Город засыпает - Наталья Тимошенко

Конечно, я сразу захотел опробовать карты в игре с друзьями. Те были поражены колодой не меньше меня. Когда мы начали играть, я почувствовал что-то неладное. Не знаю, как это объяснить и не выглядеть при этом психом. Наши игры всегда были довольно страстными, эмоциональными, но в этот раз все было с приставкой «слишком». Слишком эмоционально, слишком агрессивно. Каждый раунд мы словно бились не на жизнь, а на смерть. После игры мы все были выжаты, как лимон, карты словно выпили из нас все силы. Никто не помнил, чем закончилась игра и как мы разошлись по домам.

Утром я понял, что колоды нет. Сначала я решил, что кто-то забрал ее, но никто из друзей не признался в этом. Потом я нашел одну из карт в своем письменном столе. Это была карта Доктора. Еще через пару часов мне позвонили двое моих друзей и сказали, что они тоже нашли у себя карты. Одному ее кинули в почтовый ящик в белом конверте без марки и обратного адреса, другой нашел ее прямо у себя дома, на тумбе рядом с кроватью. Я связался с остальными и выяснил, что с ними случилось то же самое. Однако когда мы собрались вместе, чтобы показать друг другу карты, никто из нас не смог найти свою. Они словно испарились.

Я не знаю наверняка, что все это значит, но мне кажется, будто началась новая игра. Розыгрыш это или чей-то злой умысел, я не знаю. Я сразу обратился к Артему, чтобы составить это письмо-завещание. Быть может, мои предчувствия — это просто глупость, но я хочу изложить их сейчас, пока не началась первая ночь, ведь после нее кто-то может выбыть. Могу выбыть и я. Если этого не случится, я буду только рад, но если я погибну, знайте: колода может прийти и к вам. Ведь почему-то она пришла ко мне.

На случай, если мои предчувствия окажутся верны, я прилагаю к этому письму список моих друзей, с которыми игралтойколодой. Я прошу передать его представителю полиции, который будет расследовать мою смерть. Просто знайте, что нас убила игра. Колода. Если я действительно погибну, она точно проклята. И нечего искать другие объяснения.

На этом я прощаюсь. Будьте осторожны. Берегите себя. И простите меня за все…»

* * *

— Ну что ж, — протянула Вика, поднимаясь на ноги. Она выглядел заметно разочарованной. — Он и при жизни был дурным, следовало ожидать, что и завещание будет бредом.

— Вика! — одернула ее сестра.

— Не надо так говорить, — мягко заметил Кирилл. — Все-таки он был нашим братом.

— При всем уважении, — Повилас тоже встал, — он не былмоимбратом. И на этот фарс я сегодня уже потратил слишком много времени. Мне нужно возвращаться в город.

— Понимаю ваше желание, однако попрошу вас всех задержаться еще немного, — остановил его Дементьев. — Господин Носков, у вас есть ручка и бумага? Мне нужно, чтобы все присутствующие, кто не является кровным родственником Степана Кленина, записали свои полные имена, адреса, а заодно и контактные телефоны, чтобы следствие могло с вами связаться.

Повилас раздраженно закатил глаза и первым протянул руку за белоснежным листом. Он быстро и не очень разборчиво записал все необходимое, после чего передал лист Таше.

Дементьев в этот момент забирал у нотариуса письмо и список, украдкой наблюдая за всеми присутствующими: кто с каким выражением лица выполнял его просьбу, как вели себя остальные. Варнас нервничал, Краснова смущалась, женщине, которая представилась Нелл, все, казалось, было безразлично. Она лишь поглядывала в сторону двери на террасу, скорее всего, ее тянуло курить. Смирнов выписывал буквы и цифры с особенной тщательностью и аккуратностью, а девушка Алиса снабдила свои данные разными замысловатыми завитушками. Вика Кленина выглядела недовольной. Она так и не ушла, хотя вроде бы собиралась. Скрестив руки на груди, она наблюдала за тем, как гости передают друг другу лист бумаги и ручку, и при этом бросала быстрые взгляды на него и нотариуса, но явно старалась делать это незаметно. Ее сестра Инна полностью расслабилась. Ее содержание завещания если не обрадовало, то как минимум успокоило. Дементьеву сразу стало интересно почему? Она ждала чего-то другого? Чего-то более неприятного или опасного для себя? Быть может, она боялась, что в своем прощальном послании Степан расскажет о чем-то? Последним, на кого посмотрел следователь, был Кирилл Кленин. Он сидел с неестественно прямой спиной, прикрыв глаза и плотно сжав губы. Его жена Настя крепко держала его за руку, чуть поглаживая тыльную сторону ладони, словно успокаивая. Их сын не проявлял никакого интереса к происходящему, лишь крутился вокруг своей подружки.

— Можно мне посмотреть список?

Просьба незаметно подкравшейся Вики застала Дементьева врасплох. На очень красивом и очень надменном лице женщины читалось тщательно скрываемое нетерпение. В списке определенно было что-то для нее важное, поэтому Дементьев быстро свернул листы, которые держал в руках, в трубочку.

— Зачем вам это?

— Я знала некоторых друзей моего брата, — спокойно ответила Вика. Солгала. — Меня интересует, следует ли мне о ком-то волноваться?

Дементьев чуть-чуть помедлил, а потом все же протянул ей листок, внимательно следя за реакцией. Облегчение на лице красотки нарисовалось быстро. Слишком быстро. За это время трудно просмотреть даже такой короткий список. Либо она мастерски сканировала текст, либо сразу увидела в нем что-то, успокоившее ее. Например, наоборот, прочла фамилию, присутствие которой в списке было ей на руку.

«Бессмыслица какая-то», — сам себе сказал Дементьев.

— Нет, никого из них я не знаю.

Вика вернула ему бумагу и на этот раз все же ушла. Он провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась в комнате на втором этаже. Услышав рядом деликатное покашливание, он перевел взгляд на Наталью Краснову, которая протягивала ему исписанный разными почерками лист бумаги.

— Это вам. Теперь мы можем идти?

Дементьев улыбнулся ей, не торопясь отвечать. Он пробежался взглядом по списку, потом снова посмотрел на помощницу Повиласа. Его взгляд вновь на несколько секунд задержался на ее лице. Ему нравились такие лица: молодые, простые, открытые, еще почти не нуждающиеся в косметике. В красивых карих глазах еще плещется предвкушение чего-то волшебного в жизни. Да и вообще, какой без малого сорокалетний мужчина может устоять перед молодостью?

— Пожалуй, на этом действительно все, — согласился он спустя несколько мгновений. — Может быть, вас подвезти в город?

— Спасибо, но меня отвезет мой шеф.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас сегодня уедет, — мрачно протянул Сергей Смирнов, глядя в окно. — Там просто стихийное бедствие, дорогу наверняка размыло к чертям.

Никто из присутствующих не заметил, когда погода успела испортиться так сильно. Не то чтобы два часа назад, когда они только собирались на даче Клениных, на улице было что-то похожее на лето, но сейчас начался самый настоящий шторм: старые сосны, росшие вокруг дома, с громким скрипом клонились к земле, ветер швырял в окна потоки воды, а где-то вдалеке уже сверкали молнии. Впрочем, ничего необычного для Санкт-Петербурга в этом не было. Лето частенько начиналось с бесконечных штормов и ливней.