Закон хабара - Дмитрий Силлов

Некоторые персонажи могут запросто рубить в бастурму других людей, но сама идея сделать себе укол повергает их в шок. По ходу, Гаврилюк был из этих, так как с расширенными глазами смотрел, как я зашиваю рану простым обвивным швом. Занятие и правда болезненное, особенно когда протыкаешь кожу и нитку тянешь. Но если не делать из этого трагедию, то терпимое. Главное, протыкать резко и тянуть нить плавно, без рывков. Шелковая нить в этом хороша, легко скользит по крови. А вот когда суровой ниткой шьешь за неимением лучшего, тогда, конечно, ощущения более экстремальные.

Закончил я за несколько минут, после чего попросил Гаврилюка затянуть второй узел и обрезать нить, что тот сделал с некоторым почтением.

–Круто, блин,– прогудел борговец, пряча аптечку в нагрудный карман.– Я б не смог. Пулю из себя как прыщ выдавливал, было дело. Но самому себя шить без наркоза – это ваще край. Иди к нам в «Борг», наши пацаны уважают таких больных на голову.

–Это вряд ли,– хмыкнул я.– Меня ваш командир уже в хабар определил, решил продать за хорошие бабки.

–Жалко,– вздохнул Гаврилюк.– Но, сам понимаешь…

–Хабар есть хабар,– продолжил я.– Понимаю, не парься. Во всем мире хорошо если один процент наберется тех, кто родного брата за лям баксов не продаст, не то что левого чувака. Так что все в порядке.

–Ну, один процент – это ты загнул,– глубокомысленно заметил борговец.– Я б не продал. Правда, у меня брата нету.

–Легче всего не соглашаться на сделку, когда нет ни товара, ни покупателя,– хмыкнул я.

Пока мы с Гаврилюком беседовали за жизнь, борги сняли своих с «чертова колеса», положили их рядком рядом с убитыми в бою, предварительно сняв со всех мертвецов дорогостоящие черно-красные костюмы. Вполне в духе боргов. Это вольные вешали врагов в их шмотье, чтоб все видели, кого они повесили. У черно-красных к хабару иной подход. Эти погадят и оглянутся, нельзя ли чего прихватить, а то мало ли, вдруг пригодится.

Шатун произнес короткую речь, что-то о чести, долге и, на мой взгляд, сомнительном счастье помереть за группировку. Постояв минуту над трупами со скорбными физиономиями, борги деловито покидали своих мертвецов в «мясорубку», которая с явной неохотой скрутила тела в черные жгуты – эти аномалии мертвечиной питаются неохотно, особенно когда сытые. М-да, интересно, конечно. Сначала вроде бы борги собирались мертвецов на базу тащить, чтоб похоронить по-человечески, но с появлением перспективы получить миллион долларов планы отряда резко поменялись. Хотя в условиях Зоны такие похороны, на мой взгляд, оптимальные: были случаи, что даже очень глубокие могилы мутанты раскапывали по ночам, чтобы поживиться мертвечиной.

–Переоденься,– кивнул Шатун на гору шмотья, снятого с покойников.– А то на твоем тряпье живого места нет.

Щедрый подгон с учетом того, что борговский облегченный бронекостюм стоит недешево, а двое бойцов уже копали под «чертовым колесом» место под схрон – командир вполне мог бы весь хабар заныкать до лучших времен.

Но, видимо, остатки совести у Шатуна имелись. Совсем немного, на донышке. Понятно, что Захарову за лям баксов Снайпер нужен не для того, чтобы с ним чаи гонять, а, скорее всего, чтоб распорядиться приобретением так же, как планировал клан якудзы Ямагути-гуми. А именно: расчленить шибко удачливого сталкера-мутанта на фрагменты и из тех фрагментов создать непобедимую, послушную армию. Потому сейчас Шатун пытался договориться с теми остатками совести, что слегка поскребывали душу изнутри. Ничего, командир боргов. Ты воин сильный, привычный добивать поверженного врага. Думаю, и с недодавленной совестью своей вскоре разберешься. А пока грех не воспользоваться предложением – тем более что мой шмот и правда уже разваливался, плюс рукав, разрезанный вдоль от плеча до локтя, и подавно переводил его в разряд тряпья.

Мне прям реально повезло. В куче трофейного оружия и снаряжения, снятого с покойников, лежал практически новый красно-черный костюм, даже с бронепластинами, которые некоторые самоуверенные вояки достают и выбрасывают ради снижения общего веса экипировки. Заблеван слегка, правда,– видимо, перед тем как повесить пленного, его допрашивали с пристрастием. Но ткань у такой снаряги отличная, водоотталкивающая, отмою в ближайшем ручье. И берцы нашлись точно моего размера. Не такие новые, как костюм, немного разношенные, но и это в плюс – не придется нулевой обувью мозоли натирать.

Пока я снимал свой изрядно убитый костюм «Воли», а после надевал почти новый борговский, Шатун руководил процессом создания схрона.

–Командир, может, хватит уже?– поинтересовался один из бойцов, махавших малыми саперными лопатами.

–Копай глубже,– приказал Шатун.– Надо все спрятать.

–Да на фига все-то?– взбрыкнул второй.– Пулемет вон доброго слова не стоит, и хрен его восстановишь – газтубу оторвало нах, коробку осколком смяло. За каким хреном закапывать это барахло?

–Кузнецы все восстановят,– отрезал Шатун.– Вернемся, выкопаем, отнесем им на болота – все сделают, только плати. Они из любого металлического хлама такое откуют – закачаешься…

–Ну что, переоделся,– поинтересовался подошедший ко мне Гаврилюк.

–Типа того.

–Добре. Тогда давай руки.

Ну да, конечно. Благородство благородством, но теперь я пленный, хоть и в костюме группировки. Ладно, спорить бесполезно, по ходу дела что-нибудь придумается.

–Банкуй,– усмехнулся я, протягивая вперед руки. У каждого вояки на такой случай имеется связка пластиковых наручников, которые при определенной сноровке вполне можно разорвать или разрезать ботиночным шнурком. Так что пусть вяжут, разберусь как-нибудь, когда дело дойдет до побега из плена.

Но все оказалось печальнее.

–Повернись.

Я покосился вправо, влево. Борги оторвались от своих дел и держали автоматы на изготовку. Плохо.

Я повернулся, и тут же на моих запястьях защелкнулись стальные наручники. Сила у борга была медвежья, плюс паковал он быстро, со знанием дела – не иначе, бывший полицейский. Но на этом дело не закончилось. Вдобавок борг стянул специальным пластиковым хомутом мои большие пальцы.

–Не обессудь,– прогудел он мне на ухо.– Говорят, у тебя какой-то супернож в руках имеется, которым ты че хошь разрезать можешь. Поэтому перестраховаться пришлось.

Ну да, лихо. Молодец Шатун, Гаврилюк сам бы до такого не додумался. И правда, в таком положении я «Бритвой» ничего не сделаю – мой нож меня не режет, и потому он даже из руки не сможет вылезти, так как ладони у меня плотно прижаты друг к другу.

А Шатун между тем беседовал по рации, видимо, с руководством.

–Так точно, преследуем противника. Направление – озеро Куписта. Есть докладывать о любых изменениях обстановки. Конец связи.

Ясно. Теперь ничто не мешает Шатуну доставить меня куда он наметил. Блин, если выживу, то перед тем, как завалить Макаренко, хорошенько морду ему разобью. После того, что он сделал, просто пуля в лоб будет для него слишком роскошным подарком.