Пиратские широты - Майкл Крайтон

Госпожа Уикхэм, управлявшая «Синим козлом», встретила его появление куда прохладнее. Эта дама была вдовой, несколько лет назад сблизилась с Шепотом и знала, что раз Хантер явился сюда, значит, он идет повидаться с ним.

Она ткнула пальцем в сторону задней комнаты.

— Он там, капитан.

— Спасибо, госпожа Уикхэм.

Хантер направился прямо туда, куда было указано, постучал и, не дожидаясь разрешения войти, отворил дверь. Он знал, что ответа и не будет. В комнате было темно, горела всего одна свеча. Чарльз сощурился, стараясь приноровиться к изменившемуся освещению. Он услышал размеренное поскрипывание и в конце концов разглядел Шепота. Тот сидел в углу, в кресле-качалке. В руках у него был заряженный пистолет, дуло которого глядело в живот Хантеру.

— Добрый вечер, Шепот.

— Добрый вечер, капитан Хантер, — раздалось негромкое, хриплое сипение. — Вы одни?

— Да.

— Тогда входите, — прошипел тот же голос. — Глоток рома?

— С удовольствием.

Шепот наполнил два бокала темно-коричневой жидкостью. Глаза Хантера приспособились к освещению, и теперь он лучше видел своего собеседника.

Шепот, настоящего имени которого никто не знал, был крупным, грузным мужчиной со слишком большими даже для него бледными руками. Когда-то он сам успешно командовал каперским судном, а потом отправился вместе с Эдмундсом в налет на Матансерос. Шепот оказался единственным уцелевшим — после того, как Касалья взял его в плен, перерезал ему глотку и бросил умирать. Он каким-то чудом выжил, но почти потерял голос. Это сипение и большой белый изогнутый шрам под подбородком были зримыми свидетельствами его прошлого.

Со времени своего возвращения в Порт-Ройял Шепот всегда скрывался здесь, в задней комнате. Сталь отняла мужество у этого сильного, энергичного человека. Шепот боялся. Он постоянно держал в руках какое-нибудь оружие и еще что-нибудь поблизости. Вот и сейчас Хантер разглядел на полу рядом с Шепотом — только потянись — поблескивающую абордажную саблю.

— Что вас привело сюда, капитан? Матансерос?

Должно быть, изумление Хантера отразилось на его лице, потому что Шепот рассмеялся. Его смех звучал ужасно. Это было пронзительное, с присвистом, шипение, напоминающее клекот кипящего чайника. Хохоча, Шепот откинул голову, и белый шрам стал отчетливо виден.

— Я вас встревожил, капитан? Вы удивлены, что мне это известно?

— Другие об этом знают? — спросил Хантер.

— Некоторые, — прошипел Шепот. — Либо подозревают, но не понимают. Я слыхал историю о путешествии Мортона.

— Вот как!

— Вы идете, капитан?

— Расскажите мне про Матансерос, Шепот.

— Вам нужна карта?

— Да.

— Пятнадцать шиллингов.

— Договорились, — сказал Хантер.

Он знал, что заплатит Шепоту двадцать, чтобы подкрепить их дружбу и гарантировать, что тот ничего не скажет другим посетителям. Шепот же, со своей стороны, прекрасно понимал, что заключенное соглашение даст ему дополнительных пять шиллингов. Еще он не сомневался в том, что Хантер убьет его, если он расскажет о Матансеросе кому-нибудь еще.

Шепот достал лоскут промасленной ткани, уголек, примостил тряпку на коленях и быстро набросал карту.

— Матансерос на языке донов значит «бойня», — прошептал он. — Остров имеет форму вытянутой неширокой дуги. Устье гавани смотрит на восток, в сторону океана. Вот здесь Пунта Матансерос. — Шепот указал на левую сторону дуги. — Именно тут, в низине, Касалья выстроил свою крепость. Она расположена не более чем в пятидесяти шагах над уровнем моря.

Хантер кивнул и подождал, пока Шепот, булькая, не отопьет еще рома.

— У крепости восемь сторон. Стены каменные, тридцати футов высотой. Внутри расквартирован испанский гарнизон.

— Какова его численность?

— Кто говорит — две сотни, кто — три. Я слыхал даже про четыре, но мне не верится.

Хантер кивнул. Значит, надо рассчитывать на три сотни солдат.

— А пушки?

— Стоят только на двух сторонах крепости, — проскрипел Шепот. — Одна батарея смотрит на океан, точно на восток. Вторая — на вход в гавань, точно на юг.

— Какие там орудия?

Шепот снова рассмеялся своим леденящим смехом.

— А вот это самое интересное, капитан Хантер. Там стоят бронзовые кулебринас двадцать четвертого калибра.

— Сколько их?

— Десять. Может, двенадцать.

Это было любопытно. Кулебринас — англичане их называли кулевринами — были не самым мощным оружием и давно уже не использовались на кораблях. Вместо них на военных судах всех стран теперь ставили короткоствольные орудия.

Каждая такая старая пушка весила больше двух тонн. Длина их ствола составляла пятнадцать футов, что делало кулеврины смертоносно точными на больших расстояниях. Они стреляли тяжелыми ядрами, их можно было быстро перезарядить. В руках хорошо обученной артиллерийской команды кулеврины могли делать по выстрелу в минуту.

— Недурно, — кивнул Хантер. — Кто у них старший артиллерист?

— Боске.

— Я слыхал о нем, — сказал Хантер. — Это тот самый, кто потопил «Реноун»?

— Он и есть, — прошипел Шепот.

Значит, артиллерийская команда будет отлично натаскана.

Хантер задумался и поинтересовался:

— Шепот, а вы не знаете, орудия на неподвижных лафетах?

Некоторое время тот молча покачивался в кресле.

— Вы сумасшедший, капитан Хантер.

— И что?

— Вы замышляете нападение с суши.

Хантер кивнул.

— Это неосуществимо, — произнес Шепот и постучал по карте, лежащей у него на коленях. — Эдмундс думал об этом, но когда он увидел остров своими глазами, то не стал и пытаться. Смотрите. Если вы пристанете на западе, то тут есть небольшая бухточка, которой можно воспользоваться. — Он указал на изгиб дуги. — Но чтобы добраться до главной гавани Матансероса по суше, нужно перейти через гору Лерес.

Хантер нетерпеливо взмахнул рукой.

— И что, на эту гору настолько трудно взобраться?

— Не трудно, а невозможно, — отозвался Шепот, — Обычному человеку это не под силу. Вот отсюда, от западной бухты, идет отлогий подъем примерно футов до пятисот. Но там непролазные джунгли, где то и дело попадаются болота. Питьевой воды нет, зато патрули обязательно будут. Если они вас не застукают и вы не умрете от лихорадки, то доберетесь до подножия горы. Западная сторона Лереса — это отвесная скала высотой в триста футов. Там даже птице присесть негде. Непрестанно дует ветер, как во время бури.