Строптивая герцогиня - Мэдлин Хантер

— Мои искренние извинения, герцогиня.

Эйдриан наклонился, стараясь поднять ее на ноги. Не желая подчиниться, она обмякла; тогда он поднатужился, хмыкнул и взял ее за руки.

Не успела София и глазом моргнуть, как оказалась у него на спине, его руки придерживали ее за ноги.

Пусть в таком странном положении, но он заставит герцогиню Эвердон начать путешествие в Англию.

София стояла на палубе, держась обеими руками за перила и подставив ветру свое лицо. Он безжалостно растрепал ее аккуратную прическу, над которой так трудилась Дженни. От влажного ветра ее накидка, в которую она завернулась, намокла. С напряжением вглядываясь в туманную мглу, она ждала появления ненавистного острова.

Ощутив рядом чье-то присутствие, она подняла глаза и увидела Эйдриана Берчарда.

— Вы не отходите от меня ни на шаг, — усмехнулась она. — Боитесь, как бы я не прыгнула за борт? Уверяю вас, для такого поступка у меня нет ни достаточного отчаяния, ни необходимой смелости. В детстве я чуть не утонула и не имею никакого желания снова пережить подобный ужас.

— Я больше обеспокоен, как бы сырой воздух не повредил вам.

— Да нет, платье сухое, немного намокла накидка. Если он и имел намерение увести ее с палубы, то предпочел промолчать. Положив руки на перила, он обратил взор к морю.

— Куда мы прибудем?

— В Портсмут. Кажется, тот самый порт, откуда вы отправились во Францию?

— Да. Я прискакала сюда на лошади. В моем ридикюле лежала только горсть дорогих безделушек. Ни одежды… ничего больше.

— Какая отвага!

— На самом деле далеко не так. Я была ужасно напугана, но более сильные эмоции заглушали страх, и поэтому, к своему собственному удивлению, мне удалось осуществить задуманное.

София сама не знала, почему рассказывает ему о своем побеге. Ведь он враг. Но что-то в нем располагало к доверию. В его глазах все еще светилось мягкое понимание, которое она заметила еще в доме. Уж лучше бы его не было! София бы легче ненавидела Эйдриана, если бы не его располагающий вид.

— Мой отец находился в Лондоне, но я знала, что парламентская сессия скоро закончится, — продолжала она. — Я никогда не была счастлива в Марли, но терпела жизнь там, когда отец уезжал. Вскоре пришло письмо, где сообщалось о его возвращении, и я поняла, что больше не вынесу. Поэтому и сбежала. — София рассмеялась, вспоминая свое удивительное безрассудство. — Я представления не имела, что буду делать дальше. Меня беспокоило, что отец поймает меня на постоялом дворе, если я остановлюсь передохнуть и дать отдых лошади, поэтому предпочитала останавливаться в лесу или в поле. Все происходило весьма драматично.

— Но так как он не хватился вас, может быть, ваша осторожность оказалась лишней?

— Скажем так, совсем необязательной. Он не преследовал меня. Как я узнала позже, он даже не предпринял попытки вернуть меня. Он написал мне письмо в Париж и объяснил, что герцог Эвердон не станет проливать слезы из-за строптивой дочери, которая решила учинить скандал и погубить себя. История выглядела бы слишком недостойно.

— Он просто отказался от вас? — допытывался Эйдриан.

— К несчастью, нет. Я ведь единственная наследница. Если бы его молодая жена родила ему сына, то я стала бы свободной от него, но она не родила.

Ее неподвижный взгляд уловил какую-то тень на горизонте. Она поежилась, надеясь на игру тумана, но сердце упало в предчувствии приближающейся земли.

Эйдриан тоже увидел землю.

— Мы переночуем в Портсмуте, а утром двинемся в Марли.

— Когда мне надлежит посетить двор и предстать перед королем?

— Он собирается совершить путешествие в Марли и встретиться с вами там.

Оторвавшись от наблюдения за горизонтом, София посмотрела на своего спутника. Да и нужно ли ей рассматривать горизонт? Что нового она могла увидеть там? Берег будет расти в ее воображении по мере приближения к нему. Ее душа сожмется от тоски, когда корабль войдет в порт.

— Мистер Берчард, вы не сказали мне, что мои испытания начнутся так быстро. Я полагала, у меня будет время прийти в себя, прежде чем начнется худшее…

— Я не занимался организацией, ею занимались другие.

И те другие даже не побеспокоились узнать ее мнение. Она для них не значила ничего.

Настроение резко упало, и нехорошее предчувствие вновь завладело ею. София стояла скрестив руки на груди, не поправляя накидку, которая сползла с ее плеч. Ветер подхватил ее конец, закружил, пока она не упала на палубу.

Эйдриан поднял ее и мягким движением закутал в нее Софию. Его вежливое участие тронуло ее измученную душу.

София посмотрела ему в глаза. Она догадывалась, что он не упустил бы своего, если бы захотел, но, видимо, ему это не было нужно. Он смотрел на нее так, как мог бы смотреть друг, что не соответствовало действительности. И снова у нее возникло ощущение, что он знает ее лучше, чем она сама.

Достаточно странно, но в его глазах она не увидела критического отношения, как и осуждения. В глубине этих темных глаз она разглядела решительность и уверенность, не сулившие ей ничего угрожающего.

И может быть, свет искренней заботы.

Ее душа успокоилась. Казалось, даже ветер стих, и они стояли, окруженные аурой безмятежности. Его спокойная уверенность пробудила в ней скрытую отвагу. Он так смотрел на нее, словно хотел передать ей стойкость своей души.

Корабль развернулся, прервав ее мысли. И София вдруг увидела, что земля гораздо ближе, чем она считала.

Неожиданное открытие смутило ее. Значит, они так долго смотрели друг на друга? Судя по продвижению судна, куда дольше, чем она предполагала.

— Англия, — вздохнула София. Прищурив глаза, она вглядывалась в строения и корабли, увеличивающиеся с каждой секундой.

— Вот мы и дома, — произнес он.

— Этот дом — моя тюрьма, мистер Берчард, — проронила она. — Не ждите, что я покорно дам заковать себя в цепи.

Стоя на самой верхней террасе Марли, семейного поместья Эвердонов, София наблюдала затем, что происходило внизу. Ниже ее на два широких лестничных пролета благоухал сад во всей своей весенней красе. Официально гости прибыли сюда не для того, чтобы отметить ее возвращение. В связи с недавней кончиной герцога, не говоря уже о трауре по почившему королю, подобное торжество выглядело бы неуместно. И все же, несмотря на преимущество печальных тонов в одежде, толпа аристократов с удовольствием пила пунш, и все происходящее очень походило на обычный прием в саду.

Коллективное нашествие в Марли организовала Селина, вторая жена герцога Эвердона, ныне вдова. Нет, такого София совсем не хотела. Она подозревала, что Селина решила досадить ей, устроив многолюдный прием.