Танкист - Алексей Евтушенко

– Дан-Бог! Дан-Бог! Дан-Бог!

Снова полный газ!

И вот теперь лететь не до самого конца моста, чтобы спрыгнуть за дома, как это недавно сделал Мистраль на своем «Хорнете», а направо и вниз по пандусу, ведущему с моста на площадь. Кто не дурак, понимает, что таким образом Дан-Бог старается уйти от следующего выстрела «Мамонта», который запросто может его достать, останься он на мосту. Да, тоже рискованно. Потому что ремонтные боты уже почти починили на площади и танки «косарей», и машины «черепах», и если «Викинг» Дан-Бога не успеет…

Он не успел.

Действие ускорения закончилось ровно в ту секунду, когда «Викинг» проскочил площадь и выехал на следующий пандус, который ведет к родной базе, – противоположный и аналогичный тому, по которому только что взбирался «Мамонт» «черепах».

Танк резко замедлился.

И огонь сразу из двух «Рельс» с двух «Викингов» «черепах», которые – вот же сволочи! – как раз успели восстановиться, ставит в игре точку.

Флаг «черепах» возвращен.

Флаг «косарей» доставлен.

«Мамонт» «черепах», каким бы медлительным ни был, спокойно выехал из-за укрытия за домами и сделал это.

Со счетом десять: девять победили «черепахи», их поклонники сейчас вопят от радости, обнимаясь на воздушных трибунах и в танкобарах. Фанаты «косарей» плачут, скрипят зубами и хватаются за голову – победа была так близка! Но Дан-Бог чист, и претензии к нему могут носить лишь теоретический характер. С точки зрения любого, самого искушенного фаната, да и танкиста тоже, шансы проскочить по мосту и по площади были одинаковы. Дан-Бог выбрал площадь. Что ж, не повезло, бывает.

И только сам Дан-Бог знал, насколько точно было рассчитано и учтено время, расстояние, расположение и возможности танков «косарей» и «черепах». При выбранном варианте действий он мог принести победу своей команде лишь в том случае, если бы «черепахам» фатально не повезло. Скажем, обе «Рельсы» промазали бы с минимального расстояния. Или восстановленные танки «черепах» не успели бы подхватить и вернуть на базу потерянный Дан-Богом флаг. Или случись еще какая-нибудь вселенская глупость. Но тогда не повезло бы и Дан-Богу, что в результате обернулось бы очень большими неприятностями и потерей громадной суммы денег. Ибо люди, которые заказали ему слив игры, не привыкли, чтобы их воля игнорировалась. Пусть даже волей случая. На то они и большие люди, чтобы исключить фактор случайности из своих планов. Что ж, все получилось. То есть он надеется, что все получилось. Дабл тоже большой человек, и если он узнает… Но откуда? Сдавать Дан-Бога не в интересах заказчиков, а сам он скорее откусит себе язык, чем проболтается хоть кому-нибудь. Что же касается неожиданно появившейся на его счете заманчивой во всех отношениях суммы, то здесь меры были приняты заранее. Нет одного счета. Есть несколько, зарегистрированных на подставные лица. К тому же он совсем не беден, о чем прекрасно известно тому же Даблу, и может тратить кровные энерго на любые прихоти так, что ни у кого не возникнет вопроса, откуда он их взял. Просто не надо торопиться и делать покупку, о которой давно мечтал, прямо завтра. Она вполне подождет несколько дней. Или не подождет?

Богдан Антонюк представляет, как будет смотреться в личном ангаре чудо-редкость – самый настоящий английский крейсерский танк «Кромвель VII» (на ходу!), и губы его аватара, еще не успевшего покинуть защитную капсулу «Викинга», растягиваются в попытке изобразить нечто, отдаленно напоминающее человеческую усмешку.

