Ржавый ангел - Деткин Андрей

- спросил Гриф негромко, продолжая «тралить» взглядом окрестности, нисколько не замечая раскрытой ладони.

- А я это, - нисколько не смутившись, говорил Цимус. Он широко улыбался какой-то скользкой, заискивающей улыбкой, словно это и вовсе была не улыбка, а обманка, как у рыбы клоуна глаз на хвосте, - прохожу мимо, слышу выстрел. Сразу просек, что с «абакана» палят. - Он повернул голову к Алексею. - У него первые две пули вылетают одна за другой с разбежкой в доли секунды и выстрел слышится почти как один, только с такой малюсенькой протяжкой. Тыдыщ, - изобразил Цимус и продолжил. - Я на выстрел метнулся, думаю, мало ли что, - теперь он «прыгал» взглядом с Грифа на Алексея, и если последний его внимательно слушал, то Гриф - едва ли. Он все «рыскал» взглядом по округе, - вдруг, кто из братишек в беду попал, какая тварь сталкера рвет, или бандюганы, душегубы проклятые, хабар отнимают, - не умолкал Цимус. - Думаю, уж оказался по близости, так чего не помочь. Правильно говорю? - он заулыбался еще шире, хитрые глазки заискрились в узких щелках. Он шагнул и по-свойски хлопнул Алексея по плечу.

- Ну, да, - согласился смущенный Алексей.

- Чего, сталкер, напрягся? Свой я. Правда, Гриф? - Цимус снова хлопнул Алексея.

- Свой, свой, - Гриф внимательно и не по-доброму посмотрел на Цимуса, - ты говори, чего хотел. А то нам идти надо.

- Куда енто намылились? - у Цимуса брови полезли на лоб.

- Много будешь знать, последние волосы потеряешь.

Только сейчас, когда Гриф обратил внимание на это обстоятельство, Алексей заметил, что из-под вермахтовского кепи выбиваются жидкие волосенки.

- Ай, Гриф, - Цимус озорно прищурил глаз и погрозил пальцем, - все бы тебе шутки шутить. - Он широко отвел руку назад, шагнул к сталкеру с намерением хлопнуть его по плечу, но Гриф посмотрел так, что у того не возникло желания настаивать.

- Че ты как хмурь болотная, - Цимус перестал улыбаться и даже, как бы обиделся, - и без тебя тошно, порой неделями слова человечачьего не услышишь, кроме бандитских харь да морд мутанских лица нормального не встретишь. И на тебе, ни поздороваться, ни обняться, ни словом добрым перекинуться.

- Ты все сказал? - спросил Гриф.

- Да, ладно, топайте, куда вам там надо, - Цимус повернулся к Алексею, - давай, старичок, удачи тебе, мутантов - вегетарианцев, рентген поменьше, плоть помягче, зоны покров и смерти быстрой, - протянул руку и когда заполучил Алексееву, притянул его, обнял и по-братски похлопал по спине. - Возвращайтесь с хабаром.

- Все, Цимус, кончай эти сопли, - Гриф брезгливо скривился.

Едва за пригорком скрылось пожарище, как на запястье Грифа завибрировал ПДА. Сталкер посмотрел на экран. Мигала иконка непрочитанного сообщения. С дурным предчувствием открыл сообщение. Оно оказалось набором непонятных иероглифов. Гриф наморщил лоб, секунду - другую пытался понять тарабарщину, затем погасил экран. Некоторое время они шли молча. Алексей впереди, Гриф следом. Сгоревший хутор остался позади и Алексей заговорил, посчитав, что Цимус их точно не услышит.

- Чего ты с ним так ну… не по-товарищески? Человек к нам со всем сердцем…

- Нет у него сердца, - перебил Алексея Гриф, - он не помочь братишкам - зайчишкам шел, а хотел под шумок в спину пульнуть, да грабануть. А когда увидел, что мы пустые, передумал, решил заболтать да разведать, куда енто мы намылились. Тварь он паршивая.

Глава 5. Маловато будет

Цимус смотрел вслед сталкерам, держал руку в кармане куртки и улыбался. Вот сталкеры оставили за собой последний поросший холм, избу и по тропе спустились в ложбину. Он махнул им на прощанье, и улыбка стекла с лица. Цимус широко открыл и закрыл рот, разминая мимические мышцы, непривычно долго пребывающие в неудобном натяжении. После чего сплюнул и зашагал в сторону леса.

- Все пучком? - такими словами его встретил рослый сталкер, на котором чистая, выглаженная подогнанная амуниция сидела, словно «парадка». Он стоял, привалившись плечом к березе, с подозрительно серой, местами полопавшейся корой, с черными блестящими бусинами смолы.

- На твоем месте, Кислый, я бы отошел от деревца. С веток накапает, замучаешься потом язвы выводить.

- Ты, Цимус, за меня не переживай. Скажи лучше, все сделал как надо?

- Сделал.

- Бреши, - подал голос, сидевший неподалеку на корточках с СВД на коленях сталкер. В маскировочном комбинезоне он сливался с окружающей растительностью, и только лицо выдавало его присутствие.

- А ты бы заткнулся, Тарантино, - проскрежетал Цимус и зло зыркнул.

- Сам, сука, заткнись, - Тарантино резко и легко встал. Невесть откуда взявшаяся в руке Цимуса «фора», заставила его остановиться.

- Тихо, придурки, - прорычал Кислый. - Убери волыну, Цимус. Мы за тобой смотрели, и нам показалось, что Гриф не дал тебе повесить на себя жучка.

- А что по-вашему это? - Цимус убрал в правый карман пистолет, а из левого достал небольшое устройство с ЖК монитором, нажал на кнопку. Экран вспыхнул зеленым полем, разлинованным на квадраты, в верхней части пульсировала ярко-зеленая точка. Кислый протянул руку, Цимус не замедлил отдать сканер. Некоторое время сталкеры смотрели на еле - подвижную, пульсирующую метку.

- Он больше отмычку мацал, - заговорил Тарантино, - на него и ляпнул маяк. Он специально к нам спиной становился, чтобы мы не просекли.

Цимус медленно обернулся, презрительным взглядом окатил Тарантино: «Ты, плесень…».

- Хватит лаяться, - снова развел по углам Кислый. - Вот как сделаем. Так как мы не уверены, что ты, Цимус, все сделал в точности, как было обговорено, свою долю получишь после, когда Гриф вернется. Тогда уже точно будет ясно, кто симофорит.

- Так не пойдет, - воскликнул Цимус, запуская руку в правый карман. - Договаривались же - деньги сразу... - Но быстро сдал позиции. «Фора» осталась на месте. Два ствола, направленные ему в грудь, весьма веско убеждали, чтобы он не делал глупостей. Цимус их не делал. Медленно вынул руку, поднял, показал пустую ладонь. Глядя на хмурые лица, он вдруг понял, что неплохо было бы вообще уйти отсюда живым. Дело он сделал, и теперь эти двое в нем не нуждаются. Или, все же нуждаются?

- Цимус, - Кислый сквозь ухарский прищур глянул куда-то в сторону, голосом невозможно уставшего человека сказал, - ты сейчас