Школьные рассказы - Тамара Крюкова

– Пойдёмте, покажем Ивану Александровичу, – с энтузиазмом предложила Майка.

Женька понял, что слава таит в себе подводные камни. Он вовсе не жаждал встречи с учителем информатики.

– Ты что, с ума сошла?! Я же засекреченный, – выпалил он первое, что пришло на ум.

– Как – засекреченный? – ахнула Синицына.

– Очень просто. Про меня вообще никому говорить нельзя, потому что на меня охотятся. Я только вам открылся, – таинственным голосом поведал Женька.

– А кто за тобой охотится? – живо заинтересовалась Майка.

– Кто-кто… Иностранные разведки.

– Вот зажигает! Нужен ты им больно. Они и не таких спецов покупают. За большие бабки кто хочешь продастся, – недоверчиво усмехнулся Петухов.

– Я за деньги не продаюсь, – гордо отрезал Женька и трагически добавил: – Так что если проболтаетесь, мне конец.

Несмотря на предупреждение, весть о том, что Женька большой знаток компьютеров, быстро разнеслась за пределами класса, и новоиспечённый программист во всей полноте осознал, что быть компьютерным гением гораздо труднее, чем он предполагал. Ребята потянулись к нему с вопросами. Женька напускал на себя важный вид, ссылался на занятость и советовал почитать литературу для «чайников». Он с отчаянием осознавал, что долго так не продержаться.

События развивались стремительно. В тот день Лена Синицына объявила, что Вадика показывали по кабельному телевидению. Это был удар ниже пояса. Перед показом по телеку ничтожная подпись в журнале тотчас померкла. Чаша весов склонялась явно не в Женькину пользу.

Женька было сник, но фортуна вновь улыбнулась ему. Недалеко от школы телевизионная передвижка проводила очередной социологический опрос. Это был реальный шанс появиться на экране. На перемене Женька сорвался из класса и изъявил желание быть опрошенным, но журналистка не оценила его порыва поделиться с обществом своим мнением. Нужно было придумать что-нибудь ещё.

Вернувшись в класс, он махнул рукой в сторону окна и громко сказал:

– Видели? Телевизионщики приехали. Откуда они только пронюхали? Меня выжидают. Хотят интервью взять.

– Что же ты тогда здесь сидишь? – удивилась Лена Синицына.

– Мне это ни к чему, – безразлично пожал плечами Женька. – Я за славой не гонюсь. Не такой я человек. Не то, что некоторые: чуть научатся по клавишам стучать – и тут же в телек бегут.

В это время прозвенел звонок на последний урок. За сорок пять минут Женька успел напрочь забыть о том, что его «караулят» журналисты, и беспечно вышел из школы вместе с остальными. К этому времени телевизионщики как раз завершили свою работу и неспешно сворачивались. Майка оценила ситуацию и решила, что отправлять бедных журналистов ни с чем – нехорошо. Надо восстановить справедливость.

Общество должно знать своих героев и тех, кто живёт рядом с ними.

– Ребята! Тащи Москвичёва к камере. Не зря же журналисты приезжали, – сказала Майка.

Поначалу её предложение не вызвало энтузиазма. Если Москвичёв кому нужен, то пусть с ним сами и разбираются. Но тут Майка объявила:

– Может, и нас по телеку покажут.

Её реплика возымела действие.

– Точно! Слабо в новостях засветиться? – подхватил Юрка Петухов.

Осознав всю серьёзность ситуации, Женька в панике воскликнул:

– Нет! Не буду я давать никакого интервью.

– Ты чё, совсем уже? – Петухов покрутил пальцем у виска и обратился к остальным: – Да чё его слушать? Если надо, значит, надо!

Ребята подхватили упирающегося Женьку и потащили к камере. Проявляя чудеса скромности, Женька отбивался изо всех сил, но с целым классом ему было не совладать. Скоро он предстал перед телевизионщиками, и Майка возвестила:

– Вот! Мы к вам Москвичёва привели.

– Кого? – не поняла журналистка.

– Женю Москвичёва. Он в нашем классе учится и пишет научные статьи. Просто он очень скромный, – пояснила Лена Синицына и поспешно вытащила из портфеля журнал, который Женька щедро подарил ей с автографом.

Пробежав глазами статью, журналистка смерила Женьку удивленным взглядом и начала проявлять к нему интерес. Женька понял – сопротивляться бесполезно, и сдался. Интервью длилось недолго. К счастью, журналистка не стала копаться в тонкостях компьютерного программирования. Евгений Москвичёв, как и подобает гению, был немногословен. Репортаж обещали показать в калейдоскопе новостей. Все были счастливы, лишь герой дня выглядел подавленным.

– Переживаешь, что тебя рассекретили? – участливо спросила Лена Синицына.

Глядя в её полные обожания глаза, Женька впервые подумал – может быть, неплохо, что он дал интервью.

Прошло три дня. Поначалу Женька нервничал, но постепенно успокоился и стал с удовольствием греться в лучах славы.

Сигнал тревоги прозвучал, когда на перемене в класс зашёл Иван Александрович.

– Москвичёв, говорят, ты занимаешься программированием и даже пишешь статьи в серьёзные журналы? – спросил он.

В душе у Женьки шевельнулось предчувствие, что скоро его славе придёт конец. Если разговор пойдёт о программировании, то ему хана. Дальше компьютерных «ходилок» и примитивных «сшибалок» его познания не простирались. «Может, симулировать потерю голоса?» – решил он и молча кивнул.

– Представляешь, какое совпадение. Мой друг занимается той же самой проблемой. И тоже пишет статьи. Могу познакомить. Его зовут Евгений Олегович Москвичёв.

Глубина Женькиного падения была ужасна. Все подсмеивались и подтрунивали над ним. От насмешников не было прохода, а количество приставших к нему кличек превышало все разумные пределы. Как только его не называли – и Компьютерщик, и Программист, и Автограф.

Женька стойко выносил превратности судьбы. У каждого в жизни бывают чёрные полосы, главное – не унывать, решил он. Зато он понял, почему знаменитости не любят журналистов. Теперь само слово «интервью» вызывало у него острую неприязнь. Ведь кто знает, как долго он оставался бы компьютерным гением, если бы паршивые папарацци не рассекретили его.

С нового учебного года у Лёхи и Женьки ввели кабинетную систему. Каждый предмет изучали в специальном кабинете, а на переменах приходилось переходить с места на место. Может, кто и считал, что это не очень удобно, но Женька сразу понял, какие большие перспективы открывает кочевая жизнь. Мало того, что если опаздывал на урок, всегда находилось объяснение: мол, не сразу нашёл класс. Вдобавок в каждом кабинете было много интереснейших штуковин.