Зеркало судьбы - Виктор Павлович Точинов

Его трофеи — несостоявшиеся его трофеи — добирали потом другие. И наверное, имели полное право на критику… Но лишь поганый морж использовал свое право на полную катушку и в самой издевательской форме.

Иногда Славик подозревал: причина неудач таится в его подсознании. Подсознательно он жалеет дичь. Сознание приучилось не обращать внимания на жалобные предсмертные крики зайцев, и на прочую их белость и пушистость, — и страстно желает трофей добыть. У подсознания иное мнение — и оно мягонько, незаметно отводит руку чуть в сторону.

Капитоныч продолжал выдавать изыски юмора, зачастую переходя на сатиру, а порой и залезая в гротеск.

Славик решил, что надо придумать и провести некий аутотренинг… Чтобы перед выстрелом представлять на месте зайца вислоусую гниду. Неуместная жалость тут же улетучится из подсознания. Заряд полетит точно в цель.

19. Медок — Жальниково

Струя тягучего словесного дерьма не уступала высотой и напором Женевскому фонтану. И не иссякала уже третий перегон.

Славик хотел бы не слышать, мысленно отключить у Капитоныча звук, да не получалось… Тогда он уставился на сжатый в пальцах патрон и заставил себя думать только о нем. О том, что такие патроны дают не только неоценимые преимущества при стрельбе на малой дистанции. Есть и побочный фактор: в разы растет риск зацепить кого-то из коллег картечиной-«чечевичкой», летящей по самой непредсказуемой траектории… На охоте всякое случается. С такими патронами «всякое» будет случаться чаще. В разы чаще. На порядки. Опасное новшество, непродуманное…

Хотя все это умозрительные рассуждения новичка, а «Бергель» — фирма солидная, и раз опытный Веймарн сказал: попробуйте, и опытный Капитоныч с ним согласился, — опробовать надо непременно. Сегодня же, не откладывая.

20. Жальниково — Щёглицы

И ведь однажды он был близок к успеху, он даже зацепил выстрелом зайца — не то подсознание вздремнуло, не то заряд разлетелся слишком широко.

Случилось все в середине прошлого зимнего сезона. Он неторопливо и старательно, как учили, выхаживал след, — а матерая зайчиха, напуганная его приближением, вскочила в другой стороне. Выломилась из кустиков, где таилась, взметнулась но невысокому косогору и тут же исчезла из вида.

Славик выстрелил тот момент, когда заячий силуэт четко нарисовался на вершине пригорка. Дистанция была идеальная. Ни веток, ни сучьев, способных отклонить летящий свинец, на линии огня не оказалось. Он был уверен, что не промахнется. И жалобный заячий крик подтвердил: не промазал.

Он поспешил туда, уверенный, что первый его трофей лежит на обратном склоне пригорка. И тут же влетел в лощинку, совершенно незаметную, доверху заметенную снегом. Ухнул в снег по пояс, еще через шаг — по грудь. Лощинка показалась неширокой, Славик не стал вылезать, двинул вперед, напролом. Пробивал, протаптывал путь — матерясь и подняв ружье над головой. В общем, провозился очень долго.

Трофей на дальнем склоне не лежал. Там валялся лишь большой клок шерсти, выдранный картечиной из заячьей шубки.

Впрочем, надежда еще оставалась, и немалая. На уходящем следе виднелись пятна крови, — небольшие, словно у кого-то из прохудившегося кошелька выпадали монеты, отчего-то красные.

Вторая картечина попала удачнее, и Славик бодро двинул по следу подранка, рассчитывая вскоре добить.

Увы и ах… Ранка оказалась несерьезной, царапиной. Разрывы между красными пятнышками становились все больше, а сами они все меньше и бледнее. Потом и вовсе исчезли.

Он продолжал упрямо идти по следу, на что-то еще надеясь. След привел на рельсы и пропал, снега там не было. Он двинулся вдоль путей, поглядывая по сторонам, ища сходящий с полотна след. Куда идти, направо или налево, Славик не знал, и пошел наугад, с вероятностью угадать пятьдесят на пятьдесят.

Он нашел выходящий след не скоро, но нашел и двинулся по нему. Но вскоре услышал за спиной голос Гоши:

— Эй, эй, паря! Ты своего зайца тропи! За этим я уж второй час иду!

Он ошибся, потерял след и взял чужой… А подраненную зайчиху добрал Капитоныч — та сдуру выскочила прямо на него. Славик опять остался с позорной «баранкой».

21. Щёглицы — Пятиозерье

Ладно бы он тогда просто упустил зайчиху… Но зачем-то прихватил с собой найденный клок шерсти, показал остальным. Дескать, смотрите сами: очень близок был к успеху, совсем чуть-чуть не повезло… Лучше бы не показывал. Потом каждый зимний выезд получал в конце охоты клок шерсти от Капитоныча: держи, мол, добавь в коллекцию.

И сейчас, разумеется, моржеобразная скотина не преминула вспомнить тот злополучный трофей… Славик держался стоически: близилось Пятиозерье, и там его мучения завершатся.

22. Пятиозерье — Малый Наволок

Уф-ф-ф-ф-ф… Отмучился. В последний вагон поезда зашли контролеры, трое, и полицай с дубинкой и с «горынычем» в кобуре, — им в подмогу. Здоровенный полицай, плечистый, — в передних вагонах публика едет всякая, порой нетрезвая и агрессивная.

Контролеры всякий раз, без исключений, подсаживались в Пятиозерье. Дальше начинались земли заброшенные, малонаселенные. Поселки вымирающие и уже окончательно вымершие. Станции, где по заведенному порядку поезда еще останавливаются, но редко-редко кто-то садится или выходит, и билетных касс там, разумеется, нет. Кассы после Павловского редкость, не окупается зарплата кассира.

В общем, в передних вагонах собрались пассажиры, которых надлежит дообилетить. Глагол «дообилетить» приводил Славика в состояние, близкое к экстазу, но именно так контролеры и выражались. И причастие имелось не хуже: «Эй, кто тут еще недообилеченный?» Восторг, душевный восторг.

Капитоныч при появлении контролеров тут же прекратил изблевывать очередную гнусность. Отошел с ними на другой конец вагона, долго толковал о чем-то — с их старшим он был знаком накоротке, да и остальных знал.

В Малом Наволоке контролеры двинулись в поход вдоль электрички. Дообилечивать недообилеченных.

23. Малый Наволок — Четвертый Пост

Малый Наволок был мертвым местом. Неосвещенная платформа без станционного здания, поодаль темные силуэты домов, довольно много, — но лишь два окошка светятся.

Электрички, тем не менее, останавливались. Живут здесь три с половиной старушки — вдруг одной из них приспичит куда-то прокатиться?

Три с половиной — не фигура речи. Капитоныч все окрестности их охотничьих угодий изучил дотошно, и как-то растолковал под настроение: три старушки нормальные, а одной ноги поездом отрезало, давно, лет пятнадцать тому, — вот и получается половинка. Сказав такое, Капитоныч погано, как он умел, загыгыкал, тряся моржовыми усами.

Ладно хоть после ухода контролеров издевки не возобновились. Пришло время расчехлить, собрать и проверить оружие. Гораздо лучше заниматься этим в светлом и теплом вагоне, чем на месте, нет риска уронить невзначай в сугроб цевье или стволины.

Разумеется, правила транспортировки охотничьего оружия