Джунгар. Небесное Испытание - Ольга Погодина

Он снова стоял под бесконечным железным небом Эрлика, его сапоги не оставляли следов в сухой красной пыли. Все здесь было красно-черным: черное небо с тусклыми гвоздями звезд, красная, скрипящая под ногами земля. В окружающих его багрово-черных сумерках слышался далекий грохот и тяжелые, длинные, нечеловеческие вздохи – такие, верно, издает сама эта бесплодная, несчастливая земля. Илуге знал, что все что означает и что сейчас может появиться из тьмы. Он очертил вокруг себя спасительный круг, с трудом распрямился и встал, глядя, как, уродливо вытянувшись, лежат перед ним его тени. Та, что слева, пошевелилась, и Орхой Великий поднялся с земли: здесь, в мире Эрлика, повелителя мертвых, он становился видимым. Какое-то время они молча стояли друг напротив друга. Не зная, что сказать.

– Ты все ближе к моему миру, маленький глупец, – раздался ненавистный свистящий шепот, и, обернувшись, Илуге увидел существо из своих кошмаров: черную кошку Эмет, тварь с металлическими когтями из подземного мира, младшую дочь Пожирателя Плоти, Эрлика. – Знаешь, тут есть глубины, в которые даже мы не проникаем. Где-то там, в непроглядной тьме, бродят души рабов, принесенных в жертву. Быть может, когда-нибудь я встречу тебя там. Только ты обо мне забудешь. Они обо всем забывают…

Илуге почувствовал, что его охватывает липкий, всепроникающий ужас.

– У тебя нет надо мной власти, кошка! Уходи!

Страшные зеленые глаза сверкнули в полутьме.

– Это у тебя нет власти – даже власти над собой, человек. Ты уже сейчас мертв наполовину, ты, посмевший нарушить равновесие миров! Скоро, очень скоро ты увидишь, какой подарок принес тебе мертвец из кургана, которого ты спас в своем безрассудстве. Это будет очень, очень скоро. И я буду ждать – рядом. – Эмет оскалилась в довольной, совершенно человеческой ухмылке, несмотря на устрашающие зубы. – Я буду смотреть, как тьма пожрет тебя…

– Какой бы ни была моя судьба – тебе я не достанусь! – выкрикнул Илуге.

– Конечно, нет! – Смех у Эмет был странный, кашляющий. – Мой господин посылает меня за умершими воинами, а не за принесенными в жертву рабами. Но один из вас нарушил законы моего отца, и я буду следовать за вами, пока не убью его!

– Это не так-то просто, кошка, – прогудел Орхой, сжимая в руке свой меч.

– Но и не так трудно, как ты думаешь, мертвец. – Она распахнула свои кожистые крылья. – Ты не увидишь следующей весны этого мира, ты, ослушник богов! Я, Эмет, дочь Эрлика, говорю это. Потому что я – знаю. Впереди у тебя – века темноты. Проживи свой жалкий остаток дней с этим, потому что скоро я приду за тобой.

С этими леденящими словами Эмет прыгнула с места, легко и бесшумно, и унеслась, словно огромная летучая мышь. Колени Илуге дрожали. Орхой посмотрел на него мрачно:

– Не отчаивайся, парень. Смерть вовсе не так страшна, как кажется. Уж я-то знаю.

Многое изменилось за эти последние несколько лун. Очень многое. В первую очередь изменился он сам, думал Горхон, глядя на покрытый вечными льдами величественный силуэт Падмаджипал. До этого года он был кем угодно, но только не человеком, который позволяет собой владеть своим прихотям и капризам. Но, как оказалось, все меняется, и его разум с какого-то момента перестал ему служить столь же безупречно, как и все эти годы.

Он должен был догадаться об этом раньше. Но с некоторых пор он, Горхон, глава школы Омман, могущественнейший из магов Ургаха, стал слеп, как крот. И с удивлением обнаружил, что его цели… поменялись после того памятного вечера в начале весны, когда Горхон нашел князя Ургаха в состоянии, далеком от сосредоточенности…

– И эта глупая старуха молчала столько лет! – Князь Ургаха со всего маху обрушил кубок, выточенный из цельного обсидиана, на стол. Кубок раскололся, черные сверкающие осколки брызнули во все стороны.

– Лучше поздно, чем никогда, – рассудительно произнес Горхон, меланхолически закидывая в рот горсть черного изюма с южных виноградников. – Надо сказать, твои шпионы действовали быстро. И имеют талант оказываться рядом в особо подходящий момент. Или – дай догадаться – они попросту следили за твоей сестрой? Что ж, умно.

– Она ведь действительно призывала меня. – Ригванапади покачал головой, недоумевая. – Своими руками создала для меня смертельную опасность – и призывала. Что, интересно, она от меня хотела, старая карга? Поцеловать в лобик?

– Скорее всего она бы не рассказала тебе того, что рассказала твоей сестре. – Горхон склонил голову, и его длинная, до пят, коса стекла по подлокотнику кресла, словно черная змея. – Она не считала, что Ицхаль способна на убийство.

– На что способна эта зеленоглазая ведьма, никто из нас не знает. Наверняка, – мрачно процедил Ригванапади. – А еще эти два щенка, которые имеют больше прав на престол, чем я, правящий князь.

– Ну, я бы не был столь резок в оценках, – лениво протянул Горхон. Что ж, он так и знал, что Ригванапади даже собственной тени боится. – В конце концов, о них ничего не слышно. Молодые глупцы уже давно должны были ввязаться в какую-нибудь безрассудную выходку. И потом, им еще придется доказывать, что они не самозванцы. Что у них есть теперь? Слова умершей старухи?

– Щенки выросли и могут представлять опасность! – Ригванапади сверкнул глазами.

– Зато теперь никто не обвинит тебя в том, что ты убиваешь детей, – парировал Горхон. – Помнится, именно это в конечном счете и восстановило придворных против предыдущего князя.

Горхон позволил себе добавить в голос чуть-чуть издевки. Невозможно было удержаться – еще бы, ведь именно Ригванапади тогда публично чуть не рвал на себе одежды, рассказывая жуткие подробности убийства своим братом Падварнапасом малолетних племянников, рожденных и нерожденных.

– Что-то ты больно остер на язык, жрец. – Ригванапади уловил намек, и его лицо потемнело. Горхон сделал примирительный жест, и князь тоже предпочел сменить тему.

– Если ты помнишь Ночь Наложниц, то она случилась зимой, – сказал он. – Значит, щенков вывезли из Ургаха тогда же. Может, они и не уцелели, иначе где они?

– Может, и не уцелели, – согласился Горхон. – Или нашли приют у соседей.

– У кого? У куаньлинов?

– Нет. – Горхон покачал головой, поигрывая своим жутковатым ожерельем, сделанным из человеческих черепов. – Куаньлины, получив такой жирный кусок, уже давно бы осаждали Ургах. Это дало бы им в руки роскошный повод для войны. И для… гм… аргументов против твоей власти внутри княжества.

Ригванапади нахмурился, но смолчал. В конце концов, Горхон был прав, недовольные всегда найдутся.

– У степняков? – недоверчиво протянул князь. – Ну, если так, то кого они могут привести? Две сотни вонючих варваров?

– Это вероятнее всего, – усмехнулся Горхон. – Еще вероятнее, если кто-то из них свяжется с влиятельными людьми здесь, в Ургахе, и попытается устроить переворот. Без поддержки в самом Ургахе им никогда не победить.