Хроники Этории. Книга 4. Опаленные войной - Михаил Костин

– К бою готовсь! – гаркнул Эймс.

Я схватил в одну руку палку, а вторую, с мечом, отвел подальше для удара.

Волк кинулся снизу, целясь клыками в горло. Я успел сунуть ему в зубы сук, и тут же ударил наискосок, разрубив животному лапу и лопатку! Меч выскочил из страшной раны, свистнул в воздухе, рассыпая вокруг кровавый бисер. Я ухватил его двумя руками и обрушил клинок на голову умирающего волка!

Готов!

Рядом бешено рубился сержант. Вокруг него уже лежало несколько окровавленных туш. Мимо, с визгом, переходящим в предсмертный хрип, промчался пылающий зверь – видимо, он угодил в костер. Больше я ничего разглядеть не успел, с разных сторон приближались новые твари. Я отшатнулся, рубанул тварюгу, что была совсем рядом, но волк присел на передние лапы и огромные клыки клацнули у моей шеи. В тот же миг второй волк бросился вперед, но я достал его острием клинка. Животное завизжало, покатилось по земле.

Первый волк наступал медленно, расчетливо. Пригнув к земле лобастую голову, он шел, внимательно ловя каждое мое движение. Я не торопился, осторожно отступая к костру, где сражались мои спутники. Жар пламени чувствовался за спиной. Казалось даже, что идти уже некуда, дальше огонь! Я с трудом подавил желание обернуться. Сейчас каждое лишнее движение могло стать смертельной ошибкой.

Первым не выдержал раненый волк, и это предрешило исход схватки. Если бы животное удержалось и по-прежнему оттягивало на себя внимание, то у здорового волка были шансы. Но… раненый бросился мне в ноги. Здоровый зло рыкнул и тоже кинулся вперед. Я отскочил в сторону, пропуская летящего зверя мимо себя, и в прыжке вонзил меч в мечущегося под ногами подранка. Клинок вошел под лопатку, чуть задержался, упершись в ребро, но я довернул рукоять, и лезвие легко вошло в тело. Тварь захрипела, забилась в агонии, роняя на утоптанный снег кровавую слюну. Я тут же выдернул меч и переключился на второго волка. Сладить с этим оказалось непросто. Он умело уклонялся от ударов, и мой меч лишь оцарапал его. Окровавленная морда, оскаленные клыки, злые глаза, в которых горел голодный огонь – волк приблизился вплотную. Я рубанул со всей силы, но не сумел пробить толстую кость лба. Зверь, казалось, обезумел и больше не чувствовал боли и страха смерти. Он пер вперед, страшно клацая зубами, пытаясь поймать порхающее лезвие, которое раз за разом вырывало из тела волка куски плоти. Отступая, я подошел к костру слишком близко и услышал, как на голове потрескивают от жара волосы. Дальше идти было некуда, а зверюга наседала. Вот еще шаг, еще… Клыки щелкали в опасной близости от моей руки. Мне стало ясно – еще немного, и волк вцепится в меня.

В этот момент я решился на отчаянный поступок. Широко махнув мечом, я попытался отогнать хищника. Волк, как я и ожидал, ловко отскочил. Этой секундной задержки хватило, чтобы выхватить из огня пылающую головню и сунуть ее в раззявленную пасть. Дикая боль обожгла ладонь, словно ее пронзило сотней игл, но волк был повержен! Забыв обо всем, кроме красных углей в пасти, чудище завертелось на месте. Я покончил с волком двумя ударами, перерубив ему шею, и огляделся. В нескольких шагах в стороне бился Эймс. Дела у него шли намного успешнее, чем у меня. Как и положено настоящему солдату, сержант не давал воли эмоциям, нанося быстрые, четко выверенные удары.

