Глоток свободы - Николай Андреев

По всей видимости, пушки стали основной целью контратаки. У ближайшего колеса сидел, низко опустив голову, тот молодой лейтенант, с которым Олесь разговаривал во время битвы. Юноша подошел к аланцу и подтолкнул его в плечо. Тело бедняги качнулось и повалилось на землю. Только сейчас Храбров заметил рукоять кинжала, торчащую из груди.

— Лейтенант Стив Миллуол, командир первой десантной роты, двадцать два года, — раздался хриплый мужской голос.

Русич обернулся. Перед ним стоял высокий капитан со шрамом на правом виске. Плечо аланца было перебинтовано, забрало шлема разбито, а рукав сильно испачкан кровью.

— Первая рота полностью уничтожена, — покачал головой командир батальона. — Из ста человек в живых осталась всего семеро. Есть потери и в других подразделениях. Если наступление продолжится, до Нейтральной зоны я дойду один.

— У меня тоже осталось чуть больше половины бойцов, — вымолвил Олесь. — Что будем делать? Может, закрепимся здесь? Хорошенько проверим захваченные дома и кварталы. Часть оливийцев наверняка спряталась в подвалах.

— Нет, — резко возразил капитан. — Приказ таков: идти до границы. Мы должны выполнять его неукоснительно. Раненых и все огнестрельное оружие я уже вывез из города, так что можно продолжать штурм.

— Это самоубийство, но я подчиняюсь, — горько усмехнулся юноша. — Давайте роту поддержки, и мы двинемся дальше. Ненавижу напыщенных, самоуверенных глупцов. Ведь ясно же — мы лезем в западню…

Спустя десять минут вторая рота аланских десантников подошла к баррикадам. Солдаты с ужасом смотрели по сторонам, понимая, что произошло здесь с их товарищами.

Наемники двинулись вперед по магистрали. До Нейтрального сектора оставалось около полутора километров. Однако Олесь не надеялся достичь границы. Ход сражения складывался явно не в пользу наступающих. Они встретились с слишком упорным сопротивлением противника.

Ударная группировка все дальше удалялась от спасительной пустыни и оголяла тыл и фланги. Чтобы не воспользоваться такой благоприятной ситуацией нужно быть полным идиотом. В чем-чем, а в глупости морсвилцев обвинишь.

Земляне преодолели еще около трехсот метров. Впереди вновь показался перекресток и новые оборонительные сооружения тасконцев. Храбров остановил отряд, дожидаясь подхода аланцев. Сил для повторного штурма явно не хватало.

Русич подозвал к себе командира роты и спросил:

— У вас есть орудия?

— Да, — кивнул головой лейтенант. — Но они застряли на месте предыдущего боя. Для того чтобы убрать трупы и создать проход в завалах, потребуется время.

— У нас его нет, — произнес Олесь.

И тут события начали развиваться самым неожиданным образом. Над кварталами взвились к небу густые чёрные столбы дыма, послышались звуки труб, барабанов, трещоток. Издали донесся вой тысяч разъяренных глоток.

— Что происходит? — удивленно спросил Стюарт, настороженно осматриваясь по сторонам. Не нравится мне эта какофония.

— Может, психологическая атака? — неуверенно предположил аланец.

— Нет, — возразил Храбров, — похоже на какой-то сигнал.

Минут десять наступающие стояли на месте. Несмотря на все требования офицеров, русич отказался штурмовать укрепления. Его терзали мрачные предчувствия, которые вскоре подтвердились.

Расталкивая десантников, к Олесю прорвался Родригес. Его латы были помяты и обильно испачканы кровью. Это значило, что группе де Креньяна тоже пришлось несладко. Увидев Олеся, арагонец громко закричал:

— Командир, нас окружают! Жак просил передать, что сотни чертей перешли границу и атаковали группировку с фланга. Потери ужасны, мы с трудом сдерживаем врагов…

— Проклятие! — выругался юноша. — Всем немедленно отступать! Родригес, возвращайся к своим. Пусть они отходят к захваченному перекрестку. Это единственный шанс закрепиться.

Суть происходящего дошла и до пехотинцев. Тем более, что чистые с криками рванулись в атаку. Шквал пуль остудил пыл оливийцев, но ненадолго. Тасконцы начали пробираться вдоль стен и по земле.

Отход аланцев вскоре превратился в паническое бегство. Вскоре армия достигла места недавнего сражения. Только здесь Олесь сумел перевести дух. Хоть на немного, но они оторвались от преследователей.

— Занять оборону! — громко выкрикнул русич.

Отбрасывая тела убитых, наемники и десантники начали располагаться на баррикадах. Часть пехотинцев Храбров отправил на крыши ближайших домов. Они должны прикрыть позиции роты сверху. Только так можно удержать завоеванную территорию. В это время сзади раздались отчаянные вопли солдат.

— Черти обошли с тыла, — взволнованно вымолвил командир батальона. — Они уже на магистрали…

— Возьми сотню своих бойцов и попытайся отбросить их на запад, — предложил Олесь.

Понимая, что наемники лучше разбираются в обстановке, капитан возражать не стал. Спустя пять минут аланцы ринулись в атаку. То ли тасконцы не ожидали подобной решительности от аланцев, то ли в отчаянии десантники сумели подавить в себе страх перед рукопашной схваткой, но третья рота прорвала окружение.

С минимальными потерями отряд вырвался из Морсвила. О приказе отбросить противника на запад командир батальона даже не вспомнил.

Земляне и пятьдесят аланцев были брошены на произвол судьбы. Проклиная тупость Возана, русич готовился к решающей битве.

Наибольшую угрозу сейчас представляло северо-западное шоссе. Там нет никаких укреплений, и в любой момент враг может ударить с тыла.

Храбров приказал создать укрепление из трупов. Солдаты немедленно принялись за работу. Морсвилцы пока не решались атаковать, и в сражении наступило временное затишье.

Неожиданно на боковой улице началась частая стрельба. Солдаты тотчас заняли свои места на баррикаде. Теперь они следили за домами через прорезь прицела. Пальцы застыли на спусковых крючках. Один возглас и стальной дождь устремится навстречу противнику. Но вот лейтенант приложил к глазам бинокль и закричал:

— Прекратить огонь! Это наши…

Он оказался прав. Отстреливаясь от наседавших врагов, к перекрестку отступала западная вспомогательная группа.

В изорванной одежде, испачканные своей и чужой кровью, аланцы еле передвигали ноги. От роты осталось чуть более тридцати человек. Они были деморализованы и растеряны.

Последними, как и положено, шли наемники. В живых их осталось всего четверо. Де Креньян шагал в самом конце колонны. Внешний вид маркиза мог произвести впечатление на кого угодно. Без шлема, с перевязанной головой, в изрядно помятых латах, с мечом в одной руке и автоматом в другой. Время от времени Жак для острастки стрелял по преследующим отряд чертям.

— Вот это бойня! — с горькой иронией воскликнул француз, увидев Храброва. — Я уже думал, не выберусь живым. Хорошо, Родригес прикрыл спину от удара, а то валялся бы в песке.