В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская

его одноклассников был, конечно, просто «Фоном», сидит в первом ряду (второй слева) между своими друзьями, с которыми он дружил в течение всей своей жизни: Феликсом Викентьевичем Янишевским (в классе просто «Нос») и Виктором Узовичем Рошалём (по прозвищу «умный Рошаль»). Четвертый неразлучный друг первых трех Юрий Таричанович Дьяков (прозвище, конечно, «Дьяк», но были и другие, например, «Идеал») стоит крайним слева в верхнем ряду. До последнего года в течение нескольких десятилетий он был заведующим кафедрой на биологическом факультете МГУ, куда его в своё время не приняли в качестве студента. В книге также дано описание выдающегося советского агрохимика Ф. В. Янишевского.

Семён Яковлевич Залкинд в беседе с Л. И. Лебедевой обмолвился, что Юлий Яковлевич Керкис, насколько я поняла, был женат на дочери знаменитого академика Александра Алексеевича Заварзина. Думаю, что приходится признать, что жена Ю. Я. Керкиса находилась в близком родстве с Георгием Александровичем Заварзиным, многолетним одноклассником Лёни Фонштейна. Лёня бывал в гостях у Егора в его академической квартире и рассказывал мне об этом. Но у меня эти его рассказы стерлись из памяти. Тесен был мир внутри Садового кольца в славном городе Москве. Вот такие пироги с котятами!

Теперь довольно скудные сведения о начале научной карьеры моего папы, Шаскольского, Д. В. После окончания высшего учебного заведения (скорее всего, биологического отделения физико-математического факультета МГУ), судя по чудом сохранившейся у меня его трудовой книжке, с 1929 по 1939 год он работал в кольцовском Институте экспериментальной биологии АН СССР (ИЭБ). На одном из современных сайтов в трудах лаборатории сравнительной генетики животных Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН я нашла упоминание о папиной работе 1930 года. В нем говорится об улучшении местной породы кур в Кировской области с помощью знаменитой юрловской породы. Цитирую: «Первое обследование метисов было проведено в 1930 г. генетиком Д. В. Шаскольским (1908–1990), бывшим сотрудником И. Ген. Деятельное участие в этой работе принимал также А. С. Серебровский. В результате было установлено, что юрловские петухи улучшили показатели местных кур. Так, живая масса помесей увеличилась: кур — на 7,8 %, петухов — на 15,8 %, промеры тела — на 1,6–9,9 %.

Во второй половине 1930-х Дмитрий Владимирович защитил кандидатскую диссертацию и опубликовал в немецком журнале статью по генетике пчелы, которой очень гордился. В 1937 г. стал старшим научным сотрудником. В 1939 и 1940 гг. был приглашён заведовать кафедрой Киргизского Гос. мединститута в г. Фрунзе. На современном сайте Кыргызской Государственной медицинской академии упоминается, что организатором и первым заведующим кафедры, называемой сейчас кафедрой медицинской биологии, генетики и паразитологии был доцент Д. В. Шаскольский.

В. В. Бабков (1946–2006) упоминает моего папу в своей замечательной книге «Московская школа эволюционной генетики», которая многократно цитируется его российскими коллегами и историками биологии. Д. В. Шаскольский входил в эволюционную бригаду (впоследствии лабораторию) ИЭБ под руководством Д. Д. Ромашова, работающую в области эволюционной генетики. В книге помещена фотография, подпись под которой гласит: «Эволюционная бригада ИЭБ, ок. 1934 г. А. А. Малиновский, Д. В. Шаскольский, Д. Д. Ромашов».

Дмитрия Дмитриевича Ромашова (1899–1963), выдающегося популяционного генетика и папиного друга, я в последний раз запомнила по поездке к нам домой в одном троллейбусе. Это было сразу после войны между двумя его арестами. Мама пишет в письме папе в Германию (он после войны выпускал в Лейпциге Атлас «Промысловые рыбы СССР»), что Митрич опять уехал. С его женой Ксенией Алексеевной Головинской мои родители дружили всю жизнь. А. А. (Кот) Малиновский (1999–1997), крупный популяционный генетик жил, кажется, как и мы, на Малой Бронной и встречался с папой.

Главным направлением работы лаборатории, руководимой Д. Д. Ромашовым, было исследование мутационного груза в популяциях разных видов Drosophila, продолжающее работы лаборатории Сергея Сергеевича Четверикова, начатые в начале 1920-х годов.

Здесь просто невозможно не отвлечься и не описать хотя бы очень коротко историю возникновения в Советской России исследований по генетике и, в частности, пионерских исследований по популяционной генетике. В этом кратком изложении я использовала, главным образом, материалы воспоминаний Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского (1900–1981), статью Николая Васильевича Глотова (1939–2016): «Сергей Сергеевич Четвериков, ученый и учитель», книгу Василия Васильевича Бабкова (1946–2006) «Московская школа эволюционной генетики» и другие многочисленные материалы, которые можно найти в интернете. Сейчас, когда я возвращаюсь к написанию своих воспоминаний после продолжительного перерыва, я хочу извиниться перед авторами, описывающими факты биографии С. С. Четверикова (1880–1959), которых я не упомянула раньше, а теперь уже не могу их найти в интернете. Продолжаю написанный ранее текст. Читать это все было настолько интересно, что я разрывалась между этим чтением и необходимостью все-таки продолжать что-то писать. Поэтому приходится сейчас выступать в роли айсберга, описывая здесь только верхушечку прочитанного.

В результате Октябрьской революции и гражданской войны связь русской науки, включая биологию, с мировой наукой была прервана. Русские ученые-биологи совершенно не были осведомлены об успехах зарубежных генетиков при изучении генетики плодовой мушки дрозофилы, позволившие открыть структурные основы наследственности. Немаловажным для начала генетических исследований в России был приезд в Москву в 1922 году уже тогда известного американского генетика Г. Мюллера (1890–1967), позднее ставшего Нобелевским лауреатом. Он привез с собой генетически маркированные линии дрозофилы и знаменитую книгу Т. Моргана, которая так и называлась «Структурные основы наследственности». В ИЭБ был организован генетический практикум по дрозофиле. Усилиями Н. К. Кольцова в институт стали поступать из-за рубежа научные журналы и была организована первая в стране лаборатория по генетике. Ее возглавил выдающийся ученый, человек энциклопедических знаний и кругозора Сергей Сергеевич Четвериков, уже тогда очень известный зоолог. С. С. Четвериков также организовал семинар по быстрому освоению достижений генетики. Все сотрудники лаборатории генетики были зоологами, прекрасно знающими объекты своих исследований и учениками С. С. Четверикова.

В течение непродолжительного времени было создано совершенно оригинальное направление генетических исследований — синтеза экспериментальной генетики с классическим дарвинизмом. Главная заслуга в этом принадлежала С. С. Четверикову. В 1926 г. была опубликована знаменитая статья С. С. Четверикова «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики», которая сразу отвела ему роль создателя нового направления в биологии и сделала его основоположником эволюционной генетики. В этой статье был указан путь экспериментальной проверки, предсказанной С. С. Четвериковым гетерогенности природных популяций. Не могу не назвать имена сотрудников лаборатории генетики, которые предоставили экспери-ментальные доказательсьва гетерогенности природных популяций, развивали идеи С. С. Четверикова и большинство из них стали выдающимися генетиками, внесшими неоценимый вклад в развитие генетических исследований.

Вот эти имена: Д. Д. Ромашов, Е. И. Балкашина, Б. Л. Астауров, Н.