Романцев. Правда обо мне и "Спартаке" - Олег Романцев

С трудом загонял.

Я советовал ему беречь здоровье. И не раз. Но потом перестал. Потому что я понял: это его стиль жизни. Если он решил, то будет делать. Но когда что-то прихватывало по здоровью, все равно обращался ко мне.

* * *

Один перелом сильно мешал мне в течение всей карьеры. Ладьевидная кость. Травму получил в Ташкенте, где был на сборах с «Автомобилистом». Резко остановился – и голеностоп не выдержал. Хрустнул. Тренер сказал, что он на трибуне этот хруст слышал. Кость так и не срослась, она плавающая. И при долгой нагрузке сильно болела.

А, вообще, знаете, есть расхожая фраза: «Если встал утром и у тебя ничего не болит – значит, ты покойник». У всех ребят что-то случалось. Гаврилов сейчас весь в железках – через турникет в аэропорту не может пройти. Если уж выбрал футбол – будь готов ко всему.

Из Красноярска я уезжать не хотел. Столько друзей, столько воспоминаний детства! Думал, что буду там играть до конца карьеры. Плыл по течению. Тем более что течение было быстрым и интересным. Жил одним днем. И в любой момент мог закончить.

До «Спартака» мной интересовались несколько команд. Первым, кто обратил на меня внимание, был пермский «Молот» из первой лиги. Однажды мне привезли газету из Перми, я там даже был в предварительной заявке. Но я посмотрел на нее и увидел, что младше их самого юного игрока на четыре года. Поэтому не решился ехать.

Затем было предложение уже из высшей лиги, из «Кайрата». Чтобы заманить меня к себе, к нам домой приехал главный тренер этой команды – Тимур Санджарович Сегизбаев. Он три дня жил у нас дома – пытался соблазнить меня на переход. Привез фотографию дома, где я должен был жить. «Вот твои окна, приедешь – сразу получишь ключи», – сказал он.

Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Сегизбаев и меня просил посодействовать: «Поговори с ним». Я в ответ: «А я-то что? Я согласен». Пообещал, что попробую убедить его. Не удалось.

В общем, алмаатинца из меня не вышло. Я категорически не хотел покидать насиженное место. Боялся. Мне комфортно было в Красноярске – я только заиграл, начал регулярно выходить в составе, забивал. Лето, друзья-товарищи, великолепный стадион. Говорят же: от добра добра не ищут. А еще я никогда не любил перемену мест. Даже тот факт, что «Кайрат» на тот момент играл в высшей лиге, меня не убеждал.

Отказывать впрямую не хотелось – стеснялся. Тем более что Сегизбаев был очень приятным человеком. Поэтому я в те дни даже не приезжал домой – ночевал у друзей. Прятался.

Кто знает, правильно я сделал или ошибся? Жизнь вроде показала, что я был прав. Может, кто-то сверху мне говорил: подожди, не спеши? Хотя, не исключено, что из «Кайрата» я бы попал в «Спартак» еще раньше. Но это уже догадки. В этом смысле ни о чем не жалею. Хотя приглашений уже в те годы хватало. В 1972 году пришли телеграммы от Лобановского из «Днепра» и Золотова из «Торпедо» с предложением перейти к ним.

В 1973 году в Москву переехал начальник команды «Автомобилист» Александр Иванович Загрецкий – его пригласили в «Локомотив». Он тоже хотел забрать меня с собой. Но сильно настаивать не стал.

А я сам никуда не рвался, пока Бесков меня не уговорил. Даже Москва не прельщала. В Красноярске ко мне было отличное отношение, руководство клуба меня очень любило. Мне дали двухкомнатную квартиру, потом ее поменяли на трехкомнатную в центре города – там только построили новый кирпичный дом. Поэтому я никуда не спешил.

Из воспоминаний Александра Тарханова:

– В 1973 году нас с Олегом позвали в Петропавловск-Камчатский, в местную команду «Вулкан». Там тогда работал Арсен Найденов, в будущем тренер сочинской «Жемчужины». Мы обыграли «Вулкан» у себя дома. После матча стоим с Олегом, подходит Найденов:

– Ребят, хотите большие деньги зарабатывать?

– Конечно, хотим!

– А на Камчатку поедете?

– Нет, мы в другую сторону хотим.

В высшей лиге мы с Олегом оказались практически одновременно – летом 1976 года. Меня сначала взял СКА-Хабаровск. Там узнали, где я служу, и затребовали меня к себе. 29 апреля я прилетел со сборов, где был с «Автомобилистом». На следующий день ко мне домой пришли начальник команды, подполковник, и два солдата с автоматами. И 1 мая я уже был в Хабаровске. Там я отыграл два месяца, потом поехал на «вооруженку», и оттуда меня забрали в ЦСКА. А Олег через месяц приехал в «Спартак».

* * *

Когда меня в первый раз позвали в «Спартак», мой приятель, защитник «Автомобилиста» Ваня Бобкин, сразу начал убеждать меня:

– Езжай, даже не раздумывай.

– А если не получится? Если не потяну? – пробовал возражать я. – Они в высшей лиге играют, а я тут во второй колупаюсь. С позором возвращаться?

– Да ты пойми – даже если ты за них ни одного матча не проведешь и вернешься, у тебя все равно на лбу на всю жизнь останется надпись: «Он был в «Спартаке».

В юности мне, кстати, больше нравилось «Торпедо», а не «Спартак». Манили его имена – Стрельцов, Воронин, Иванов. Они тогда здорово играли, в Европе шороху наводили.

Был случай, связанный с Ворониным, который мне запомнился. В конце 1970-х он уже сильно болел, но порой приезжал в Тарасовку посмотреть на наши тренировки. Я только начинал выступать за «Спартак». Провел дебютный матч в первой лиге против «Уралмаша», отдал голевую на Вадика Павленко. Тогда от восстановительной тренировки Бесков меня освободил. Ребята разминаются, играют в дыр-дыр. Я стою рядом. Воронин комментирует. И тут Женя Ловчев как закричит: «Уберите этого отсюда!»

Воронин тогда посмотрел на него и говорит: «Женя, так, как этот пацан вчера сыграл, ты никогда не играл». После этих слов у меня появилась такая уверенность в себе – не передать словами!

* * *

В первый раз в «Спартак» меня позвали Варламов и Гладилин. Оба помнили меня по Красноярску. Иван Алексеевич завершал там игровую карьеру и застал тот период, когда я начинал. В «Спартаке» он в 1976 году работал начальником команды. В общем, тут мне повезло. Вторую лигу, понятное дело, мало кто смотрел. Кому нужна эта Сибирь, если тут своих пацанов хватает? Но они очень настойчиво предлагали, чтобы меня вызвали в Москву.

Из воспоминаний Александра Кокорева, защитника «Спартака» 1970-х годов:

– В 1976 году номера на старой спартаковской базе были на троих. Мы жили с Витей Папаевым, и одна койка была свободная. И вот как-то после обеда раздается стук в дверь. Заходит молодой человек: «Здравствуйте. Можно к вам?»

– Да, конечно, проходи, располагайся. Как тебя зовут?