Игра на острие - Наталья Будянская

Влад растерялся. Что делать? Бежать за ним следом? Может, Иван Прокофьевич ушел созывать внеочередное заседание? Нужно набраться терпения и ждать.

Радостное предчувствие распирало изнутри, момент ликования приближался. Влад стал расхаживать по кабинету взад-вперед.

Слишком много прошло времени, прежде чем дверь отворилась и на пороге возник все тот же гном с бумагами в руке. Влад подскочил к нему вплотную.

— Ну, как?

Старик смотрел на Влада, запрокинув голову. Потом прокашлялся, прошел к своему месту, медленно отодвинул стул и сел. Влад готов был взорваться в любую минуту. Нетерпение томило его и срывало тормоза. А этот старикашка как будто издевался над ним, неохотно признавая гениальность произведения.

— Вы знали, что после введенной дозы… — Иван Прокофьевич потыкал пальцем в бумаги, лежащие на столе, — Вы указываете дозу в своих отчетах на мышей, морских свинок, кошек и собак…

— Да, конечно, знаю.

— Так вот, даже если уменьшить вашу дозу троекратно, грызуны все равно гибнут. Вы это знали?

— Говорите, не томите.

— Я загубил за несколько часов четырнадцать наших подопытных грызунов разной комплекции, выращенных в специальных условиях для проведения опытов и приспособленных к перепадам…

— Но это не важно! — перебил его Влад, — подумайте, какой вклад в развитие медицины, спорта…

— Послушайте, юноша! Надеюсь, вы не опробовали этот препарат на людях?

— Нет, я…

— И не пытайтесь! Он смертельно опасен! Это бомба замедленного действия, это наркотик, который постепенно убивает организм.

— Неправда! — выкрикнул Влад. — Мое изобретение бесценно. И вы это сами видели — он ускоряет время.

— Хватит!

Старик встал, опрокинул стул и подошел вплотную к Владу.

— Не смейте никому предлагать этот препарат. Никому не показывайте и даже говорить о нем не смейте! Я должен уничтожить этот образец, который попал ко мне в руки, и требую, чтобы вы уничтожили все его запасы, если они имеются у вас дома. Иначе я вынужден буду обратиться в полицию.

Влад стоял как громом пораженный. Он не мог поверить своим ушам. «Что он несет? Бред! Да он просто завидует и хочет прибрать к рукам мое изобретение!»

— Поймите, — старик успокоился и перешел на мирный тон, — первичные реакции после введения препарата в живой организм действительно поражают. Они просто неимоверные и фантастические. Я сначала не поверил, но вам в самом деле удалось покорить время. Долгие годы, десятилетия, можно сказать столетия ученые и изобретатели всего мира бьются над созданием машины времени. Создать машину, эликсир, препарат, обладающий похожими свойствами. Какое-нибудь доказательство того, что человек может сам управлять временем. Эта тема вечная. Но никому это не удалось, вы слышите? Никому. Ни одному ученому, изобретателю и конструктору. Во все времена люди пытались властвовать над временем, побороть старость, обрести вечную молодость. Даже в русских народных сказках и то есть молодильные яблоки… Да. О чем я? Так вот… Ах да! Ваш препарат смертелен.

— Постойте, Иван Прокофьевич, вы только что говорили об уникальности «Воскресина», — Владу хотелось слушать бесконечные хвалебные речи в адрес своего гениального изобретения. Лишь восхищенные отзывы.

— Молодой человек, я говорю правду.

— Фредерик Бантинг и Джон Маклеод получили свою Нобелевскую премию в 1923 году за открытие инсулина! Но ведь им тоже поначалу никто не верил, их…

— Послушайте.

— Фредерик Гоуленд Хопкинс в 1929 году получил Нобелевскую премию за открытие витаминов, стимулирующих процессы роста. Я тоже получу свою премию за открытие препарата, замедляющего внешнее земное время для человека.

Влад пыхтел и раскалился докрасна, он готов был убить каждого, кто подвергнет сомнению его изобретение. Но чтобы вот так категорично заявлять, что «Воскресин» смертелен, вместо того чтобы падать ему в ноги… Нет!

— В 1945 году премию вручили за открытие пенициллина, в 1952 году — за открытие стрептомицина…

— Я вижу, вы весьма сведущи в медицине, — примирительным тоном сказал Иван Прокофьевич, — и я понимаю, какой огромный труд лежит в основе создания этого препарата, но вы даже не хотите меня выслушать. Прежде всего задумайтесь: если от одной дозы гибнут грызуны, то вскоре погибнет и человек. Смертельный удар наносится по нервной системе, сердечно-сосудистой, системе кровообращения. Задумайтесь, что произойдет с сердцем. Ведь оно имеет строго определенную последовательность сокращений и расслаблений, называемую сердечным циклом. Поскольку длительность систолы и диастолы одинакова, половину времени сердце находится в расслабленном состоянии. И что будет, если ему нанести такой удар? Клапаны не выдержат! Не справятся с потоком крови. Ну а человеку, столь сведущему в медицине, я не стану объяснять, что за этим последует.

Он махнул рукой, вытер пот со лба и продолжил:

— Пострадают ткани, хрящи, кости, изменится структура крови, волокна. Это смертельно, молодой человек.

Иван Прокофьевич замолчал. Влад отвернулся и уперся взглядом в стену. В нем жила надежда, она не могла вот так просто рухнуть от голословных заявлений какого-то старикашки.

— Мне там сказали, — Влад кивнул головой в сторону двери, — что многие в отпуске. Может, я позже зайду, когда профессор появится или директор?

— Наш руководитель действительно отсутствует, и я его заменяю. Он бы вас вообще слушать не стал. Знаете, я на вас столько драгоценного времени потратил… А молодежь, она такая нетерпеливая! Нашему Павлу Константиновичу сорок, он весь в делах, спешит вечно куда-то…

— А вы кто тогда, его зам?

— Профессор Афанасьев, руковожу отделом химических испытаний, изучаю их влияние на физиологию человека.

Влада постигла первая неудача. Покинул он сырое и прохладное помещение НИИ в ужасном настроении. Кое-как передвигая ноги, добрел до дома и рухнул на кровать. Мечты разбиты… Зачем жить?

Неделю он валялся в депрессии. Потом взял себя в руки и решил не зацикливаться на одном научном мнении. Каждое утро он отправлялся в новый исследовательский центр, находил новых людей и продолжать демонстрировать свой препарат. Там и тут, везде его настигало разочарование. Одни не хотели даже выслушать до конца юного изобретателя, выставляли за дверь сразу же, другие слушали с нескрываемой иронией, не проверяя результаты опытов, которыми щедро делился Влад…

Однажды наметился прогресс. Крупный местный предприниматель с шестой попытки принял Влада в своем офисе, выслушал рассказ гения и предложил оставить это средство на хранение лично ему. До лучших времен. Но Влад не согласился. Он понял, что от научных работников толку мало, надо переключаться на дельцов. Те, с их бизнес-подходом, видели перспективность изобретения. Но попытки юноши доказать миру свою гениальность успехом не увенчались. Ему предлагали какие-то суммы, но они были настолько ничтожны по сравнению с потраченными годами и силой готового препарата, с его уникальными возможностями, с могучим переворотом в восприятии жизни человека, что Влад отказывался.