Слух о том, что шестнадцатилетний мальчишка, сын покойного танкиста-бригадира Виктора Шальнева, вызвал на дуэль мастер-капрала Годлу из клана «Московские варвары», распространился по Сретенке и прилегающим районам в мгновение ока. И дело не только в современных средствах передачи информации. Если бы какой-нибудь ученый-социолог имел возможность попасть в прошлое Москвы на две, три или больше сотен лет назад и провести там соответствующие исследования, он наверняка обнаружил бы удивительный парадокс: слухи в Москве века, допустим, семнадцатого и нынешнего двадцать второго преодолевали определенное расстояние с одной и той же скоростью!

Мало того.

Охват населения слухами тоже был примерно одинаков. Разумеется, при условии, что слухи не слишком отличаются друг от друга по формату. Это означает, что слух о будущей танковой дуэли легко мог бы сравниться по широте охвата со слухом… ну, скажем, о кулачном бое между юным отпрыском стрелецкого сотника, у которого еще молоко на губах не обсохло, и молодым, но уже побывавшим в боях стрельцом. При этом упомянутый кулачный бой должен был вестись при любом стечении охочего до развлечений московского люда с возможностью делать ставки на бойцов и до полной и окончательной победы одного из них. То есть когда второй уже не встанет или сам откажется драться дальше.

Но почему так?

Казалось бы, меняются времена, облик города, люди, его населяющие, их привычки, образ жизни, общая информированность и образованность. Техническая оснащенность, наконец!

И только слухи все так же бродят по московским улицам и дворам и будоражат жителей, как в те времена, когда Кремль был белокаменным, а на огородах, разбитых по берегам Москвы-реки, Неглинной и Яузы, росла отличная репа.

– Эй, Прошка! – кричала бы из-за забора юному сыну стрелецкого сотника его соседка Дарья – разбитная веселая баба, недавно овдовевшая во второй раз. – Тебе голову напекло или отцовского пива выхлебал жбан, не спросясь? Из тебя ж стрелец Митрий дух вышибет! Опомнись! Иди лучше ко мне, я тебя так приголублю, что никаких кулачков не надо!

И хохотала бы, скаля белые неровные зубы.

– Олежек, ты это серьезно? – спросила Олега Шальнева его соседка Наташа, взрослая девушка двадцати шести лет, только что насмерть расплевавшаяся с очередным ухажером и вдруг заметившая, что сосед-мальчишка вырос и превратился в пригожего широкоплечего парня с густой русой шевелюрой, твердым подбородком и красивыми серо-голубыми глазами.

– Что именно?

– Говорят, ты какого-то Годлу на танковую дуэль вызвал?

– Кто это говорит?

– Да все. Только что в магазине тетю Машу встретила из четвертого подъезда, она мне сказала.

– Ясно. Значит, маме уже тоже доложили. Доброхоты, чтоб им…

– Так это правда?

– Ну, правда. И что?

– Ничего, – зазывно улыбалась одними глазами Наташа. – Может, зайдешь в гости вечерком, раз такое дело?

– Э… зачем? – покраснел Олег.

Он догадывается зачем. И зайти ему хочется. Наталью красавицей не назовешь, но все при ней – ровные ноги, крепкие бедра, соблазнительно колышущаяся под тонкой майкой грудь. Очень хочется зайти, прямо до дрожи. Но ведь об этом непременно узнают, и пойдут слухи. И слухи эти тут же дойдут до Женьки Заран, рыжей веснушчатой чертовки из соседнего двора и параллельного класса, с которой он знаком одиннадцать из своих шестнадцати лет и о которой неотвязно думает последние несколько месяцев. С тех самых пор, как зимой на большой перемене они, их было несколько человек, играли в снежки и в какой-то момент солнечный луч, прорвавшись сквозь облака, зажег волосы хохочущей Женьки волшебным по красоте огнем. Он, Олег Шальнев, так и замер с открытым ртом, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть от внезапно охватившего его чувства. И тут же получил снежком в лоб. Как раз от Женьки, что, вероятно, лишь усилило эффект.