Вторая жена господина дознавателя - Катя Лакруа

Глава четвёртая. Вопросы множатся

— Ну вот, госпожа, вы у себя. — Исидория почтительно распахнула передо мной дверь спальни. — Что прикажете делать дальше?

— Ты пока можешь идти, но зайдёшь за мной, когда позовут обедать. — Я постаралась придать голосу жёсткости.

— Слушаюсь, госпожа. — Иси поклонилась и поспешила уйти из комнаты. Весь её вид выражал облегчение.

Надо бы как-то «расколоть» служанку, но, похоже, страшнее рудников для неё ничего нет, а я понятия не имею, есть ли у Элианны право самой сослать Исидорию на рудники, или это могут сделать только её родители. Ладно, подумаю об этом потом. А пока надо решить, с чего начать поиски.

Я огляделась. Наверное, логично обшарить письменный стол. Я подошла к громоздкому монстру и открыла первый ящик. Какие-то бумаги и книга. Письменные принадлежности: ручка похожа на нашу перьевую. Забавно. Первым делом взяв книгу, я попыталась понять, что написано на обложке, но буквы, похожие на латиницу, тем не менее были мне не знакомы. Не знаю, как именно мне удаётся понимать, что мне говорят, и говорить самой на местном языке, но читать на нём я, получается, не могу. Обидно!

Тем не менее, я пролистала книгу и на всякий случай потрясла её, и на пол — о чудо! — выпал какой-то клочок бумаги. Я подняла его и перевернула. На бумаге — немного желтоватой и довольно грубой на ощупь, — было изображено что-то вроде шаржа. Девочка и мальчик с неестественно огромным головами и анимешными глазами обнимаются, прижавшись друг к другу головами, а между ними — какой-то знак, похожий на множество причудливо переплетённых стрелок. Подписи нет, но судя по длинным, тёмным волосам девочки — это Элианна. А парень рядом с ней ярко-рыжий и в веснушках. Не он ли загадочный господин Дарриен?

Вложив листок обратно в книгу, я засунула её назад в ящик и извлекла стопку бумаг. Понятия не имею, что это, но какие-то из них были похожи на письма, другие — на официальные бумаги. Может, приглашения или что-то подобное? Ещё тут же обнаружилась банка с непонятной надписью, внутри которой болталась жидкость, похожая на чернила. Больше ящик ничем не порадовал.

В среднем ящике лежали какие-то мелочи — видимо, скрепки и что-то ещё в этом роде — вперемешку с чистыми листами бумаги, явно предназначенными для писем, подобием наших карандашей и даже красок. В глубине ящика обнаружилась милая книжечка с замочком с изображённой на ней… кошкой? Только ушки у неё скорее рысьи — большие и с кисточками. Я попыталась открыть замочек скрепкой, но ничего не вышло.

— И зачем ты это делаешь? — вслух спросила я саму себя. — Вот дура, всё равно же прочитать не сможешь.

Я хотела было уже отложить блокнотик, но тут по пальцу прошёл явственный, хоть и несильный, но неприятный… электрический разряд! Вот это да… А книжечка, выходит, заколдованная от незваных гостей? Ладно, невелика беда. Убрав блокнот обратно, я дёрнула ручку третьего ящика и… мало того, что он не открылся, так я ещё снова получила по пальцам, только на сей раз уже сильнее. А вот это уже плохо. Наверняка именно там я бы смогла найти что-то полезное, раз уж он так тщательно заперт, но…

Осмотрела ящики. Все они явно запираются на ключ, но первые два открыты, а третий не только заперт на ключ, но ещё и заколдован. Интересно, если найти ключ, это поможет? Логично предположить, что хозяйка комнаты носила его с собой, раз уж в ящике спрятано нечто настолько ценное. А может, где-то есть дубликат?

Я подошла к уже застеленной кровати и пошарила рукой под подушкой. Пусто. Сунула руку под матрас. Тоже ничего. Опустилась на колени и заглянула под кровать. Блин, ничего не видно. И чем подсветить, не знаю. Но вряд ли Элианна стала бы хранить что-то ценное там, где наверняка каждый день кто-то убирает, поэтому не стоит расстраиваться.

Бесцельно походив из угла в угол, я вспомнила, что хотела побывать в гардеробной. Толкнув неприметную дверь, вошла в помещение без окна и попыталась сообразить, где здесь включается свет. Ага, вот прямо рядом со входом на стене болтается шнурок. Кажется, это оно. Хотя после заколдованного ящика уже страшновато за что-то браться.

Однако свет включился, и я увидела многочисленные стойки с одеждой. В основном тут были платья, но попадались и брючные костюмы. В дальнем углу висела верхняя одежда. Интересно, как тут стирают? В ванной ничего похожего на стиральную машинку я не заметила. Может, служанки ходят на речку?

Пройдя по рядам, я дошла до комода с нижним бельём. Женские трусики здесь с высокой талией, бюстгальтеры тоже целомудренные. На мне сейчас тоже что-то подобное. Я доставала их из ящика и разглядывала. Сначала с любопытством. А потом на меня вдруг свалилось осознание: если в ближайшие пару дней я каким-то очередным чудом не вернусь в свой мир, мне предстоит выйти замуж. За мужика, которого я ещё даже не видела. Из-за неизбежного брака с которым Элианна, явно не нежный цветочек, хотела утопиться в болоте. Мамочки, ужас какой!

И замужество означает, что мне придётся исполнять супружеский долг! А что если будущий муж окажется неадекватным? Или извращенцем? Может, он садист? А как здесь предохраняются? Это мне ещё и рожать от него придётся?! Ну наверняка же он захочет наследников…

От накатившей вдруг паники захотелось завыть, и ноги сами собой подкосились. Я опустилась на колени и стала раскачиваться, пытаясь успокоиться. Так меня трясло в последний раз, кажется, перед выпускными экзаменами в университете. Но по сравнению с тем, что могло ждать меня в этом незнакомом и непонятном пока мире, те страхи показались полнейшей чушью. Училась я на «отлично», диплом писала с удовольствием, можно было не волноваться. Зато сейчас…

Я легла на пол и свернулась калачиком. Из глаз сами собой хлынули слёзы. За что судьба так со мной? Теперь даже предательство Антона казалось чем-то несущественным. Да пусть женится на своей Маше и пробует с ней хоть тысячу новых поз, мне уже всё равно. Я просто хочу домой, подальше от чужого жениха!

Не знаю, сколько я так пролежала, рыдая, но в какой-то момент слёзы просто кончились. Меня всё ещё трясло, а мысли разбегались. Надо встать и пойти в ванную — привести себя в порядок. Наверняка я опять выгляжу настоящим страшилищем! Но ковёр на полу был таким мягким и уютным, что, казалось,