Мир Волкодава: Эпоха бедствий - Андрей Мартьянов

Догнал. Через полтысячи шагов. Вельх стоял на вершине бархана, освещенный ущербной луной и звездами. Кэрис зачем-то раздевался. Халат, сапоги, рубаха были свернуты и наполовину засыпаны песком, сейчас он развязывал узкий ремешок, поддерживающий шаровары.

- Ты что делаешь, безумец? - выдохнул нардарец. - Я один не справлюсь! Ты же обещал помогать!

- Я и помогаю, - яростно прорычал вельх, путаясь в необъятных штанинах. Марш назад и делай свое дело! У тебя отлично получается. Уж точно лучше, чем колдовать. Посмотри вниз!

Драйбен повернулся и посмотрел с бархана на равнину, простиравшуюся к полуденному восходу от Меддаи. Моргнул, будто пытаясь сбросить наваждение. Ему показалось, будто пустыня полна светляков, мерцающих зеленоватыми неяркими огоньками. Лишь потом он понял, что видит перед собой тысячи звериных глаз, отражающих слабый звездный свет.

- Боги... - Драйбен замер, а затем медленно развернулся к вельху, сбросившему последние одежды и выпрямившемуся во весь рост. Налетавший ветер трепал его длинные волосы, превращая их в темный ореол. - Кэрис, ты видишь, сколько их? Кэр...

Прямо на нардарца смотрели такие же зеленые звериные глаза.

- Уходи, - почему-то с трудом выговорил дэв. - Если останемся живы, утром увидимся. Возвращайся туда, где ты нужнее. И ради всех духов мира, прекрати на меня пялиться!

Драйбен кубарем скатился с бархана и, возвращаясь к длинному ряду зажегшихся возле города костров, старался не оглядываться.

* * *

Кэрис оказался прав, утверждая, что Драйбен вполне сумеет справиться с командованием отрядами халиттов, тем более что полномочия фальшивого сотника подтверждались словом благородного аттали эт-Убаийяда, которому, видимо, Фарр рассказал все, о чем знал. Нардарских мальчиков (особо отпрысков дворянских семей) с раннего детства учили военным искусствам, и обучение состояло не только в премудростях обращения с клинком, тонкостях боя в пешем или конном строю, но и в полководческом разумении, - многие книги обширной библиотеки Кешта посвящались описаниям давно отгремевших сражений, разбору неожиданных (а в действительности тщательно продуманных) ходов военных вождей, умерших столетия назад, и тактике обороны. Последняя наука многократно помогала владельцам окраинных замков Нардара отражать нападения воинственных саккаремцев или кочевников из Альбакана да и прекрасно защищала от собственных соседей, ибо многие нардарские эрлы из-за неурожая, холопьих бунтов или других неурядиц частенько желали поправить свои дела за счет соседей.

Однако на сей раз Драйбен изрядно озадачился. Безусловно, под его началом оказалась значительная, не меньше трех сотен, часть войска Священной стражи, десятники и сотники которой выполняли приказы с точностью и тщанием, недоступными подчас личной гвардии самого нар-лакского кенига. Халитты могли похвалиться отличным вооружением - в арсеналах Меддаи, властители которого давно уразумели одну нехитрую истину: "Атта-Хадж защищает умы людей, а сокровища Священного города - холодное железо", хранилось самое лучшее оружие из разных стран.

Надвигающийся противник выглядел слишком необычно. Пожалуй, уже многие столетия человеку не доводилось сталкиваться с Диким Гоном. Звери не ходят в строю, ощетинившись щитами и выставив вперед копья, не способны на быстрые конные атаки, противостоять которым могут лишь искусственные укрепления или плотно сбитый строй панцирной пехоты, не наваливаются "быком" - клинообразной конной лавиной, как обычно воюют нарлаки, уповая на мгновенный разгром с помощью одного мощного и необоримого удара. Зато поднятая Повелителем Самоцветных гор звериная тьма обладает невероятной изворотливостью, ее клыкастые воины проникнут туда, куда путь человеку заказан... Сейчас спасение только в одном - в огне.

