Фальшивая убийца - Оксана Обухова

– Не знаю, – размышляя о своих проблемах, сказала я. – Такси мне вызовешь? Я адрес не знаю.

– Такси-то я тебе вызову, только зачем уезжать? С тебя за вызов по этому адресу три шкуры сдерут… Оставайся здесь, завтра утром пойдешь к хозяйке, все ей объяснишь…

– Нет, – покачала я головой. – Неудобно. Меня не приглашали.

– Ой, да ладно тебе! Не приглашали ее! Переночуешь здесь, а завтра утром тебя Сашка в город отвезет, никто и не узнает!

– Нет, Люда, я уеду.

– Ну, как знаешь. Пойдем хотя бы поужинаем, а? Есть хочется, спасу нет!

Говоря по совести, есть мне хотелось не меньше, чем Людмиле. С утра на двух чашечках кофе.

– Тетя Лида – наш повар – уже к приезду

Артема готовится, такого настряпала! Пальчики оближешь! Пошли, а? А потом я тебя до поселка провожу, там автобусы и маршрутки ходят…

Пустой до звона желудок согласился бы пойти на кухню с разносолами без всяких уговоров, голова еще не окончательно отупела от голода и упорно изобретала причины для отказа, одна из которых звучала незамысловато просто – неудобно.

– Да чего тебе неудобно-то?! – горячилась

Людмила. – Там еды на роту солдат хватит!

Пошли. Одевайся нормально – и пошли.

Натянув белье и колготки за дверцей платьевого шкафчика, я надела блузку – казалось, она провоняла страхом, как половая швабра хлоркой! – сноровисто застегнула крошечные пуговки и услышала, как из сумочки доносится трель сотового телефона.

На дисплее обозначился номер Бармалея. Я отвернулась от любопытной Людмилы и тихо сказала в трубку:

– Да, Василий.

– Алис… – виновато вякнул друг, – прости. Я только что узнал.

– Что ты узнал? – продевая ноги в юбку и придерживая телефон плечом, спросила я.

– Ну, о Вяземской…

– Что ты узнал о Вяземской? – Я выпрямилась и замерла, глядя внутрь шкафчика на вешалки с одеждой Люды.

– То, что она от интервью отказалась…

– Она отказалась от интервью?! – выкрикнула я в шкаф.

– Да, – понуро отозвался друг. – А ты разве не знаешь?

– Нет. Когда она отказалась?

– Ну… буквально в последний момент…

В душе моей что-то застонало и умерло. Кажется, это была надежда.

– Может быть, она его перенесла? – вопросила я.

– Нет, – буркнул Бармалей. – Она отказалась.

– Черт, – обреченно выругалась я.

– А ты разве не была в офисе?

– Была… но там кое-что не сложилось. Потом расскажу. Я не дошла до приемной.

– Тебя не пустили?!

– Нет, другое. Ты мне скажи, сам об отказе откуда узнал?

– Мама сказала, – на вздохе выдавил Бармалей.

– А она когда тебе сообщила?! Почему секретарь не перезвонил мне?!

– Потому что она договаривалась с мамой! Ей и позвонила!

– А Татьяна Васильевна почему мне не перезвонила?!

– Потому что поздно было! – оправдывая маму, выкрикнул мебельный сын. – Вяземская отказалась за пять минут до назначенного времени!

Понятно. Зачем беспокоиться о какой-то Алисе? Она и так уже в офисе, поднимется в приемную, там ей все и скажут – мадам не желает никаких интервью. Все просто, доходчиво и без нервотрепки.

– Ладно, Василий, проехали, – пробормотала я и захлопнула дверцу шкафчика.

– Алис, ты обижаешься?

– На что? Ты ни в чем не виноват.

– А где ты сейчас? Хочешь, я приеду?

– Нет, спасибо, у меня все в порядке. Иду ужинать в хорошей компании. До свидания, Вася.

Я отключила телефон. Повернулась к истомившейся от ожидания голодной – спасу нет! – Людмиле и сказала, растягивая в улыбке резиновые губы:

– Пойдем?

– Пойдем, – оживленно отозвалась девушка.

– Только, Люда… Не говори никому, пожалуйста, что я журналистка. Ладно?

– Почему? – Ресницы захлопали над голубыми радужками.

– Потому что теперь я никакая не журналистка. Я просто безработная.

– Ой, как нехорошо…

Кажется, если не принимать в расчет меня, сильнее всех из-за проваленного интервью огорчилась простодушная девушка с ласковым именем Мила.

На кухню мы попали, пройдя запутанным лабиринтом узких коридоров, спустившись по черной, людской лестнице. Доведись мне разыскивать камбуз самостоятельно, заплутала бы, как Фарада в волшебном институте, и в полночь уже кричала бы: «Люди, где вы, ау?!» Часть псевдозамка, предназначенная для рабочих помещений, напоминала о титанических размерах особняка только высотой потолков. Узкие, слабо освещенные коридоры казались ущельями, разрезавшими гору на дольки. В одном из коридорных ответвлений нам даже пришлось идти гуськом, чтобы не толкаться в стены плечами.

…На огромной, поистине замковой кухне уже вовсю поздравляли шеф-повара Лидию Ива новну. («У Лидочки Ивановны внучка родилась», – шепнула Людмила.) Первые тосты были произнесены до нашего прихода, новоявленная бабушка поздравлена, компания из восьми человек слушала невысокую худенькую брюнетку с раскрасневшимся лицом и широко распахнутыми карими глазами.

– Остановка просто всмятку! – возбужденно, стоя в центре камбуза, вещала девушка. – Кровищи-и-и-и – жуть! Константиновну «скорая» увезла, а бабу Веру, – рассказчица вздохнула со всхлипом, – на снегу оставили. Только пакетом прикрыли… Жуть! Меня потом полдня колбасило!

– О чем базар? – усаживая меня на свободное место в торце длинного стола, шепнула Мила, обращаясь к тому самому Саше, который принес мне чужую сумку.

– Ленка про аварию рассказывает, – так же тихо ответил тот. – Сегодня в поселке КамАЗ автобусную остановку смял. Двое погибших, трое ранено…

– Ого! – выдохнула Люда. – Шофер был пьяный?

– А кто знает? – пожал плечами парень. – Может, тормоза отказали, может, подрезал кто…

– …А баба Вера только полгода назад мужа схоронила, – продолжала говорливая брюнетка. – Она соседка по улице тети Маруси… была то есть соседкой, – поправилась, сделав скорбное лицо.

– Дом пустой остался? – словно между прочим, засовывая в рот маринованный огурчик, поинтересовался субтильный дядька в темном пиджаке и голубой рубашке с расстегнутым воротом.

– Ми-и-иша, – с укоризной протянула повариха.

– А что Миша? – вздернул плечи дядька. – Если дом освободился, а наследников нет…

– Без тебя разберутся, – отрезала Лидия Ивановна и, прекращая прения, обернулась ко мне: – Добрый вечер, тебя, кажется, Алисой зовут? – спросила мягко.

Вдоль длинного стола с двумя тарелками в руках носилась Людмила. Щедро накладывала закуски на две персоны одновременно и еще успевала разговаривать. За меня.