Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха - Александр Соловьев

После его смерти в разных точках мира объявилось еще пятеро наследников, и общее число детей достигло двадцати двух – от трех жен и четырех любовниц. Многочисленные потомки Зингера крутились в высшем обществе. Его сын Парис прославился головокружительным романом с Айседорой Дункан, которая родила ему сына Патрика. А последняя вдова Зингера Изабель считается прообразом знаменитой статуи Свободы в Нью-Йорке. Злые языки прозвали ее «статуей Свободы нравов».

«Когда ты умрешь, я буду твою швейную машинку крутить», – так Корней Иванович Чуковский записал в своей книге «От двух до пяти» разговор маленького мальчика со своей бабушкой в середине XX века. К тому времени мир уже давно не мыслил себя без швейной машинки в каждом доме. Она перестала быть роскошью, а стала средством существования. После смерти Зингера машинка продолжала крутиться. Обороты росли. Себестоимость машин сократилась впятеро. А верный Эдвард Кларк продолжал быть ангелом-хранителем компании вплоть до своей смерти в 1882 году. К 1891 году было выпущено более полумиллиона машин. «Зингер» превратилась в огромную корпорацию с филиалами по всему миру.

Правда, русская революция 1917 года нанесла компании значительный ущерб: убыток составил 100 миллионов рублей, из которых, после настоятельных напоминаний, советское правительство возместило три. Но что значит мировая революция по сравнению со швейной машинкой? Во всяком случае, и революцию, и Советский Союз машинка и компания пережили.

Современные японские корпорации начали формироваться около ста пятидесяти лет назад, в «эпоху Мэйдзи» (1869-1912 гг.). Власть в стране захватила группа молодых самураев, которые сформировали олигархию. Они и назначили себя руководителями первых крупных промышленных предприятий (как тогда говорили, владелец японской фирмы является «самураем по происхождению и бизнесменом по призванию»). Уже тогда Япония начала бить рекорды по темпам экономического роста. Секрет был прост: промышленные предприятия могли привлекать из деревень сколько угодно рабочей силы. Дисциплинированные крестьяне на всю жизнь становились работниками корпорации, исполняли ее гимн, самоотверженно трудились и не требовали высокой зарплаты (потому что в корпорации все равно получали раза в три больше, чем могли бы заработать где-нибудь еще).

Японец по рождению и крови, в бизнесе Акио Морита больше походил на американца, являясь живым воплощением негласного девиза эпохи Мэйдзи «Заимствовать чужое, сохраняя свое». Такой «синтетический» подход самым серьезным образом выделял его и его компанию.

У «старых японцев» после Второй мировой войны было принято ругать США за «кока-кольную цивилизацию». Японский бизнес надо было делать по-японски, в соответствии со старинными национальными традициями – такова была господствующая точка зрения. Ее придерживались практически все старинные фирмы, принадлежащие к кланам-дзайбацу например Hitachi, Toshiba (вышедшая из группы Mitsui), Mitsubishi Electric. В XIX веке они торговали продуктами, галантереей, скобяными товарами, во второй половине XX века перешли на всякую бытовую технику.

С их точки зрения даже основанные в 1912 году Sharp и в 1918 году Matsushita Electric были «молодыми». Что уж говорить про Sony созданную в 1946 году? Да еще и человеком, который, по сути, дважды дезертировал – из армии и из семейного бизнеса.

Сразу после атомной бомбардировки Хиросимы состоявший на пожизненной службе в военно-морских силах Японии Акио Морита известил начальство, что в случае окончания войны не намерен возвращаться в часть из командировки, чтобы исполнить последний приказ – коллективное самоубийство. «Но ведь вам предъявят обвинение в дезертирстве!» – ахнул сослуживец. «Очень скоро, лейтенант, – ответил ему Морита, – дезертирство не будет таким уж преступлением».

Обращение императора Хирохито к народу, передававшееся по радио (японцы тогда впервые услышали голос своего императора), застало Морита в родительском доме, древнего благородного рода изготовителей саке марки «Нэнохимацу». Его семейство варило этот национальный напиток триста лет.

Дед и прадед Морита были тонкими знатоками искусства и тратили много времени и денег на художественную коллекцию. В результате семейное предприятие оказалось на грани банкротства. Для модернизации фабрики потребовались значительные средства.

Ирония судьбы заключалась в том, что необходимая сумма была получена от продажи драгоценностей из дедушкиной коллекции – древнего китайского манускрипта, бронзового зеркала и нефритового ожерелья, созданного в IV веке до нашей эры.

Акио Морита, первенец, появился на свет в огромном доме, стоявшем на одной из самых красивых улиц Нагои. В народе ее называли улицей богачей.

По японскому обычаю управление делами семейной фирмы считается привилегией старшего сына. Когда Морита решил посвятить себя радиотехнике, его ближайшие друзья и компаньоны специально ездили в Нагою просить у семьи особое разрешение. В Японии забрать сына в новый бизнес – все равно что отдать его в сиротский приют. Однако отец Морита согласился и даже подарил компании-первенцу своего главного... бухгалтера.

7 мая 1946 года двадцать человек собрались на четвертом этаже обгоревшего универмага «Сирокия» в центре Токио, чтобы учредить новую фирму. Первоначальный капитал равнялся 500 долларам. Основателям компании, Масару Ибука и Акио Морита, было соответственно 38 и 25 лет. У обоих были блистательные инженерные дарования, физико-техническое университетское образование и опыт работы в военных КБ. Они решили, что станут выпускать новейшую технику.

Дело оставалось за малым: с чего-то начать и как можно быстрее получить прибыль. Время было послевоенное, голодное, и наши герои решили заняться производством рисоварок. Схема рисоварки казалась элементарной: на дно деревянного чана спиралью укладываются электроды. Мокрый рис замыкает электрическую цепь, ток нагревает рис до готовности, рис подсыхает, и цепь автоматически размыкается.

Но отладить процесс никак не удавалось – рис оказывался то недоваренным, то слишком разбухшим. Ибуке постоянно приходилось заниматься дегустацией. По тому же принципу попробовали сконструировать электрическую печь. Без особого коммерческого эффекта. Самой удачной затеей оказалось привлечение к работе жен: те делали электрогрелки – обшивали тканью провода. Грелки стали пользоваться бешеным спросом на черном рынке. Им не уступал и чуть более высокотехнологичный продукт – приставки к радиоприемнику позволяющие принимать коротковолновые радиостанции. Собирать эти приборы приходилось в нелегких условиях – в здании, где была организована их сборка, протекала крыша. Паять радиодетали приходилось под зонтиком.