Вишни для Марии - Татьяна Тронина

Мария поправила на голове косынку. И вдруг вспомнила:

– А он ведь кашлял… Вдруг он заболел? Я, конечно, не наблюдаю за тем, что он там, у себя на участке, делает, но… Я теперь даже кашля его не слышу.

– И Рожкина его тоже не видела. Она ведь у нас на веранде круглые сутки сидит, чаи гоняет, словно вертухай на вышке, – съязвила Нелли. – Ой… не обращай внимания, это я сейчас роман на эту тему, зоновскую, редактирую, вот и привязались всякие словечки…

– Ахмед пропал? Что же делать? – расстроилась Мария. – У Ахмеда есть родные? Их можно как-то найти?

– Да прям, – махнула пухлой, круглой рукой Ласунская. – Что, на Кавказ за ними ехать, или где он там жил, этот Ахмед… Раиса говорит, а Раиса у нас все про всех знает, что Ахмед со своим единственным сыном поссорился. И из дома ушел, потому что сын его слушаться не стал. Сын женился на русской, а у них это не принято. Ну, Ахмед и психанул, сбежал… По крайней мере, такую версию мне рассказала Раиса.

– Жалко. И может, он, правда, болен.

– Да. И как-то не по-христиански его бросать, пусть он и злой старик, этот Ахмед. Ты понаблюдай, появится ли он, может, мы зря тут панику разводим.

– Нелли! А если найти хозяина участка? В администрации поселка может быть адрес и телефон этого человека – Федора Байкалова, да? – неожиданно вспомнила Мария.

– Может быть, – задумалась Нелли. – Хотя, если подумать, этому господину Байкалову наплевать на то, что тут творится, он тут сто лет не был. Как же, приедет он из-за пропавшего сторожа… Тем более еще ничего пока не известно. Приедет, только когда участок надо будет продавать! Ладно, если Ахмед не появится в ближайшее время, я к участковому нашему пойду. Завтра. Ты только сама туда не суйся, к Ахмеду, мало ли что… Убить ведь может.

Нелли Ласунская ушла.

Мария снова взялась за лопату. Но мысли о старике, с которым, возможно, что-то случилось – не отпускали. А что, если завтра будет уже поздно?

Она отбросила лопату, подбежала к тому самому месту в заборе, где одна из досок была не закреплена, отодвинула ее в сторону. Крикнула:

– Ахмед! Ахмед, вы тут?

Нет ответа. Мария протиснулась сквозь проем. Здесь, в саду, полутьма, сладкий и пряный запах вишни, уже начинающей сыпаться на землю.

– Ахмед! Это я! С вами все в порядке?

Она довольно долго шла по саду, оглядываясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха… Но нечто, что было сильнее страха, все равно гнало молодую женщину вперед.

Наконец она вышла на поляну перед большим каменным домом.

– Ахмед! – еще раз крикнула Мария. Поднялась по ступеням, постучала в тяжелую железную дверь. Нет ответа. Мария потянула дверь на себя – и та подалась. Молодая женщина просунула голову внутрь и еще раз крикнула: – Есть кто-нибудь?

«А если с Ахмедом все в порядке, он уехал куда-нибудь, на время, а я тут без спроса шатаюсь? Хотя нет, разве можно уехать и не запереть дом!»

Длинный темный коридор, в конце – полуоткрытая дверь. Оттуда какой-то шорох и звук, как будто… стон?

Мария бросилась туда, уже не раздумывая. Распахнула дверь – небольшая комната с добротной старой мебелью, половик на полу… А на кровати, под клетчатым одеялом, кто-то лежит.

Мария подошла ближе, потянулась, пытаясь разглядеть лежавшего к ней спиной человека.

Разумеется, это был Ахмед. Лежал, скрючившись, на боку, обхватив себя руками, и дрожал. Мария потянула руку, осторожно коснулась его лба. Ладонь обожгло жаром.

– Ахмед! Это я, Маша… вы меня слышите?

Тот застонал, дернулся, как будто хотел что-то сказать.

– Сейчас я доктора позову… – Мария побежала через сад, через дырку в заборе – к Ласунской. – Нелли! – закричала она издалека. – Он действительно болен, у него жар! Надо доктора, срочно. Он даже говорить не может!

– Кто, Ахмед? Так ты была у него сейчас, дурочка? Туда ходила? Господи, он же убить тебя мог… Сейчас я Насте позвоню.

Настей звали фельдшерицу. Настя жила на том берегу, в Болшево.

…К тому времени, как на разбитом, дребезжащем «уазике» приехала фельдшерица, у ворот «вишневого сада» собрались люди – Ласунская, Рожкина, еще несколько соседей.

– Так, где больной? – вышла из «уазика» полная, румяная женщина лет сорока. – Куда идти? Ворота-то закрыты!

– Ко мне, сюда… Там через дырку в заборе можно пройти! – Мария позвала за собой. Потом опомнилась – фельдшерица Настя сквозь проем в заборе не протиснется. – Хотя нет, я сейчас сама попробую с той стороны ворота открыть…

Побежала обратно, через свой участок в сад. К счастью, калитка в воротах открывалась легко, надо было лишь нажать на специальную кнопку.

– Сюда, в дом… Я захожу – а он не отвечает. Лежит, стонет. У него жар, понимаете…

– Понимаю, чего уж, – философски вздохнула Настя.

Ахмед уже не лежал, а сидел – пытался встать и не мог. Пунцовое от жара лицо, хриплое дыхание. Увидев непрошеных гостей, хотел возмутиться, но закашлял, упал назад, на подушку. Опять зашевелился.

– Куда! Лежи-лежи! – строго прикрикнула на него Настя. – Упадешь ведь… Ой, дедушка-то наш и правда горит весь. Дай тебя послушать, дед… И не толкайся, тоже мне. Дыши…

Настя осмотрела Ахмеда, который был даже не в силах ей сопротивляться, и изрекла свое резюме:

– В больницу надо.

– Нет, – сипло исторгнул из себя Ахмед.

– Ну ты ж не хочешь помереть тут, дед? – удивилась фельдшерица.

– Нет! Не поеду.

Ласунская и Рожкина, а также другие местные жители, стоявшие в дверях, принялись уговаривать Ахмеда ехать в больницу.

Тот еще больше разозлился:

– Нет! Я тут дом сторожу! Мне нельзя! Нет!

– Тебе уколы надо делать, каждый день, понимаешь…

– Ты делай!

– Да на мне три деревни, уйма больных, и прием я еще веду, с утра… У меня нет времени к тебе каждый день ездить, – пыталась втолковать Ахмеду Настя.

– Давайте я буду ему уколы делать, – вдруг сказала Мария. – Я не медсестра, но я умею. Я отцу их делала, и матери… Я умею.

– Умеешь? Ну и славно. Присмотришь тогда за дедом, – сразу же согласилась Настя. – А будет ему хуже – сразу же мне звони. Вот рецепт на лекарство. На станции аптека, там купишь… Я тут все написала, что и как.

У Насти зазвонил сотовый.

– Алло! Что, уже рожает?! Блин, я же сказала, ее вчера еще надо было везти в область…

Фельдшерица стремительно исчезла.

Ахмед лежал на кровати, тяжело дышал. Смотрел на Марию темными, полными бешенства глазами.

Но ее это ничуть не смутило. Во-первых, она чувствовала жалость к старику, даже несмотря на его вредный характер, во-вторых, это была… компенсация, что ли? Ну да, она, Мария, воровала в его саду вишни, а теперь она просто обязана компенсировать ему этот ущерб. Не материальный, конечно же, нет.