соединили? Что я – не мог прервать свое кино?».

Кино – это, конечно, пустяк. И ревность, и конкуренция – все было во взаимоотношениях Брежнева и Косыгина. Они были противоположностями по темпераменту. На пышных брежневских церемониях Косыгин угрюмо посматривал на часы, всем своим видом демонстрируя, что он привык к работе, а не к церемониям.

Именно тогда заговорили о «человеческом измерении» в политике, об ответственности вождей, принимающих «судьбоносные» решения. Да, советская экономика была милитаризирована, но в «холодной войне» речь шла о жизни и смерти государства, народа, самобытной культуры. И при этом Алексей Николаевич приспосабливал экономику к удовлетворению растущих потребностей общества. Холодильники, стиральные машины, телевизоры, наконец, личные автомобили вошли в жизнь громадной империи, еще недавно по уровню жизни отстававшей от ведущих капиталистических стран на целый век! Тепло и свет приходили к нашим гражданам, живущим и на севере, и юге, бесперебойно. Достижение? Теперь мы видим, что достижение, и немаловажное. О глубоком понимании Косыгиным и его соратниками самой сути российской жизни говорит и лозунг «Экономика должна быть экономной», подписанный Брежневым, сформулированный Бовиным, но выстраданный всем тогдашним руководством. Да, экономика бывает экономной и расточительной. И мы погибнем, если не выберем экономию! Только бережливое отношение к ресурсам, только аккуратный учет и введение косвенных, не являющихся непосредственно звонкой монетой, материальных стимулов, позволит нам жить достойно. И Косыгин все время твердил об экономии, не боясь очевидной непопулярности этого лозунга.