Барышня и хулиган - Татьяна Полякова

— Кофе остыл, — сказала я. — Хочешь,приготовлю завтрак? Блинчики с медом. Хочешь?

— Нет — покачал головой Илья, глядя на меня как-точересчур пристально.

«Очки, — подумала я с досадой. — Надо было ихсразу надеть. Соврать что-нибудь про глазную болезнь, неприятие яркого света».Недавно шел дождь, и сейчас все еще моросило, на кухне горел свет, несмотря напозднее утро.

Пока я сидела на стуле, размышляя, что бы еще такого сказатьИлье, а главное, как бы вежливо от него отделаться, он шагнул ко мне, взял заруку, довольно грубо поднял и поцеловал, но на этот раз совсем не так, какнесколько минут назад.

— Пойдем наверх, — сказал он.

— Я-я-я… — с трудом освободившись, начала я. —Видишь ли… Я ужасно себя чувствую и вообще… по-моему, ты женат.

— Да? — Он вроде бы удивился, подумал немного икивнул:

— В самом деле. Кажется, я совершенно забыл об этом.

— Вот-вот, — перевела я дух. — Я не хочу,чтобы у тебя были неприятности. Наверное, твоя жена ломает голову, куда тызапропастился.

— Вряд ли.

— Как ты можешь быть уверен в этом?

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Видишь ли… — начала я, он кивнул и направился кдвери.

— Хорошо. Я не имею привычки навязываться. Хотя тыменя, признаться, удивила. Я считал тебя человеком, которому совершенно наплеватьна условности.

— Я мечтаю выйти замуж, — честно сказала я. —А моя мама всегда говорила, что, если девушка себя не сдерживает, это можетплохо кончиться.

— Твоя мама — умная женщина, — хмыкнул Илья, наделпиджак, достал из кармана бумажник и положил визитку на тумбочку. — Еслиты решишь, что слушать маму не всегда полезно, позвони.

Он сунул ноги в ботинки, а я вдруг заметила, что они сырые.Значит, дождь еще с вечера начался? Не помню никакого дождя. А что я вообщепомню?

— Не хочешь поцеловать меня на прощание? —усмехнулся он.

— Лучше не надо, — вздохнула я.

— Конечно. Мама наверняка говорила, что поцелуи добромне кончаются.

— Да, что-то в этом роде.

— Что ж, надеюсь, ты все-таки позвонишь. Я проводилаего до входной двери, заперла ее и с облегчением вздохнула, потом бегомподнялась на второй этаж и припала к окну. Илья как раз подходил к своеймашине. Боже, какой красавец. А я какая дура.

Я приуныла, наблюдая за тем, как машина развернулась, азатем и вовсе скрылась за углом, а вместе с ней скрылась и моя девичья мечта.

— Не повезло, — через пять минут констатировала яи, вместо того чтобы возблагодарить бога за то, что все так благополучнозакончилось, вновь принялась мечтать: вот если бы Илья не был женат и если бы ясразу сказала ему, что ни — какая я не Катька, что на самом деле… на самом делея училка французского с копеечной зарплатой которая штопает свои колготки иразбавляет лак для ногтей ацетоном, чтоб надолго хватило… и на кой черт этосокровище такому парню? — Ну и ладно, — вздохнула я и вроде бы дажепрослезилась, то есть совсем уж было собралась зареветь по-настоящему, но тутзазвонил телефон. Я испуганно замерла, соображая, снимать трубку или делатьвид, что я глухая? Телефон звонил все настойчивее, а я поняла, что трубку снятьвсе-таки придется, схватила и пискнула:

— Алло?

— Ольга? — услышала я голос сестрицы. —Спишь, что ли?

— Нет, — невероятно обрадовалась я, — ужевстала. А ты откуда звонишь? Ты уже на Канарах?

— Накрылись Канары. Я со своим разругалась. В общем,пусть двигает к своей мымре, а я найду что-нибудь получше. Но ты не переживай,в Париж все равно поедешь.

— Какой к черту Париж, я тут…

— Помолчи и слушай, что сестра скажет. Завтра утромвозьмешь такси и приедешь в Мотино, это пригород, километров пятнадцать… Водиннадцать я буду ждать тебя возле универмага, он в Мотине один, так что неспутаешь. Отвезу тебя в соседний райцентр и посажу на автобус. Считай, заданиеты выполнила.

— Слушай, а почему бы тебе сюда не приехать?

— По кочану. Ты поняла, что я сказала? И давай безсамодеятельности. Что это ты вчера за концерт устроила?

— Ты знаешь?

— Знаю. А тот красавец-мужчина, которого ты подцепила,давно ушел?

— У нас ничего не было, — торопливо заявила я.

— Разумеется. Короче, до завтра сиди дома, не то ячувствую, ты таких дел наворотишь…

— Хорошо… Катька, я не знаю, как это получилось.Честно.

— Ладно, не бери в голову. Все нормально. Завтра водиннадцать возле универмага. Начинай мечтать о Париже.

Я повесила трубку и с облегчением вздохнула. Слава богу,вроде бы все кончилось. Сегодня сижу безвылазно в квартире, а завтра домой.Приключения, пожалуй, не для меня.

Я приготовила себе завтрак, съела его без всякого аппетита,а потом уставилась в окно. Дождь кончился, выглянуло солнце. Целый день вквартире без всякого дела — это тяжелое испытание. У Катьки в доме ни однойкнижки, а сериалы я не люблю. Ничего такого не случится, если я прогуляюсь погороду. Глупо было тащиться за триста километров и даже не взглянуть на местныедостопримечательности.

Через пять минут я убедила себя, что просто обязана этосделать. Переоделась, подкрасилась, нацепила очки и уже подошла к входнойдвери. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Дверь вдруг распахнулась,на пороге возник здоровенный детина, а в следующее мгновение я уже летела покоридору от мощного удара кулаком в челюсть и приземлилась на ковер в весьманеприличной позе, успев лишь слабо охнуть и подумать: Катьку хотят ограбить.

О налетах на квартиры я читала, но никогда не думалаоказаться в такой ситуации, ведь в моих-то хоромах взять совершенно нечего, ивот, пожалуйста… Я посоветовала себе быстренько собраться и выработать линиюповедения, плевать на Катькино добро, лишь бы этот псих оставил меня в живых.Но тип спутал мне все карты, неожиданно заявив, хлопнув дверью:

— А вот и я, дорогая. Не ждала?

— Нет, — честно ответила я, поднимаясь начетвереньки.