Высота одиночества - Ольга Борискова

– Не смешно, – буркнула она, однако Игорь, погрузившись в поиски нужной мелодии, не обратил на ее слова никакого внимания. Он знал, что им нужно, поэтому, введя в поисковик название композиции, с довольным видом нажал на «Пуск».

– Это «Танго де бесаме» в обработке Бенасе[9], – когда музыка закончилась, объяснил Игорь и повернулся к Ринате. По ее лицу Крылов понял – девушка не поддержала его порыв и явно недовольна.

– Ну что еще? – спросил он.

– Давай лучше «Реквием».

– Почему?

– Танго – это любовь и страсть! А какая между нами может быть страсть, Игорь? – усмехнулась Рината. – Под такую музыку надо кататься так, чтоб искры летели, а мы… Для олимпийской программы необходима естественность. Все эмоции, движения должны идти из сердца. Поэтому лучше взять что-нибудь попроще.

– Танго – не только страсть, Рината, – возразил Игорь. – В танце можно выразить все, что есть внутри тебя и постоянно тревожит: боль, что живет в тебе, страх, который сковывает, прошлое, которое не отпускает. Это и страсть, и протест, и соперничество. Эмоции могут быть разными. Мы не обязаны любить друг друга, чтобы от нашего катания зрители восторженно замирали. – Он коснулся ее руки и заглянул в глаза, в которых читалось сомнение. – В конце концов, мы и ненависть можем скатать, – Крылов улыбнулся уголком рта.

Рината молчала. Просто смотрела на Игоря огромными глазищами и, казалось, даже не дышала.

– Хорошо, – кивнула она. – Танго так танго.

– Отлично! – Крылов ухмыльнулся. – Я за чаем…

– Нет, я домой, – Рината направилась в прихожую. – Поздно уже.

– Без чая не отпущу, – безапелляционно заявил Игорь.

* * *

– Крылов, а почему вы в Москву вернулись? – когда они уже сидели за столом, поинтересовалась Рината.

– В Питере не хотели давать лед после Олимпийских игр в Ванкувере. Только тут, по знакомству… – Не поднимая глаз, Игорь помешивал сахар в чашке. – Понимаю, дурака свалял тогда.

– Еще какого.

– Я зол был. На себя, на Федерацию, на Бердникова, на судей, на соперников! Не понимал, что творю. Это же Олимпиада! Моя мечта! И когда все рассыпалось, сообразил, что наверняка упустил свой первый и единственный шанс. Можно не рассказывать, как быстро меняются поколения в фигурном катании. Не успеешь оглянуться, а тебя уже настигла толпа более молодых и талантливых спортсменов, стремящихся доказать, что теперь они задают тон в этом виде спорта, а тебе лучше спокойно повесить коньки на гвоздь, перестать мечтать и смириться.

– Но ты отказался смириться.

– Люблю идти против всех. – Крылов поднял голову, взгляды молодых людей встретились.

– По-моему, я тоже люблю, – пробормотала Рината, обнимая ладонями горячую чашку.

– Рин… раз у нас временное перемирие… Можно спросить?

– Валяй.

– Что у вас произошло с Богославской?

При упоминании фамилии бывшего тренера девушку аж передернуло.

– Не твое дело, – грубо отрезала она и, выскочив из-за стола, вылетела из кухни. – Закрой за мной! – раздалось из коридора спустя пару мгновений.

– Ты с ума сошла? На часы смотрела?! – Игорь побежал в прихожую. – Никуда не отпущу!

– А тебя не спрашивают.

– Ипатова! – Игорь схватил девушку за руку и принялся силком стаскивать с Ринаты куртку. – Мне нужна живая партнерша, а в твоем райончике опасно выходить на улицу позже семи. Да хватит вырываться! Не съем я тебя! И про тренера не буду расспрашивать, не знал я, что тема – настолько больная.

Рината, тяжело дыша, замерла на месте и позволила-таки Игорю снять с себя верхнюю одежду.

