Записки несостоявшегося гения - Виталий Авраамович Бронштейн

class="p1">Здесь Люся почувствовала, что Марианна созрела, чтобы распахнуть перед ней

свое доверчивое сердце, и стала робко собирать со стола свои бумаги. Она потянула руку

за зачеткой, но Марианна Георгиевна, опередив ее, придвинула к себе главный

студенческий документ, раскрыла и, на мгновенье задумавшись, решительно поставила

оценку, выведя справа крупную подпись.

Счастливая Люся стыдливо потупила глаза и тихо ее поблагодарила.

— Держитесь, держитесь… — пламенно напутствовала несчастную

расчувствовавшаяся преподавательница.

Помнится, был я тогда приятно удивлен, что Люся, практически не зная

зарубежных авторов, умудрилась получить вожделенную «четверку». Мне и в голову не

могло прийти, как ловко она реализовала мои скверные отношения со своей

экзаменаторшей.

Лишь через полгода я узнаю правду от ее сокурсницы, моей коллеги по

факультетскому бюро комсомола, и буду по-настоящему обескуражен.

— Как ты могла так поступить? — спросил я у нее тем же вечером дома. — Не кажется

ли тебе, что для такого поступка есть только одно подходящее слово: предательство?

— Какая глупость! — искренне возмутилась Люся. — Ты что — дурак? По-твоему, лучше было бы получить «пару» и потерять стипендию?! У нас и так постоянная

напряженка с деньгами!

Я смотрел на ее милое лицо, читал недоумение в чистых глазах молодой женщины, матери моего ребенка, и на какой-то миг во мне закралось сомнение: черт его знает, может, она действительно права? Ведь это и в самом деле глупо: иметь возможность

избежать серьезной неприятности — и не воспользоваться ею!

Другой случай, смутивший меня еще больше, произошел через пару лет после

окончания института, когда Люсе, как молодой маме, удалось избежать направления на

работу в село и устроиться в городскую вечернюю школу учителем украинского языка и

литературы. И надо же было так случиться, что в этой самой школе преподавала

математику близкая родственница моей заветной подруги, имя которой тоже встречается

на страницах этой книги.

22

Здесь надо мне на минутку остановиться, чтобы объяснить уважаемому читателю, что означает понятие «вечерняя школа». Суть его в самом названии: вечерняя школа — это

среднее учебное заведение, в котором учебный процесс проводится, как правило, в

вечернее время. Возможно, поэтому меня стали удивлять частые приходы с работы моей

супруги ранее назначенного времени. Иногда она вообще возвращалась, к радости

домашних, через какие-то час — полтора.

— Неплохо устроилась! — уважительно отзывалась об этом ее мама.

Неплохо-то — неплохо, но положение, к моему ужасу, прояснилось довольно скоро.

— Скажи честно, что у тебя дома происходит? — однажды не сдержалась при

очередной встрече Оля. — Сколько можно издеваться над беззащитным человеком? Делать

вам нечего, что ли?!

В первый момент я растерялся, не понимая: шутка ли это или какое-то

недоразумение. Слов не было, и перехватило дыхание. Но Ольга быстро все прояснила.

Оказывается, ее тетушка, зная обо мне и наших с ней приятельских отношениях, что-то

заподозрила в поведении своей молодой коллеги и рассказала племяннице, что моя

Люсенька в последнее время часто является на работу угнетенная и подавленная. Сядет в

учительской где-нибудь в уголке, глядит в одну точку, лишь изредка протирая виски

дрожащими пальцами. Коллеги, видя молодую женщину в таком состоянии, естественно, интересуются, в чем дело, и получают пугающее их объяснение. Оказывается, над бедной

молодой матерью регулярно издеваются ее муж-сатрап и его злая, ненавидящая бедную

невестку, мамаша. Отсюда и поднятое давление, и невольно дрожащие пальцы…

Что делают сердобольные коллеги в такой ситуации? Всячески успокаивают

несчастную и отправляют домой: нельзя же работать в таком состоянии!

Насколько я понял, они даже собрались писать петицию в милицию и областной

отдел народного образования, чтобы решительно воздействовать на супруга-негодяя.

Этого только мне не хватало…

Беседа дома на эту тему с Люсей была непростой. Сказал ей все, что о ней думаю, и твердо предупредил: или она прекращает свои идиотские наговоры, или… Маме я

решил об этом не рассказывать, чтобы не расстраивать человека, который день и ночь

всячески облегчает жизнь невестке, добровольно взвалив на себя все заботы о любимой

внучке.

Вернусь ко времени нашего знакомства. В классе их было три подруги. И называли

их ребята не иначе, как три мушкетера. Люся была Арамисом. Мне б задуматься тогда, что это значит, ведь Арамис у автора был самым хитрым и смекалистым из этой тройки, настоящим пройдохой, добившимся со временем самых значительных успехов на

потаенном религиозном поприще. Но где там думать демобилизованному солдату

головой, когда его влечет на подвиги совсем другая часть тела…

Интересно, почему наиболее охотно вспоминаются смешные истории из нашей

жизни? Желание снова пережить их и посмеяться при этом? Вот и я с удовольствием

вспоминаю даже такое, что нормальный человек ни при каком условии не назовет

смешным: например, похороны двух Люсиных родственников. И пусть простят они меня

сейчас там, наверху: видит бог, я никогда не желал им плохого, но их уход запомнился

мне навсегда.

Люсин двоюродный дедушка Алексей из села Железный Порт умер осенью 1971

года. Честно говоря, у нас с покойным была легкая взаимная неприязнь. Собственно, мы с

ним всего пару-другую раз общались, но как-то Люся проговорилась, что в кругу

родственников он почему-то называет меня обидным словом «барбос». Что это значит, я

не пойму до сих пор: может быть, он в своем старческом воображении ассоциировал меня

со здоровым уличным псом, и вовсе не стоило за это на него обижаться, не знаю. Скажу

лишь, что быть барбосом в те далекие времена мне как-то не очень хотелось.

Этот старик, помнится, до самой смерти передвигался по селу на велосипеде, был

всегда в отменной физической форме, говорил: «я вас всех переживу!», и тому подобные

23

приятные вещи. Он до пенсии работал зоотехником, и поговаривали, что в совхозе до сих

пор нелегально пасется его собственное стадо, в общем, позиционировал себя дед в кругу

родичей как человек очень богатый и независимый.

Не раз я сам слышал, как он вызывающе бросал за семейным праздничным столом

звучное: «Я вас всех могу купить и продать!» А после краткой паузы, с целью завершения

ценной мысли, непременно добавлял: «И снова, когда надо, купить!»

Не думаю, чтобы его родственникам это особенно нравилось, но слухи об

огромном богатстве дедушки (и возможном наследстве, наверное!) как-то смиряли

массовый позыв прогнать неуемного старика или дать ему в морду.

Дед жил один. Жена его умерла много лет назад, с тех пор он так и не женился.

Убежденный бобыль.

В тот дождливый октябрьский день 1971 года Люсина мама появилась у нас дома

ранним утром. Накануне вечером ей передали из Железного Порта, что дед Леша умер,