Миновала полночь. Наступал час Волка - время темных тварей и хищников. Судя по кратким донесениям, поступавшим с флангов войска халиттов, распоряжения "сотника Джасура" исполнялись в точности: двойная цепь воинов Меддаи, расставленных в шахматном порядке, широким полумесяцем окружала палаточный лагерь к полуденному восходу от города, полыхало не менее сотни костров, и каждый второй халитт, кроме сабли, держал в руках факел. Люди в багрово-черных халатах стояли молча, нахмурившись и предчувствуя, что вскоре столкнутся с опасностью, слишком мало знакомой всем армиям обитаемого мира. Но ни слова ропота или страха - каждый знал, что за его спиной поднимаются белые стены Священного города.

К удивлению Драйбена, среди беженцев не поднялась паника. Халитты сумели отвести значительную часть людей из палаток к оградам водоемов и постам стражи, а заодно по приказу Драйбена поднять по тревоге лагерь саккаремских гвардейцев, располагавшийся возле полуночного входа в Мед дай. Тысячнику гвардии шада было вменено в обязанность при первых звуках боя вывести спешенных конников (Драйбен предположил, что даже специально обученные лошади испугаются диких зверей) к водоемам для защиты беженцев. Последние тоже не собирались тихо отсиживаться: почувствовав опасность, все мужчины взяли в руки какое-никакое оружие, от боевых кинжалов до обычных заостренных кольев.

Драйбен стоял на вершине песчаной дюны, наблюдая за темной равниной. Небо затянулось легкими облачками, скрывшими звезды и превратившими месяц в расплывчатое белесое пятно. Было жутко. Странные, грозящие гибелью звуки шуршания тысяч лап по песку нарастали, отчетливо различались короткие взлаивания шакалов, ехидные смешки гиен... Но более всего пугал ветер. Лицо человека обдували холодные тягучие потоки, чуть-чуть пахнущие звериной шерстью, смрадной падалью и спекшейся кровью. Почему ветер такой ровный, такой постоянный? Откуда на простершейся на многие десятки лиг песчаной равнине вспыхивают бледные огоньки, более приличествующие нардарским болотам, нежели выжженному солнцем Альбакану?

Отсветы звериных глаз пропали, но ясно чувствовалась быстро приближающаяся чужая сила, вслед которой мчались обезумевшие звери; холод накатывал на Драйбена и двух десятников, стоявших за его спиной, непрекращающимся потоком, однако нардарец ощущал, как его спину греет сосредоточенная в Меддаи Сила, наверное, именно в этот мрачный час Драйбен впервые уверовал в истинную мощь богов, в которой ранее сомневался. Сейчас он находился как раз на границе мороза и жара, слыша, как потрескивает воздух при незримой борьбе двух величайших стихий.

- Сотник, посмотри. - Совсем молодой, но уже успевший дослужиться до десятника халитт произнес эти слова с не приличествующим воину Атта-Хаджа страхом. - Правее двух сопок, точно под пятном от луны... Там чудовище!

Драйбен, у которого с возрастом зрение начало портиться, сощурил глаза, не надеясь ничего увидеть, но все же различил вырисовывавшуюся на темно-серой поверхности пустыни тень абсолютной черноты, прореженную лишь двумя желтыми точками. Наверное, глаза. Существо вначале казалось бесформенным, но вскоре начало приобретать очертания гигантского волка. Драйбен за время своего долгого путешествия по миру видел шерстистых слонов, привезенных в аррантские зверинцы из Мономатаны, зверюг настолько огромных, что человеку без воображения они показались бы порождением ночного кошмара. Тварь, мерно шествовавшая ныне в сторону Священного города, высотой как раз напоминала такого вот обитателя мономатанских джунглей.