– Идем. – Игорь опять взял Ринату за руку и повел на второй этаж. – Вот твоя комната. – Он открыл двери в просторную спальню и ушел.

И почему Ипатову до сих пор трясет? Столько лет прошло, а она даже слышать фамилию этой женщины не может. А ведь наступит день, и они обязательно встретятся…

Крылов полночи не мог уснуть, пытаясь понять, отчего Рина ненавидит Аллу Богославскую. Бросила ученицу? Предала? Или нечто большее?..

«Права Федорова, – заключил он. – Мутное дело».

Не вытерпев, встал, включил ноутбук и принялся пересматривать старые видео Ипатовой и ее тренера. Нашел интервью, снятое четыре года назад. Рината, совсем юная пятнадцатилетняя девочка, открыто улыбалась в камеру, прижимаясь к сидящей рядом Алле.

«Рината, ты планируешь попасть на Олимпиаду в Ванкувере?»

«Конечно, мне хотелось бы, хотя до нее – целый год, многое может произойти. Но я упорно тренируюсь и очень хочу выступить. Это моя мечта».

Рината с любовью посмотрела на тренера, а та, в свою очередь, добавила:

«Наша общая мечта. Я не попала на Олимпийские игры в качестве участницы, но теперь хочу поехать как тренер».

Сколько в них нежности… Куда все делось? Что случилось с беззаботным доверчивым ребенком? Почему она превратилась в никому не доверяющую ожесточенную девушку? И почему Богославская оставила любимую ученицу?

Эти вопросы мешали Игорю заснуть. Вроде бы а он-то тут с какого боку? Чужие проблемы его не касаются, но…

Глава 7

– Крылов! – Одеяло безжалостно полетело на пол. – Крылов, просыпайся! – Из-под головы исчезла подушка. – Крылов! – В плечо вцепились холодные пальцы.

– Господи, ты мне снишься? – разлепив глаза, сонно пробормотал парень.

Перед Игорем, держа в руках его любимую мягкую подушку, стояла бодрая и злорадно улыбающаяся Ипатова.

– Я буду твоим кошмаром как минимум на ближайший год. Вставай.

– Как минимум?!

– Ага, – хмыкнула Ринка. – А вдруг мне понравится кататься с тобой в паре и мы до следующей Олимпиады доживем?

– Боже упаси! – Представив, что придется терпеть ее еще четыре года, Игорь моментально проснулся. – Сколько времени?

– Почти девять. – Рината просияла.

– Почти? – Игорь повернул голову в сторону окна – ни намека на восход.

– Ну… без трех часов.

– Ипатова!

– Вставай! Нечего бока отлеживать! Быстренько в душ и на пробежку!

– Какую, к черту, пробежку?!

– Самую обыкновенную, утреннюю. Вместо зарядки. – Рината еле сдерживала смех, глядя в обиженно-рассерженное лицо Крылова.

– Ни за что! – Игорь подобрал с пола одеяло и, с головой закутавшись, отвернулся.

– Нет! – послышался чуть приглушенный, но не менее категоричный ответ.

– Что бы я… еще раз… оставил тебя… у себя… дома… – Едва передвигая ногами, Крылов бежал за Ипатовой. Обувь то и дело проваливалась в снег, что превращало пробежку в поистине мучительный процесс.

– Господи, а еще спортсменом себя называешь, не позорился бы!.. – Рината, не прерывая бега, обернулась на ползущего Игоря и усмехнулась. Видеть слабость напыщенного индюка – двойное удовольствие. Умирать будет, но не покажет, что и ей тяжеловато дается импровизированный марафон по пересеченной местности в минус пятнадцать мороза.

– Рина…

– Догоняй! – весело крикнула она и помчалась в сторону парка.

Отчего ей взбрело в голову вытащить Крылова из постели, она не могла объяснить. Полночи ворочалась и, наконец, не выдержав, встала. Отыскала ванную комнату, приняла душ. Уже собиралась выходить,