Дефиле с револьвером: Влюбиться по гамбургскому счету - Карин Буха

— Нет, но…

— Продолжайте, — подбодрил он меня.

— На столе стоял бокал с виски. Из него пила я. Однако когда я уходила, он был пуст. Я это точно помню.

— Вы пили из него после возвращения? — Вопрос прозвучал как выстрел.

— Нет, я случайно смахнула стакан со стола. Он вдребезги разбился.

Герберт Каюс покачал головой:

— Снова счастливый случай, фрау фон Берг. Если бы вы выпили виски…

— Вы думаете, там был яд? — сказал Лотар севшим голосом.

— Я почти уверен.

— Но это… — я сглотнула, — это нужно еще проверить. О! Я не выкинула тряпку, которой вытирала пролившееся виски. Она должна лежать возле мусорного ведра.

— Мы обязательно сделаем анализ. А куда вы дели осколки?

— Думаю, они уже в мусорной куче.

— Великолепно! С вами произошло еще что-нибудь? Вы, кажется, упоминали о каком-то галстучном зажиме.

Я начала пересказывать вчерашние события, и, пока я говорила, меня не оставляло ощущение, что вот-вот я вспомню что-то очень важное, но мысль никак не хотела оформиться.

— Мне кажется, я уже видела на ком-то этот зажим.

Две пары глаз испытующе уставились на меня. Я попыталась улыбнуться:

— Но, господа, я никак не могу вспомнить. Я уверена только в том, что видела его совсем недавно.

— Вы в этом абсолютно уверены? — спросил Каюс.

— Да, это весьма необычная вещь, к тому же моя профессия предполагает наличие хорошей зрительной памяти. Я уверена, что рано или поздно вспомню, чья это вещь.

— Это очень помогло бы следствию. Вы хотите мне рассказать еще что-нибудь? Пожалуйста, подумайте хорошо, важна любая мелочь. — Он откинулся назад и достал из пачки очередную сигарету.

Я задумалась. Что еще я должна рассказать? Про звонок Клаузена? Сомневаюсь, что он имеет какое-то отношение к происходящему. Но, впрочем, не мне об этом судить.

— Да, — решительно сказала я, — случилось еще кое-что.

— Рассказывайте.

Но только я открыла рот, как за поворотом дороги раздался рев моторов, а потом мы увидели, как в нашу сторону выворачивают два черных полицейских автомобиля. Они подъехали к скамейке и остановились.

Комиссар Каюс извинился и пошел к коллегам. Коротко поприветствовав их, он вновь вернулся к нам.

— Я пойду на осмотр места происшествия. Если вы не возражаете, поговорим позже.

— Конечно, не возражаем, — кивнула я, а Лотар спросил:

— Мы здесь еще нужны?

Каюс ненадолго задумался:

— Думаю, что уже нет. Ваши показания я слышал, так что можете вернуться в дом.

— Отлично! Мелани, я предлагаю пойти выпить по чашечке кофе.

— Комиссар, присоединяйтесь, когда закончите, — улыбнулась я Каюсу.

— Обязательно. — И комиссар откланялся.

Я повернулась к Лотару и еще раз огляделась вокруг. Лес сейчас был очень живой. И совсем не страшный.

— Мелани, как ты? — заботливо спросил Лотар.

Плачевно, хотелось сказать мне. Я была пропитана страхом. Теперь я твердо знала, что человек, который пытался меня застрелить, отравить, устроить мне аварию, существует. Ему ничего не стоит выстрелить еще раз. И я даже не пойму, откуда прилетела пуля. Нет слов, которыми можно было бы описать мое состояние. И, главное, я понятия не имела, почему вдруг оказалась главной героиней этой абсурдистской пьесы.

— Я хочу отсюда уехать. Сейчас же! — нервно воскликнула я, когда мы с Лотаром уже подходили к дому, а комиссар Каюс и его люди с лупами обследовали место происшествия.

— Ты права, — согласился он. — Мы только должны предупредить Каюса. Боже мой! Мелани, я словно в тумане. Просто не могу поверить, что кто-то так ненавидит тебя, что пытается убить.

— Ненавидит? — переспросила я. — Я совсем в этом не уверена. Скорее, может быть, я кому-то мешаю.

— Ты что-то знаешь? У тебя есть какие-то предположения? Мелани, говори же! Ведь речь идет о твоей жизни. — Лотар так крепко сжал мою руку, что я вскрикнула от боли. Он кинулся извиняться: — Прости, Мелани. Это от волнения. Меня словно окатывает холодной водой, когда я думаю, как ты беспомощна. Я даже не представляю, что сделал бы с этим парнем, попади он мне в руки.

В другое время я бы улыбнулась такой не свойственной Лотару горячности. Но все изменилось. И сейчас мне было не до смеха. Кроме того, я чувствовала, что Лотар говорит правду. Мы вошли в дом, и Деблинг потянул меня на террасу. Я воспротивилась: было невыносимо сидеть снаружи, каждую минуту ожидая выстрела.

Я прошла в комнату, упала в кресло и уронила голову на руки. Что делать? Кто этот человек, так жаждущий моей смерти?

Тихий щелчок. Я вскинулась из кресла. Но оказалось, что это Лотар открыл бар и наливает себе в стакан виски.

— Ты не возражаешь? — улыбнулся он. — Мне просто необходим глоточек. — Он поднес стакан к губам и только собрался сделать глоток…

— Брось!!! — крикнула я, вскочила и выбила стакан из его рук. — Не пей! — силы покинули меня, и я снова сползла в кресло. — И вообще ничего не трогай из бара.

Лотар недоуменно посмотрел на меня. И вдруг понял:

— Ты считаешь?

— Все возможно. Я видела, как тот человек ушел с террасы в эту комнату. Вероятно, он вышел через заднюю дверь. Что мешало ему отравить виски не только в стакане?

— Определенно, ты права, — устало сказал Лотар. — Нужно учитывать все.

Он сел возле меня и принялся механически тереть переносицу.

— Ты все еще не ответила на мой вопрос, Мелани, — наконец сказал он. — Ты что-то знаешь? С чего все началось? Ты должна все рассказать — не мне, так полиции.

— Я ничего не знаю, Лотар, — ответила я и глубоко затянулась. Сигарета казалась совершенно безвкусной. Я ткнула ее в пепельницу.

— Я абсолютно ничего не знаю, — повторила я.

— Но ты говорила о каком-то еще случае…

— Ах, это! Вряд ли он что-то значит. Я практически все рассказала комиссару и не хочу повторяться. Я хочу подумать, что мне делать дальше. Я не могу ночевать в этом доме.

— Никто от тебя этого и не требует, любимая. Я думаю, тебе нужно уехать во Франкфурт. Там ты остановишься в отеле. Или, что еще лучше, я отвезу тебя к моей сестре. — Он вытащил свой ежедневник и принялся листать страницы. — Вот, смотри, завтра у меня всего одна плановая операция с утра, так что в полдень мы выедем. Что ты на это скажешь?

Для Лотара было само собой разумеющимся, что он должен обо мне позаботиться. Хотя, насколько я знала, в данный момент он был чрезвычайно загружен в клинике.