Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

— Добавлю, что батя, пусть и не ходил к невропатологу, но в последнее время начал откалывать номера…

Степан понимал, что о покойнике нельзя говорить плохо, но, в то же время, хотел помочь Артуру в расследовании.

— Он много скандалил, несколько раз замахнулся на маму, чего раньше никогда себе не позволял. Часто я видел, как мама плачет. Но она всегда отвечала, что простудилась. Врачи говорили — мужской климакс, эндокринная импотенция. Это всё я уже от брата узнал. Он беседовал с андрологом, который батю лечил. Батя и хотел бы успокоиться, да не мог.

— Такое рано или поздно случается с каждым, но Гавриил Степанович сексуальным фанатом и не был никогда. Он действительно так страдал?

— Против правды не попрёшь, — грустно признался Степан, замедляя шаг.

Они брели по проспекту, на котором стоял дом Старшиновых, и вскоре оказались около того газона. Артур нёс под мышкой две красные гвоздики, чтобы оставить их там, под лоджией. Двенадцатый этаж. Шансов выжить у Старшинова не оставалось. Но Артуру всё равно казалось, что лично он не успел, опоздал.

— Получается, мать с отцом часто ссорились?

— Она сама-то почти помешалась, а нас берегла. Батя ревновал мать к каждому столбу, а потом каялся и зарекался до следующего раза. Нанял вдруг какого-то грёбаного детектива, чтобы тот за матерью следил, проверял её на верность. Возражал против того, чтобы к нам приезжали гости. С неохотой отпускал мать из дома. «Бабок» извёл на это уйму…

— Интересно, каким же образом проверяют на верность? — усмехнулся Артур, заметно падая духом.

Третье расследование он уже не потянет. Кажется, в смерти судьи не криминала, но Стёпа думает иначе.

— На улице следят, мужиков подсылают. Якобы те запали с первого взгляда и решили признаться женщине в любви. Огромные букеты покупали на батины деньги. А мать в ателье работала, еле живая приползала. Какие там измены! Мы с Мишкой с пупа рвались, убеждая батю, что он не прав. Мать за всю свою жизнь ни с одним мужиком, кроме нас троих, толком не поболтала…

— Значит, на комплименты она не покупалась?

— Посылала их по известному адресу. Какие поклонники — она бабушка уже! Когда авантюра раскрылась, мать пригрозила бате разводом. Он испугался и с тех пор стал лучше себя контролировать.

— А Михаил где работает?

Тураев свернул с тротуара на газон. Цепляясь полами плаща за кусты, подошёл поближе к стене дома и положил на пожухлую траву два цветка. Ему казалось, что летние грозы и осенние ливни ещё не смыли с этого кошмарного места кровь Старшинова.

— Пашет во французском ресторане — он повар. Сутки работает, сутки в себя приходит. У них там потогонная система.

— Степан, давай ещё погуляем! — предложил Тураев, снова выходя на тротуар. — Не сахарные мы, правда ведь? На худой конец сгодится кафе пореспектабельнее.

— Бар неподалёку имеется, можно писка взять, — согласился Степан.

Ему не хотелось слушать рыдания матери и неискренние злорадные причитания старух-соседок.

— Там нам не помешают.

— Договорились. Значит, ты узнал какие-то секреты? Так вот, меня интересует, были ли у твоего отца серьёзные враги.

— Да. Но, в принципе, они никогда не могли вынудить батю покончить с собой, — уверенно сказал Степан. — Он был крепким мужиком. Убить — да, любого можно застать врасплох. Но чтобы так…

— Ты сам сказал, что отец в последнее время сильно нервничал. Всякое в жизни случается, а издёрганные люди очень восприимчивы к несущественным на первый взгляд посторонним неприятностям. Зря он не лечился. Конечно.

Степан то и дело отвечал на приветствия встречных прохожих. Те, в свою очередь, с интересом косились на его спутника. Артура всеобщее внимание не радовало и не раздражало. Он просто отметил про себя, что семья Старшиновых пользуется здесь уважением.

— Да лечился он, лечился, вот в чём дело! К урологу-андрологу в Москву ездил. Да ещё к колдунам всяким, целителям, которые его, наверное, в конце концов, и достали. Такие могут внушить, что нужно прыгнуть с лоджии. И человек, даже очень волевой, прыгнет!

Степан скрипнул зубами, и Артур понял, как больно ему говорить обо всём этом.

— Гавриил Степанович обращался к колдунам?! — Тураев даже остановился. — Он же коммунистом оставался до последнего!..

— Тогда это уже не имело значения. — Степан сплюнул сквозь зубы, будто выстрелил. — Не вылезал он от них до самого полёта. Батя уверял, что колдуны помогают ему вновь обрести себя, делают различные заговоры. Снятие «синдрома неудачника», кода на одиночество и на смерть, коррекция критических ситуаций, увеличение сексуальной энергетики. Какие-то секс-духи батя покупал в салоне. Короче, код на смерть с него явно не сняли, а вот потенцию здорово повысили. Последняя из колдуний, Карина, которая занималась решением сложных семейных и любовных проблем, стала его любовницей. Вот об этом-то мы с Мишкой и узнали против отцовской воли. Сошлись они с Кариной всерьёз.

— Ничего себе! — Тураев был готов услышать всё, что угодно, но только не это. — Ладно, пусть так. Значит, думаешь, его убрала Карина?

— Да что я думать могу? — замялся Степан.

Между прочим, он мотнул головой в сторону пивного бара. Автомобилей на проспекте почти не было, и они перешли дорогу наискосок.

— Я — монтажник, брат — повар. Мы не в состоянии разобраться в случившемся с батей. А мама ночами не спит, хочет убедиться, что батя не оказался жертвой покушения. Якобы его закодировали там, в салоне, в чьих-то преступных интересах, причём сделала это именно Карина. А как докажешь?

— Получается, мать знает, что отец изменял ей с колдуньей?

— Нет. Об измене батя случайно с Мишкой пооткровенничал. А я с Кариной пару-тройку раз по телефону говорил. Она звонила к нам домой и напоминала, что бате нужно пожаловать на очередной сеанс. А я наблюдал за ним и видел, что он во время разговора с Кариной преображается. На глазах молодел, прямо-таки искрился страстью, как под высоковольтным напряжением. Когда мать лезла в бутылку, отвечал, что лечится для её же блага.

Степан тёр ладонью щёку и морщился, словно у него болел зуб. Они с Тураевым стояли у дверей бара и жадно курили.

— Ты думаешь, что я здесь смогу помочь? — удивился Тураев.

— Если ты не сможешь, то у других тем более ничего не выйдет. Короче, я себя исказнил за пассивность. Нужно было мне с предком поговорить по душам. А матери не стоило вспоминать их скандалы двадцатилетней давности, бабку нашу по отцу костерить и всех её родственников. Мог батя и очухаться, не прыгать с лоджии. Похоже, он просто не верил в то, что нужен нам. В кругу семьи он мучился от одиночества.

— Карина — настоящее имя этой колдуньи? — обречённо вздохнул Тураев.

— Понятия не имею. Но адрес её салона могу дать.