СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории - Александр Конторович

Планеры стали любимой забавой детворы. Энтузиасты-кружковцы строили все более совершенные конструкции, соревнуясь, у кого дальше пролетит. Однако всех переплюнул Олененок, точнее Виктор Оленев, как его недавно крестили. Сначала он приспособил к планеру ракетный двигатель, сделанный после консультации с Занудой. Результат оказался предсказуемым, фюзеляж с движком улетел, а крылья остались. Второй вариант тоже не получился. Ракета не потянула. Но ребята не отчаивались. После усиления конструкции у них получился вполне работоспособный ракетоплан. Однако, когда взорвался очередной двигатель, опалив руки и шевелюру одному из экспериментаторов, опыты с ракетной тягой я, особым распоряжением, прекратил.

Несмотря на это, Олененок не унимался. Они на пару с Пашкой насели на меня с требованием объяснить, как еще можно придать движение летательному аппарату. Пришлось рассказать им про воздушный винт и выстрогать вертолет «Муха». Этот воздушный винт на палочке мы тоже делали в детстве. И запускали, раскручивая ладонями. На пару недель это обозначило новое направление в ребячьей деятельности. Теперь состязались по принципу, у кого выше и дольше пролетает. А потом Олененок сам додумался до двигателя. Нет, конечно, никакой резинки-«авиационки». Но он же был индейцем. А какой упругий элемент привычен для краснокожего? Правильно, лук.

Основой движка стали две упругие костяные пластинки. Одним концом они упирались в переднюю бобышку фюзеляжа, другой свободно скользил петлей по рейке. Тетива из жил закручивалась валом воздушного винта, запасая энергию. После отладки, несмотря на некоторое аэродинамическое сопротивление, такой привод обеспечил полет авиамодели.

Дальше маленькие аэропланы становились все совершеннее. Отрабатывались профили крыла, фюзеляжа, аэродинамика. Рекордные модели умудрялись преодолеть по воздуху полкилометра и более. Несколько штук умудрились улететь на другой берег реки, парочку из них так и не нашли. А вид летающих над полем самолетиков вызывал, с одной стороны, у детей и молодежи желание приобщиться к покорению воздушных пространств, с другой – ворчание у старшего поколения. Не все сразу могли принять такую забаву, да и отвлечение детворы от домашних обязанностей встречалось без энтузиазма. Но, тем не менее, процесс пошел, как говорил первый и последний президент СССР.

Разумеется, у ребят не могла не возникнуть идея насчет самолета, способного поднять в воздух и человека. Когда они заявились ко мне с этим вопросом, я ограничился одной рекомендацией: «Рассчитывайте». На вопрос «как?», ответ был: «Думайте». В итоге, взвалив на себя руководство авиамодельным кружком, Пашка с Олененком надолго ударились в эксперименты и расчеты.

Конечно, они допустили изначальную ошибку, пытаясь экстраполировать схематическую модель под эту задачу. В итоге вес самолета рос быстрее, чем его подъемная сила. Когда в качестве фюзеляжа стало выступать сосновое бревно миллиметров двести диаметром, ребятам стало ясно, что движутся они куда-то не туда. Однако расчет и постройка пространственных конструкций были для них еще «не по зубам». После моих объяснений парни некоторое время переживали свое фиаско, однако не отчаялись, а снова взялись за эксперименты с авиамоделями. Правда, вскоре их обучение заканчивалось, предстояли военные сборы, а потом стажировка на производстве. Так что перед ребятами была поставлена задача найти себе преемников. Забегая вперед, скажу, что, спустя двадцать лет, в воздух поднялся первый аэроплан конструкции Виктора Оленева.

Логинов

Ох уж этот Динго. Мало того, что детишек заразил полетами, так и начальство, да и меня все же уговорил. Хотя, честно признаюсь, я особо и не сопротивлялся. Ну люблю я авиацию, люблю. Самолеты, дирижабли… вертолеты… даже эти «кофемолки летающие» согласен строить. Хотя вертолет во многом и самолету и даже дирижаблю, по моему мнению, уступает. Но сейчас у нас на катапульте не самолет и даже не вертолет, а всего-навсего простейший планер. Нашли чертежи, адаптировали под нашу технологию, тем более, что дерево-то я уже давно потихоньку заготавливал. Для своей мечты, реактивного самолета по типу тех, что в «Миссионерах» описаны, заготавливал. Но наши металлурги мне ту мечту обломали – не скоро у нас такие стали и сплавы появятся, чтоб реактивные движки строить. Зато пригодились мои заготовки, среди которых и бальса закупленная была, для постройки планера. Что ж, «путь в будущее начинается с маленького шага».

