Невеста напрокат, или Дарованная судьбой - Мира Шторм

— Слышала про Древо Жизни? — спросил аттар, когда я насытилась и начала лениво отщипывать кусочки лепешки и макать в соус.

— Прадерево Идайн-Тсури? — Я даже опешила от неожиданного вопроса. Пожалуй, в каждом доме висела картина, изображающая Древо Жизни. Большое, древнее Перводерево в центре материка, которое держит ветвями небо, а корнями обнимает землю и не дает им убежать друг от друга. Существовала даже красивая легенда об их любви. Я пожала плечами.

— Кто же его не знает.

— Хочешь на него посмотреть?

Я аж поперхнулась. Посмотреть на мифическое дерево из легенды? Это как? Картинки в книжке? Ну так вроде я их уже видела. Масса художников пыталась его изобразить в меру своей фантазии. И я тоже, на уроках рисования в детстве.

— Оно действительно стоит в центре материка, — нарочито равнодушно пожал плечами аттар, явно наслаждаясь моим замешательством, — правда, небо не подпирает. Но Идайн-Тсури высотой раз в пять выше всех остальных деревьев, так что со стороны и правда кажется, что оно гладит небо по брюху.

Я пораженно пыталась представить себе такого гиганта, мучительно вспоминая, а сколько метров высотой наши родные березки. Ох, не помню, и воображение пасует.

— Но почему нет фотографий? Если Идайн-Тсури где-то и правда растет, почему же нет ни одного снимка? — Я подозрительно прищурилась.

— Мы не пускаем туда людей. — В его голосе мне послышалась знакомая сталь.

Мое веселье как рукой смахнуло. Я тут же вспомнила, кто передо мной. Высший. Не обычный человек и тем более не просто мужчина. Вот дура, нашла с кем в игры играть. Но если во время ужина мне было просто интересно, то теперь я умирала от желания увидеть Идайн-Тсури своими глазами. Любопытство меня погубит! Досадливо стряхнула остатки лепешки с ладоней. Я с аттаром в поддавки играла, а он, оказывается, в шахматы.

— Я хочу тебе показать Идайн-Тсури. — Снова обманчиво мягкий голос.

Шах.

«Ага, а потом прикопать под ним», — мрачно пошутило мое чувство самосохранения. Я подняла ноги и прижала к груди, обняв колени руками. Волшебство закончилось. Тревоги и сомнения толпились уже у порога, готовые в любую секунду снова спеленать меня. Высший встал из-за стола, сделал шаг ко мне и присел на корточки, заглядывая в глаза. Хотела бы отвести взгляд, да не смогла.

— Тебе нечего бояться. Я принял твое «нет» и больше не буду просить. Но я хочу ответить на твой вопрос «зачем». А это возможно только там, в долине Идайн. — Тихим голосом он пытался прогнать мои тревоги.

Я мрачно про себя усмехнулась — а вот и мат.

Я проиграла. Что, подергала тигра за усы? Порезвилась? Конечно, я могу отказаться. Легко. И всю жизнь жалеть об этом. Упустить шанс прикоснуться к легенде, побывать там, куда людей не пускают. И узнать тайну аттара, которая заставляет его искать фальшивую невесту.

Ах, до сих пор в голове с трудом укладывается, что Прадерево Идайн-Тсури настоящее и где-то растет. Согласиться? Поверить Высшему?.. И тоже пожалеть. Кто знает, чем для меня обернется поездка.

«Ах ты ж мерзавец», — подумала я и в злом восхищении посмотрела на аттара.

— Решайся. Можешь поехать со мной или остаться здесь и переживать.

Он прав, я буду переживать. Он нашел мое самое слабое место — ужас от бездействия, помноженный на любопытство. Всю жизнь считала, что грандиозный провал, пусть даже неисправимая ошибка все лучше, чем вообще не попытаться. Пришлось долго учиться в медицине трезвому «ничегонеделанию». Мои наставники долго ломали мое желание побыстрее решить проблему скальпелем и терпеливо учили тактике выжидания. Зато на операциях я ощущала себя в своей стихии.

