Арка Купидона - Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе

– Когда они все осознают, что речь идет о миллионах евро, то согласятся как миленькие, – возразил Реми.

Ксюша в спор вмешиваться не стала, лишь подумала, что некоторые секреты стоят дороже миллионов. Ее небольшая, но интенсивная практика расследований значительно обогатила Ксюшины представления о людях. И она предчувствовала, что в этом деле секретов немало.

– Реми, я не понял, так что вы с Пасье обсудили-то, помимо обмена фотографиями? – спросил Алексей.

– Он невероятно обрадовался, когда увидел, до какой степени Даниэль похож на него. В нем будто прожектор вспыхнул. Глаза засияли, лицо порозовело…

* * *

Этьен давно не чувствовал то, что называют «приливом крови». Хоть куда-нибудь, хоть к щекам. Казалось, его кровь вообще не двигается. Стоит на месте, как болотная жижа, и медленно гниет.

Но когда он увидел фотографию юного красавца, похожего на самого Этьена в молодые годы, все в его теле взыграло, вскипело, рвануло по одряхлевшим венам. «Это мой сын, – билась, пульсировала в виске жилка, – это мои, МОИ сыновья!!!»

Он даже не представлял, что можно испытывать такое чувство счастья. Огромное, абсолютное, всепоглощающее. Знать бы раньше об этом… Он бы давно их нашел, своих мальчиков. И давно был бы счастлив.

А если бы не эта лживая дрянь, он бы их не потерял. Из-за нее все случилось!

Она лгала и тогда, и теперь. Она привела его сыновьям какого-то чужого мужика и сказала, что это их отец! Боже…

Да что теперь.

Радуйся, что хоть перед смертью познал это счастье.

А может, он не умрет? Этьен давно не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Он пойдет на поправку. Он победит эту гадость, рак! Теперь, когда он нашел своих мальчиков, – он обязательно справится! И будет жить! Ради них!

Запищал аппарат над его головой. Прибежала медсестра, заверещала: «У вас давление поднялось, надо укол сделать, сейчас-сейчас, минуточку!»

– Нет, не надо, – твердо произнес Этьен. – Я отлично себя чувствую.

– Но…

– Никаких «но».

– Это опасно!

– Плевать. Я не хочу укол. И вы мне его не сделаете.

Медсестра растерялась. Она вышла из палаты, но через несколько минут вернулась, неся листок и ручку.

– Подпишите, господин Пасье, отказ. Если у вас случится инсульт, я не хочу, чтобы меня обвинили в вашей смерти.

Этьен подписал и попросил медсестру покинуть палату. Он достал из холодильника яблоко – Магали принесла, она стала его навещать, узнав о болезни, – и с забытым удовольствием хрустнул им.

Сыновья. Его мальчики. Его дети. Продолжение его рода. Красивые, успешные, они понесут его гены в будущее!

Надо только успеть обнять их. Прижать к себе, вдохнуть запах своих детей. Пусть они взрослые мужчины и пахнут, скорее всего, каким-нибудь дорогим парфюмом, но Этьен различит родной запах.

Он прикрыл глаза и принялся представлять встречу с сыновьями. Но что-то ему мешало, будто его прожигал взгляд исподтишка… Анжелика, вдруг понял он. Она сделает все, чтобы не допустить их сближения. Как все лжецы, она побоится разоблачения. А ведь отцовство Этьена вскроет ее ложь!

Да, но… Они взрослые, его сыновья! Совсем взрослые. Они могут и сами решить, как им поступать.

Или не могут?

Какие они? Что за люди выросли? Этьен размечтался, как обнимет их, – а вдруг они не захотят? Может, они холодные и расчетливые, как их мать?

Нужно побольше узнать о них. Как можно больше и срочно! Пусть Реми с женой дадут им понять, что…

И он принялся набрасывать на компьютере текст.

* * *

– У меня даже возникло нерациональное ощущение, – продолжал Реми, – что теперь, когда Этьен нашел сыновей, он выздоровеет. Победит рак.

– А вдруг и впрямь?.. – с надеждой воскликнула сострадательная Ксюша.

– Маловероятно. Четвертая стадия.

– Печально, – произнес Алексей. – А что он сказал по делу?

– Все по-прежнему. Не давить на психику парней генетическим тестом, но намекнуть: наследство значительное, и Этьен может написать завещание в их пользу даже без доказательств отцовства, поскольку у него все равно никого нет… Тем более что их мать он когда-то любил. Но – но! – в обмен на полноценную информацию – Этьен именно так выразился – о том, как сложилась их жизнь. Всей семьи – не только братьев, но и Анжелы.

– То есть мы им скажем: Этьен Пасье готов завещать вам денежки без доказательств, лишь в обмен на семейную сагу?

– Ее самую. Представляешь, как они обрадуются? И расскажут о своей жизни все, я уверен. Ты хорошо сделал, Кис, что меня остановил утром. Напряжение возросло, им не терпится узнать, какое там наследство и нельзя ли его каким-нибудь способом заполучить, не делая анализ ДНК. И вдруг – сюрприз! – выяснится, что можно!

В этот момент Ксения вернула смартфон, в котором разглядывала снимок Анжелы, Алексею.

– И что ты там увидела, психолог мой?

– Ничего особенного. Она везде «позирует», везде светская, везде на публику… Но взгляд у нее какой-то странный… Будто она всех любит. Прямо всех, все человечество… Воплощение доброты. Я не знаю, что и думать. А вдруг Этьен Пасье ошибается насчет Анжелики? И никакая она не обманщица? И вовсе не из корысти хотела за него замуж, а потому, что любила?

– А как же тот поцелуй в спорткомплексе?

– Мало ли… – Ксюша пожала плечами. – В жизни всякое случается.

– А разве они целовались в щечку, как друзья? – удивился Алексей.

– Пасье сказал, что в губы. Это был поцелуй любовников, по его словам, – внес уточнение Реми.

– Ну ты даешь, Ксюха, – тряхнул головой Алексей. – Неожиданная у тебя мысль, откуда только взялась.

– Моя женушка романы сочиняет, дорогой друг. Так что не бери в голову. Жизнь проще романов, а? – и он хлопнул Алексея по плечу.

– Я просто рассматриваю все варианты, как ты любишь говорить, Кис! – обиженно произнесла Ксения.

– И в каком же варианте мужчина с женщиной могли целоваться в губы, не будучи любовниками? – хмыкнул Реми.

– Например, если они бывшие любовники.

– Хм… Хорошо, что я у тебя первый мужчина, – прищурился Реми, – и бывших у тебя нет. Не то бы я сейчас тоже начал роман сочинять!

* * *

Светло-желтые, прозрачные, как мед акации, лучи солнца липли к коже, к зонтикам, пальмам, фруктам в корзинках, коктейлям в высоких стаканах; лениво растекались по воде в голубом бассейне и качались на волнах отдаленно сверкавшего моря.

Вокруг бассейна стояли лежаки, покрытые мягкими, полосатыми в тон зонтам матрасами. На них блаженно раскинулись тела отдыхающих, клиентов этого отеля-люкс. Белые, розовые (обгоревшие), смуглые, иной раз черные. Кто читал, кто слушал в наушниках телефон (музыку? аудиокнигу? последний отчет своей компании?), кто спал. Но всех роднила расслабленность поз, разглаженность лиц. Люди отдыхали.

Только не Анжела. Только не сегодня. Звонок сыновей растревожил ее. Этьена