И тут сказал свое веское слово еще не родившийся Чернышевский

Начнем мы с планера, естественно. Вернее, начали. Вот он – стоит на разгонной рельсе катапульты. Длинный, предельно зажатый по ширине и высоте фюзеляж, узкое крыло, широко раскинувшееся в стороны от фюзеляжа, убираемые колесики, на которых он разгоняется по катапульте, и выпускаемая лыжа для посадки, сейчас прижатая к фюзеляжу.

Разминаюсь, осматриваю планер, одновременно рассказывая и показывая, для чего нужно то или иное действие, стоящим чуть в сторонке и внимательно за мной следящим энтузиастам из нашего авиационного кружка. Пусть сразу привыкают к тому, что в авиации мелочей нет. Хочешь летать – будь добр запомнить все необходимое и выполнять всегда и везде.

Сажусь в кабину, пристегиваюсь и печально вздыхаю – парашюта мы пока не сделали. Так что сижу вместо парашюта просто на набитом тряпьем мешке. Впрочем, правильно сконструированный планер – удивительно крепкая и надежная штука, защищающая пилота даже при очень грубой посадке.

А самое интересное, что это летательный аппарат, использующий для полета энергию окружающей среды. Да, никаких моторов, никакого шума, рева и прочих прелестей моторного полета. Только небо, ветер и ты.

Наконец, все готово. Я даю сигнал, Динго рвет рукоять пороховой катапульты. Грохот, дым! Словно получивший пинок сзади, планер резко рвется вперед. Меня мощно придавливает к спинке сиденья. Быстрый, почти на грани восприятия разбег… и я парю. Тишина, только ветерок посвистывает вокруг, охлаждая разгоряченное солнцем лицо.

Практически сразу ловлю восходящий поток и, чуть скрипнув деталями конструкции, планер переходит в набор высоты. Оглядываюсь вокруг, замечая мельчайшие детали – стоящих внизу и радостно машущих руками людей, рывком рванувшую в сторону от непонятного летающего предмета птицу, зелень лесов и кустарников, ласково бьющий по лицу ветер. В полном соответствии с тем, что я читал, глазомер нарушается полностью, а земля кажется плоской, как поднос. Голова слегка кружится, но это ощущение быстро проходит. А рассмотрев знакомые предметы, начинаю понемногу различать и расстояния. Правда, приходится все время напоминать себе об истинных дистанциях, корректируя свои ощущения повторным рассмотрением одних и тех же ориентиров. Но все равно хорошо, хочется петь и летать, летать.

Однако первый полет есть первый полет. Конечно, планер способен часами парить в восходящих потоках, преодолевая десятки и сотни километров. Но для этого нужно иметь опыт, проверенную конструкцию планера и знание состояния атмосферы. Ничего этого у нас пока нет. Поэтому я закладываю вираж и аккуратно ставлю аппарат на глиссаду спуска. Черт, а вот это я не учел! Восходящий поток не выпускает планер из своих объятий, стремясь забросить его вверх. Делаю крен, голова опять начинает кружиться, я автоматически выравниваю аппарат и понимаю, что меня опять несет вверх. Еще крен… Планер вырывается из потока и начинает неторопливо терять высоту. Все хорошо, только и я потерял ориентиры! Черт, где же они! Один кустарник и лес! Куда садиться? После нескольких весьма энергичных кручений головой все-таки определяюсь и вывожу паритель на поляну, подготовленную к посадке. Выпускаю воздушный тормоз и лыжу, планер начинает все быстрее сыпаться вниз. Земля надвигается, растет, увеличиваются в размерах деревья, ждущие на краю поляны люди из маленьких куколок постепенно возвращаются к реальным размерам. Удар! Зубы невольно клацают, я чуть-чуть не разношу себе нос о ручку управления.