Императрица Всероссийская Анна Иоанновна - Ольга Агеева

На фоне этой пышной церемониальной жизни в Москве бурлили политические страсти. Публикация 2 февраля известия о принятии Анной престола и кондициях взбудоражила московское общество, ограничение власти государыни дворянство не одобрило. Возмущенные возгласы и вопросы князь Д. М. Голицын умело погасил, предложив дворянству самому сочинять проекты по государственному устройству и подать их в Верховный тайный совет на рассмотрение.

Дворянство взялось за перья и в считанные дни представило семь проектов управления страной, группируясь и собирая под ними подписи. 5, 6 и 7 февраля проекты были поданы в Верховный тайный совет. Наибольшую поддержку имел так называемый «проект 364-х», названный по числу лиц, его подписавших. Также были поданы проекты 15-ти, 13-ти, 25-ти и другие. Дворяне, расширяя свои права, предлагали выборность лиц правительства и других высших чиновников, введение для дворянской службы определенных лет, отмену указа 1714 года о единонаследии, дававшего право на имение родителей только старшему сыну, отмену службы дворян с низших чинов рядовых и матросов, а также «порядочное произвождение» чинами и др. Популярной была и идея устройства правительства, не предусматривавшая существования Верховного тайного совета. Согласиться с отстранением от власти собственных персон верховники, разумеется, не могли. Для успокоения возбужденных голов они готовили свои проекты, содержащие послабления разным сословиям, однако обнародовать их не спешили.

Между тем дворянская Москва бурлила. Одни были готовы идти на компромисс с верховниками, другие требовали ликвидации Верховного тайного совета и восстановления неограниченной монархии. В числе последних находились главы Военной коллегии, часть сенаторов и президентов коллегий, статские и придворные чины, лица самых разных социальных категорий.

Очень скоро выступавшие против верховников составили две партии. Во главе одной из них стояли дядя императрицы В. Ф. Салтыков, ее двоюродный брат – майор Преображенского полка С. А. Салтыков, камергер Р. Г. Левенвольде и князь А. Д. Кантемир. На стороне Анны тайно выступил и мнимый «больной» А. И. Остерман, считавшийся теневым главой заговора императрицы. Вторую группу представляли глава Синода Феофан Прокопович и генерал-прокурор П. И. Ягужинский, помилованный по просьбе тестя верховника Г. И. Головкина. Опорой партий были офицеры, нижние воинские чины, а также рядовые дворяне, видевшие в монархе защитника против произвола «бояр»-верховников.

18 февраля масло в огонь подлило начавшееся принятие присяги новой императрице. Ее текст, из которого исключили выражения, обозначавшие самодержавие, вызвал ропот и возмущение. В дворянских головах созрел план отмены кондиций, основанием для которой могло стать прошение от всего дворянства о недовольстве действиями Верховного тайного совета.

А что в это время делала Анна, еще в Митаве знавшая, что может разорвать кондиции? Будучи в Кремлевском дворце под плотной опекой верховников, она при каждой случавшейся возможности показывала милость к гвардии, даруя чины, просимые отставки и жалованье, но, кроме этого, внимательно наблюдала за действиями приверженцев самодержавия. Сведения об их намерениях императрица получала от навещавшей ее сестры, царевны Екатерины Иоанновны, и некоторых придворных дам. Послания к Анне предприимчивые особы незаметно прятали за пазухой у малолетнего сына Бирона Карла Эрнста, которого Анна баловала и постоянно держала при себе. Игра придворных особ с ребенком подозрений у Василия Лукича не вызывала. Это дамское общение хорошо сработало и в преддверии решающих событий, произошедших 25 февраля. Этот день стал последним днем ограниченной монархии.

Накануне 24-го числа Долгоруков в поздний час покинул дворец. Ночью Прасковья Салтыкова, поддерживавшая сношения Анны с дворянской партией, предупредила императрицу, что утром ей поднесут челобитную дворянства против власти верховников. Анна, не колеблясь, предприняла шаги, обеспечившие проход делегатов во дворец. Она отдала приказ охране, подчиненной ранее В. Л. Долгорукову, слушаться распоряжений только верного ей С. А. Салтыкова, а тот удвоил караулы. Верховный тайный совет узнал о случившемся уже утром 25-го числа, когда собрался во дворце для решения текущих дел и был приглашен в аудиенц-зал.

Контроль над охраной дал свободный доступ в резиденцию делегации дворян, которая 25 февраля утром «внезапно» явилась во дворец. Судя по подписям, в ней было более 150 человек, хотя, по другим данным, вместе с военными – до 800 персон. Делегацию возглавляли Г. П. Чернышов, Г. Д. Юсупов и А. М. Черкасский. В тронном зале, куда пригласили и верховников, делегаты подали Анне документ, составленный, вероятно, В. Н. Татищевым. Но здесь оказалось, что содержание челобитной было не тем, которое ждала Анна. В прошении были только жалобы, что проекты дворян не рассмотрены и что нужно все вновь «исследовать» и учинить форму государственного устройства. Просьба вызвала замешательство императрицы, она заколебалась. В этот момент ситуацию спасла более решительная и осведомленная царевна Екатерина Иоанновна. Она настояла на подписи челобитной Анной, что и было сделано публично. Возникшая в деле заминка была исправлена спустя всего несколько часов. Представители дворянства, не покидая дворец, провели в соседних палатах совещание и в 4-м часу дня при общем собрании подали новую челобитную, в которой 162 подписанта просили императрицу принять полное самодержавие и уничтожить кондиции.

В этот момент многолюдство находящихся в зале противников подавило инициативу верховников, и они только согласно кивнули в знак одобрения прошения. Комментируя этот момент, современник, французский дипломат Ж. Маньян, писал: «Счастье их, что они тогда не двинулись с места; если б они показали хотя малейшее неодобрение приговору шляхетства, гвардейцы побросали бы их за окно».

Фейерверк в честь коронации Анны Иоанновны 30 апреля 1730 г. Художник О. Эллигер. 1732 г. Из коронационного альбома.

После этого императрица публично «при всем народе изволила изодрать» кондиции и митавское письмо с подписью об их принятии. С этого момента Анна Иоанновна стала самодержавной правительницей России. «Сирая вдова» вышла из тени и выиграла сражение за трон. Власть верховников была упразднена, и нельзя не отметить, что в этот тяжелый, поворотный момент своей жизни Анна Иоанновна держалась спокойно, как подобает дочери царя и монархине.

Победа была одержана, но требовалась еще целая серия шагов по подтверждению легитимности власти. Первым делом было остановлено принятие старой присяги и организовано подписание второй челобитной, поданной 25 февраля. Оно началось на следующий день в Столовой палате Кремлевского дворца. До 7 марта под возвращением к абсолютистскому правлению было поставлено 2294 подписи, и это в глазах народа придало законность действиям сторонников абсолютной власти. Дворянские проекты, как и конституционные планы верховников, ушли в небытие.

А что же верховники? На заседании 28 февраля они составили манифест о принятии Анной Иоанновной самодержавия и завершили свою деятельность. 4 марта 1730 года манифестом Верховный тайный совет был упразднен.