Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель

Когда в одном из наших разговоров речь заходит об этом заявлении Ангелы Меркель, Владимир Путин лишь пожимает плечами: «Ангела Меркель сейчас с запозданием переживает опыт, с которым я сталкивался в течение многих лет. Теперь она передает иными словами все то, о чем в 2007 году я рассказывал в Мюнхене». Владимир Путин тогда сетовал на распространение НАТО и упрекал Соединенные Штаты в том, что они перешагнули «свои границы почти во всех сферах», как в политике, так и в экономике. Монополия и доминирование одного хозяина никогда не позволят решить проблему. Как заявил тогда Путин, мир становится все более небезопасным.

Нахождение общего знаменателя

Нужно сказать, что с момента своего заявления Ангела Меркель находится под давлением, и не только из-за разногласий по поводу газа из России. Европа разделена сейчас сильнее, чем когда-либо, и не только по причине коронавируса. Так, в книге «Свет, который погас» болгарский политолог Иван Крастев и его соавтор, юрист Стивен Холмс, говорят о появлении новой линии фронта. Конфронтация капитализма и коммунизма сменилась конфронтацией либералов и их разочарованных подражателей. В кратчайшие сроки обществам на востоке были навязаны лошадиные дозы экономических благ, их снабдили потребительскими товарами, сетями быстрого питания и множеством советов в отношении морали. Авторы описывают реструктуризацию Восточного блока как процесс, «продвигаемый и контролируемый Западом»[35].

По мнению авторов, западные европейцы считают себя самыми прогрессивными людьми на земле, в то время как восточные европейцы после распада Советского Союза переживают новую травму. Ведь на этот раз распадается уже не абстрактная империя, а собственная жизнь. Крастев и Холмс наблюдают в Европе глубокий раскол. И это не просто социальное расслоение на богатых и бедных или территориальное разделение севера и юга. Сегодня страны вновь отгородились друг от друга, закрывшись в своих национальных сообществах. Европейский разлом «проходит между людьми, пережившими крах коммунизма, распад некогда мощного коммунистического блока, и жителями западных стран, не затронутых этими травмирующими событиями».

Советы по преодолению нового размежевания довольно редки и противоречивы. Как, например, заявление американского политолога Марка Лилла, согласно которому возможность каких-либо изменений в стране могут дать только конкретные политические действия и работа политических институтов, а не продвижение идеи личной оптимизации и насаждение моральных установок наподобие одной из маниакальных идей западного мира, в которой все политическое – это часть личной идентичности, и поэтому остальные обязаны разделять такую точку зрения. В своем интервью газете Zeit американский ученый утверждает, что тот, кто хочет изменить свою страну, должен идентифицировать себя с ней. На Западе заявление политолога воспринимается как особая форма национализма. На востоке Европы оно звучит вполне однозначно[36].

На данный момент каждый десятый житель Болгарии уехал из своей страны, более трех миллионов румын живут и работают за границей, аналогичная ситуация наблюдается в Польше и Литве. И дело тут не только в заработках, которые настолько невысоки, что едва ли кто-то из западных жителей захочет заниматься подобным трудом, например, работать строителем, конвейерным мясником на немецкой скотобойне, соцработником или сборщиком урожая. Одним из тех, кто в сложные коронавирусные времена прибыл собирать спаржу за копейки. То же касается тысяч врачей. Они обучались на Востоке и теперь пытаются найти счастье на Западе. Покидая свою родину, они оставляют в обществе ощутимую брешь.

Запад процветает за счет своей экономической мощи и с презрением глядит на страны Восточной Европы, где вместо модных терминов – «мультикультурализм», «секуляризм» и «однополые браки», популярны такие традиционные и консервативные понятия, как, например, отчизна, церковь и семья.

Для Владимира Путина этот аспект политики идентичности, проповедуемой Западом, является высокомерием в чистом виде: «Западные взгляды сталкиваются с интересами большей части нашего населения. Возьмите хотя бы традиционные ценности. У нас нет проблем с ЛГБТ. Бог с ними, пусть живут как хотят. Но это не должно затмевать культуру, традиции и традиционные семейные ценности миллионов людей, составляющих наше общество».

Многие рецепты, которые Берлин и Брюссель выписывают остальным европейским странам и для которых, по словам Меркель, «нет альтернативы», рождаются из идеи западного превосходства. Все эти рекомендации могут быть продиктованы чем угодно, но только не пониманием или даже сочувствием к чужим мирам. «Немытые туземцы» – так во времена Британской империи англичане называли своих подданных в Индии, которые, например, отказывались перенимать предписанный им английский образ жизни.

«Каждый умирает в одиночку»

Пандемия коронавируса усилила отчуждение между США и Европой. В апреле 2020 года в режиме видеоконференции проводится совещание министров иностранных дел из семи крупнейших индустриальных держав Запада, посвященное коронавирусу, – за четыре часа общения участники встречи так и не смогли договориться о мерах против нависшей над их странами угрозы. Причиной становится абсурдный спор о том, как назвать эту эпидемию. Еще на предварительных переговорах США настаивают на формулировке, которая бы подчеркнула китайское происхождение вируса в итоговой декларации G7. Аргумент госсекретаря США Майка Помпео звучит следующим образом: «Коммунистическая партия Китая представляет существенную угрозу нашему здоровью и образу жизни, что ясно продемонстрировала вспышка уханьского вируса». Эта партия, по его словам, грозит подорвать свободный и открытый порядок, лежащий в основе существования стран «Большой семерки». Группа, в состав которой, помимо США и Германии, входят Франция, Италия, Великобритания, Япония и Канада, в результате решает не идти на поводу у США и отказывается от совместного заявления, согласно которому коронавирус является исключительно проблемой Китая. Американский президент, в свою очередь, был заранее предупрежден о смертельной опасности, исходящей от вируса. В конце января 2020 года советник президента США по национальной безопасности Роберт О’Брайен сообщил главе государства о том, что Америке, так же как и всему остальному миру, грозит глобальная катастрофа, подобная эпидемии испанского гриппа 1918 года, унесшей жизни примерно 50 миллионов человек. Для Дональда Трампа эпидемия коронавируса, начавшаяся в Ухане, изначально была всего лишь очередным политическим оружием против китайской конкуренции. На протяжении нескольких месяцев президент США преуменьшал опасность вируса, называя его неопасным вариантом гриппа, который исчезнет, как только погода улучшится. Официальное приуменьшение серьезности положения стоило жизни более чем 250 тысячам человек в США (по данным на конец 2020 года). За этот период заболели более 8 миллионов человек – больше, чем в любой другой стране мира.

Трамп знал об опасности. Новый вирус, по его словам, был «смертельной штукой» и «гораздо более смертоносной, чем наши эпидемии гриппа». В своем февральском интервью американскому журналисту Бобу Вудворду Трамп признался в том, что опасность