Я молчала. Он не стал ждать ответа, мягко попрощался и просто ушел. Пресловутая тактика выжидания, да? Я застонала.

Шах и мат… Это была великолепная игра, маэстро.

Провинция Милье, Северные горы

К ночи ветер начисто прогнал тучи на восток, и в неподвижное черное озеро вглядывалось чистое небо с мириадами ярких звезд. Озеро отражало их с женской покорностью, принимая всю необъятную мощь ночного купола. Довольный ветер трепал верхушки деревьев и перешептывался с водой. Вернувшийся из Саддики Тангавор расслабленно, широко расставив ноги и засунув руки в карманы, стоял на галечном берегу и наслаждался особой тишиной призрачного темного леса. Где-то ухал филин, чувствующий робкую поступь весны, ворошили старую листву скачущие зайцы, деревья неуверенно шуршали закостенелыми после зимы ветками, словно проверяли: «Живы? Вроде живы!»

«Она бы услышала», — вдруг подумал аттар, вспоминая лукавые глаза Варвары удивительного золотисто-зеленого цвета. Он таки рассмотрел их в тот момент, когда она, такая новая, незнакомая, распахнула ему дверь. На минуту он растерялся, настолько эта сияющая и расслабленная девушка была не похожа на ту утреннюю встревоженную и колючую Варвару.

Ужин прошел совсем не так, как Тангавор представлял себе. Он хотел быть спасителем наверняка голодной девушки, и если повезет, то и соблазнителем. Но, увидев ее улыбку, с которой она позволила ему зайти на ее территорию, Тангавор стал стремительно придумывать новый план. Со злой досадой он подумал, что никак не может ухватить стиль общения с этой женщиной. Она боится, но не идет на поводу у своего страха. Она не сопротивляется, не выгоняет, внимательна и вежлива. Но полное ощущение, что девушка словно выскальзывает из рук. Как вода. Варвара-вода.

Тангавор прикрыл глаза. Каково бы это было — стоять на берегу вместе с ней?

Утром я, окончательно придя в себя, без раздумий побежала на работу. Пусть только посмеют отправить домой. Сколько себя помню, всегда так болею — остро, тяжело и одним днем. Но вопреки сомнениям мне обрадовались, только Борисович, как всегда, спросил, когда же я свалю с глаз его долой в отпуск. Мол, бухгалтерия уже бумагами нервно машет, давно пора. Отмахнулась привычно и пошла на обход. Зачем мне отпуск? Что я буду делать целый месяц дома?

Бестолково проворочавшись ночь в удушающих объятиях простыней, я решила — ни на какое дерево смотреть не поеду. Без ответов обойдусь. А любопытство давно пора посадить на урезанный паек, а то разрослось до непомерных размеров. К утру решимость закрыть историю с Высшими только окрепла. А когда я вошла в первую палату к моим любимым деткам, я и вовсе забыла прошедшие два дня. Надо же — всего два дня… а такая буря в душе.

Санни выписали еще вчера, без меня. Жаль, попрощаться не успела. На ее месте появилась новая девочка — семилетняя Полина с переломом. Такая озорная и кудрявая, неудачно упала на физкультуре. Ну да ничего, судя по снимку, без смещения, должно быстро зажить. Гипс еще вчера наложили. Вон уже сидит, болтает ногами и с соседками по палате обсуждает мальчишек из соседней. Ах, ну да, у нас там герой всей женской половины нашего отделения. Никита со сложной травмой колена лежит у нас уже второй месяц, большую часть времени проводя на вытяжке. Уж не знаю, кто ему подсказал, да придумал подросток фенечки девочкам плести. А те его в ответ балуют, заботятся в меру своих детских сил. Вот Полина, размахивая здоровой рукой, и рассказывала мне, что он ей обещал сплести зеленую с желтыми полосками по краям.