Поручик из Варшавы - Рыжий

Орудия будут тоже из ремонта. Прибудут вместе с расчётами. Пехотная рота будет к концу недели. Можете готовить вторую казарму. Людей для подготовки второй казармы вам выделят. Также я добился о выделении в нашу армию ещё трех десятков грузовых автомобилей с водителями сверх штата на нужды нашей армии. Все они переподчиняются вам для повышения мобильности. Пока на три месяца. В начале августа, если ваша мобильная группа не покажет себя с самой лучшей стороны, она будет расформирована, а все подразделения вернутся в свои полки. Судьба вашей же роты будет решаться уже не мной. Вам всё ясно, поручик?

— Так точно, пан генерал! — Вытянувшись, гаркнул я, возможно, слишком громко, чем вызвал высочайшее неудовольствие начальства и заставил его поморщиться.

— Вот ещё что, поручик. Провалиться вам нельзя. Мне дали понять, что во время одной из проверок вашей мобильной группы будет присутствовать сам Маршал, который и примет дальнейшее решение о сохранении или о расформировании мобильной группы в составе армии "Познань". Если во время июльских манёвров выяснится, что ваше подразделение будет эффективно, будет принято решение о создании подобных подвижных групп при каждой армии. Вы понимаете, какая на вас лежит ответственность?

— Так точно, пан генерал! — Уже тише отвечаю я.

— Да сядьте вы уже, поручик! И это ещё не всё. Мне также дали понять, что с покупками танков во Франции у нас идёт должным образом. Так что, если всё пройдёт хорошо, вы сможете рассчитывать на ещё одну танковую роту, и это как минимум. Но это к концу года. Если на новых французских танках или на тех же 7ТР. — Генерал ненадолго замолчал, после чего резко изменил тему. — А что вы думаете о танках конструкции "Рено"?

— Танки Рено ФТ-17, - Не вставая, продолжил я. — Первые танки классической схемы. Остаются на вооружении Польши, Франции и ряда других стран по сей день.

— Верно. У нас большое количество этих машин. Они освоены войсками. Я подал рапорт с просьбой о переподченении одного из батальонов на этих танках в состав нашей армии.

Помолчав ещё несколько секунд, генерал продолжил:

— Если всё получится и их придадут нашей армии, вам, поручик, придётся с ними взаимодействовать. Учтите это. И последнее. Я за вас поручился, поручик. Вы свободны.

— Спасибо, пан генерал! — Вытянулся я вновь по стойке смирно, после чего повернувшись через левое плечо, строевым шагом ушёл.

Конечно, рассчитывать на то, что кто-то мне даст лучших бойцов из имеющихся мне уж точно не стоило — спасибо, что, хотя бы это выделили. Да и целая батарея на механической тяге — это тоже немаловажно. Вопрос только в том, какие именно орудия и какая именно механическая тяга. Хотя опять же — танкетки тоже дали, их вполне можно приспособить под артиллерийские тягачи — установить сверху крепления под ящики с боеприпасами, возможно, соорудить какой-нибудь помост, а также приварить простейшие скобы и посадить, чтобы держались за них, расчёт орудий.

В любом случае — решать что-то будем, когда все наличные силы соберутся в кулак и пройдут первые учения на слаженность.

А ведь генерал ещё пробивает переподчинение себе целого танкового батальона — а это без малого полсотни машин. Пусть старых, пусть, многие из них вооружены пулемётами, но на тридцать девятый год эти машины — ещё сила. И силу эту стоит использовать правильно. Вот только как донести это до командования? Хотя генерал у нас точно — не глупый, иначе бы не доверился мне, не пробивал бы технику для меня из резерва, а просто бы посадил на роту и не церемонясь заставил заткнуться и делать так, как им сказано. А так — я вполне вольготно устроился. В общем — с таким генералом точно нужно держаться в хороших отношениях. Он точно не обманет, не подведёт и не предаст.

Часа через пол (так долго, потому что я ехал неспешно, рассматривая город), когда я вернулся в расположение роты, меня ждала приятная неожиданность, о которой мне сообщил дежурный офицер.

— Пан поручик, подпоручик Хмель! — Приложив руку к козырьку своей фуражки, доложил мне он, когда я только подъехал к КПП. — За время вашего отсутствия происшествий не произошло.

— Отлично! — Кивнул я, и, собрался, было, уже заезжать на территорию, как подпоручик продолжил:

— Но вам передали записку, пан поручик!

Под моим вопросительным взглядом дежурный офицер простоял совсем недолго, буквально через несколько секунд он достал из своей полевой сумки сложенный вдвое листок и протянул его мне. В нос тут же ударил лёгкий, цветочный аромат женских духов. В голове почему-то щёлкнуло, что Тереза использует точно такой же аромат.

Раскрыв записку, я быстро прочитал несколько слов, написанных хорошо знакомым мне почерком:

«Я поселилась на улице Мотейко. Жду тебя!»

— Вот что, подпоручик! Я буду через полтора часа. В случае необходимости высылайте посыльного по вот этому адресу… — Назвав адрес, куда меня заманивала Тереза, я завёл мотоцикл и лихо развернувшись, помчался набирая скорость на встречу с человеком, с которым меня связывало слишком многое…

Глава 5. Не у дел

Остатки апреля и весь май прошли в организационных моментах: прибывало пополнение, снаряжение, вооружение и техника — требовалось всё и всех разместить, одеть, обуть, накормить. В итоге, к боевой учёбе приступили только первого июня тысяча девятьсот тридцать девятого года. До начала глобальной мясорубки оставалось ровно три месяца.

Нет, не нужно говорить, что боевой подготовкой мы раньше не занимались — ещё как занимались, но, в основном, на взводном уровне. Каждую неделю, через день отдельные подразделения отправлялись на стрельбище, где проводились стрельбы боевыми патронами. За эти полтора месяца я буквально завалил начальство рапортами с просьбами увеличить отпуск боеприпасов для обучения личного состава боевым навыкам. Генерал Кутшеба, понимая, что вскоре предстоит большая проверка самим Маршалом (о чём мне по секрету сообщили отдельно), поддерживал буквально все мои начинания. И даже кое-что добавил от себя — так, например, из своего штаба мне подкинул пару офицеров на должности офицеров штаба мобильной группы, вместе с ними прибыл и радиогрузовик на базе новенького «Польского Фиата-621». В общем — постепенно вся группа приводилась в норму.

Каждое утро начиналось со всеобщего построения с поднятием государственного флага под барабанный бой — спасибо, генерал Кутшеба на это мероприятие выделил армейский оркестр. После завершения торжественной части, все подразделения разводились на предписанные по плану работы. Чаще всего, экипажи танков и танкеток проводили от шести до восьми часов «на броне», изучая особенности своих боевых машин, а также обучаясь на месте