Замужем за негодяем - Мелани Милберн

– Я этого не хочу, – отвернулась Хейли от его пытливого взгляда.

– Ты так тушуешься, когда говоришь об этом. Забавно наблюдать.

– Ты обещал мне…

– …не спать с другими женщинами. Но я буду счастлив разделить супружеское ложе со своей женой, когда она этого пожелает.

– Она этого не пожелает! – воскликнула Хейли.

– Неужели никогда? – провокационно уточнил Джаспер.

– Никогда! – подтвердила она.

– В таком случае ты очень изменилась, сладенькая. Я удивлен и озадачен. В свои шестнадцать ты обожала меня. Это было слишком очевидно, – беззастенчиво напомнил он ей о прежних ошибках. – Но тогда у меня хватило выдержки остаться джентльменом. Если бы ты не была в тот день пьяна, возможно, теперь все было бы иначе…

– Если ты тогда и повел себя как джентльмен, то сейчас поступаешь подло. Ты низкий, эгоистичный, самовлюбленный болван…

– Физически привлекательный.

– Возможно, для других, но не для меня.

– Что мне до других, Хейли. Но ты меня определенно хочешь. Не стоит этого стыдиться, конфетка.

– Я ухожу, – объявила Хейли и повернулась к дому Хендерсонов.

Джаспер безмолвно преградил ей путь.

– Пусти! – потребовала она, испугавшись решительной мины на его лице.

Джаспер обхватил ее за бедра и прижал к себе, давая ей почувствовать напряжение своей плоти.

– Ты должен отпустить меня, – принялась уговаривать его Хейли. – Что, если Хендерсоны увидят?

– Они подумают, что мы не в состоянии дождаться нашей свадьбы. Это же так естественно, малышка.

Он потянулся к ее губам, но она отшатнулась, отталкиваясь от него всей силой изящных рук.

– Не упрямься, деточка. Мы оба знаем, что ты влюблена в меня. Что за бессмысленная борьба?

Когда Джаспер обсудил с Хендерсонами все обстоятельства покупки усадьбы, Перл уговорила его и Хейли остаться на обед.

Хейли предпочла бы немедленно уехать, но, не желая расстраивать гостеприимных хозяев, согласилась.

Несколько раз за обедом девушка ловила на себе горячий взгляд Джаспера. Она заметила, как благосклонно их оценивает старая пара, отчего совершенно смутилась.

– Помню, когда мы только обручились, то ни на кого не обращали внимания. Мы глаз друг с друга не сводили, – расчувствовалась Перл Хендерсон.

– Где вы познакомились? – заинтересовалась романтическими подробностями Хейли.

– В школе. Джим на два года старше меня. Тогда он уже был старшеклассником и не упускал возможности дернуть меня за косички на перемене, подразнить. Я ненавидела его. Он казался мне недоумком, и я почти забыла о нем, когда он окончил школу. Но однажды Джим пришел к нам в дом, так как хотел обсудить с моим отцом покупку акций на фондовом рынке. Я в тот раз старательно демонстрировала ему свое пренебрежение. А через неделю он явился снова, и еще через неделю. Джим стал бывать у нас постоянно. Мой отец начал подозревать его в другом интересе, нежели доходность ценных бумаг. Когда Джим пришел в очередной раз, отец отправил меня в мою комнату… Это стало для меня настоящим ударом. Когда я оказалась лишена возможности видеть его, то поняла, что безнадежно влюбилась.

– Боже, как романтично, – умильно произнесла Хейли. – Хотела бы я… Вернее, кто бы мог представить, что юношеская любовь продлится всю жизнь.

– Джаспер упомянул в свой прошлый приезд, что вы очень давно знаете друг друга. Вам было четырнадцать, когда вы поселились в доме его отца, если я ничего не напутала, – обратилась к Хейли миссис Хендерсон. – Когда вы поняли, что он – ваша судьба?

– Трудный вопрос, – замялась Хейли. – Возможно, когда мне было шестнадцать, хотя не уверена.

– Странно! Джаспер сказал, что раньше вы уже были помолвлены и отменили прежнюю помолвку чуть ли не в самую последнюю минуту, – проговорила осведомленная Перл.

– Когда это он успел вам все это рассказать? И, главное, зачем? – искренне изумилась Хейли, утомленная этим допросом. – Да, это правда. Я была обручена с другим мужчиной. Глупая, неоправданно поспешная помолвка. Возможно, Джаспер появился в нужный момент.

– Значит, самой судьбе был неугоден тот брак, – предположила миссис Хендерсон. – Представьте, дорогая, сколь невыносима жизнь с нелюбимым человеком.

– Да, это было бы ужасно, – осторожно согласилась с хозяйкой Хейли.

– В наше время все больше и больше молодых женщин затягивают создание семьи. Я считаю, что делают они это напрасно, поскольку рискуют опоздать.

– Наверное, вы правы.

– Вы уже подумываете о детях? – поинтересовалась Перл.

– Да, – оживилась Хейли. – Мы решили, что троих будет достаточно. Не так ли, дорогой?

– Пожалуй, – кивнул Джаспер. – Но пока это не произошло, ты будешь моей малышкой.

– А еще мы непременно заведем собаку. Я люблю больших таких собак. Просто огромных, вроде ньюфаундлендов, – дразнила Джаспера Хейли.

– Я уверена, вы будете счастливы в браке. Вы из тех пар, союз которых предначертан самими небесами, – предрекла им Перл Хендерсон.

– Уверена, так и будет, – поддержала ее Хейли, дерзко глядя на Джаспера.

– Какого черта ты там разыгрывала? – шипел на нее Джаспер по дороге обратно.

– Я что-то сделала не так? – наивно осведомилась Хейли.

– Ради бога, Хейли. Если не знаешь, как себя вести, держи свой рот на замке.

– Ах! Проблема, оказывается, во мне! Ну, извини меня, Джаспер. Я, поверь, не хотела, чтобы сорвалась твоя сделка. Было бы очень досадно, если бы тебе не удалось надуть этих несчастных стариков. Мне только непонятно, зачем нужно было рассказывать им о нашем прошлом.

– К чему было нести всю эту чушь про детей?

– Ты не любишь детей?

– Обожаю, но не собираюсь их заводить.

– Правда? Кто бы мог подумать? Жаль, что Даниэль Мурбэнк об этом не знал. Кстати, сколько ему сейчас? Четырнадцать или уже пятнадцать?

– Пятнадцать, – бросил Джаспер.

– Ты хоть изредка видишь его?

– Иногда.

– И других детей ты решил не иметь.

– Вот именно.

– Даниэль так плох или есть другие причины?

– Даниэль хороший ребенок. Плох оказался я, как ты сама можешь догадаться.

– Даже самые искренние твои признания шокируют себялюбием. А что делать женщине, которую ты свяжешь интимными отношениями, если она захочет иметь от тебя детей?

– Постоянные отношения меня не интересуют.

Я никого не ввожу в заблуждение относительно своих планов.

– Ты настоящее чудовище, Колфилд.