Залитый вражеской кровью, с мечом, иззубренным о крепкие волчьи черепа, исцарапанный, в порванной одежде, сержант при этом смеялся! Перед ним стояли три матерых волка, но ни один не смел напасть первым. Они рычали, клацали челюстями, но боялись приблизиться к этому страшному человеку. И тогда Эймс сам сделал шаг вперед.

– Ну что?! Ко мне, ко мне твари!

Он взмахнул мечом.

– Что, не нравится?! А вот так?

Меч сержанта сверкнул в воздухе, выписывая восьмерки.

Волки попятились.

Эймс сделал обманный рывок вперед и ударил влево, вложив в удар всю силу. Большущий волк с подпалинами на холке покатился в сторону с перебитым позвоночником. Остальные взвыли и бросились бежать. Сержант схватил мертвого волка за горло, поднял его над головой и закричал что-то вслед убегающим тварям.

Похоже, помощь сержанту была не нужна, а вот на северном склоне все еще кипела ожесточенная схватка. В центре драки был Эйо. Он, как осадная башня, возвышался над полем боя, размахивая широким топором на длинной рукояти. Его меч, сломанный пополам, валялся на земле. Обломок глубоко вошел в голову мертвого волка. Вокруг рыжего вояки собрались Дово, Лус и Эжен. Они то отступали перед натиском животных, то снова бросались вперед. У Эжена в руках я заметил тяжелую дубину, которой он орудовал на удивление умело.

И вот волки дрогнули, взвыли… и бросились прочь! Мы же остались на холме, отстояв свое право на жизнь перед лицом дикой природы. Я, тяжело дыша, опустился на землю. За спиной догорал костер.

Удивленно оглянувшись, я вдруг понял, что рассвет уже близок.

– Мы дрались всю ночь? – спросил я у присевшего на обрубок бревна Эйо.

– Что?

– Всю ночь, говорю, дрались!

– Ага, – Эйо улыбнулся. На его лице запеклась кровь. – Когда занят делом, время летит быстро.

Он обессилено закрыл глаза и прошептал:

– Нужно собрать…

– Отдыхай, – сказал я ему. – Я все сделаю.

Но собрать ничего я и не успел – внезапно накатившее видение выдернуло меня в другую реальность, к Айку.

Был промозглый осенний день. Сырой холодный туман неохотно расступился под ленивым порывом ветра, и Айк увидел хорошо знакомую местность – дома, изгороди, деревья.

Виллон. Родная улица. Память калейдоскопом выдала яркие, солнечные картинки детства, совсем не похожие на реальность. Айка бил озноб, то ли от холода, то ли от скверных предчувствий. Он подошел к своему дому. Когда-то белое строение, увитое плющом, теперь зияло черными провалами окон. Сердце сжалось. Куда пропали так любимые матерью цветастые занавески? Он медленно толкнул калитку. Раздался душераздирающий скрип, словно петли не смазывали несколько лет. Эхо подхватило режущий звук и услужливо задушило его в тумане. Что за чертовщина?

Входная дверь была полностью оплетена черными побегами плюща. Айк бережно очистил проем. Дом был пуст. Окна выбиты, по комнатам валялась раскуроченная мебель, а пол на кухне усыпан осколками глиняной посуды. Он снова вышел на пустую улицу. Прошел чуть вперед, чтобы убедиться, что никого в этом, когда-то счастливом городке, нет. Дома брошены, кое-где разрушены стихией. Нет ни кур, ни коров, ни птиц. Никого. Город вымер.

Внезапно на заброшенной веранде одного из домов Айк услышал шорох. Он замер, прислушиваясь. Ветер не может так шуметь. Да, так и есть, там кто-то живой. Юноша в несколько шагов пересек широкую улицу.

В соседском доме с провалившейся крышей пахло плесенью. Осторожно войдя внутрь, Айк обнаружил, что на куче черепицы сидела ярко-рыжая кошка и умывалась как ни в чем не бывало. Увидев человека, она с интересом уставилась на него круглыми желтыми глазами.