Сладкий гранит иврита - Арнольд Михайлович Эпштейн

более-менее хватить для повседневного общения, от вас потребуется просто усвоить пару сотен корней. А потом запоминать новые слова будет несравненно проще – ведь вам, образно говоря, придется не запихивать каждое новое приобретение в безразмерную женскую сумочку, а размещать все необходимое на складских стеллажах в «Икее» – не сочтите за рекламу вышеназванной торговой точки.

Я на эту тему придумал себе такое упражнение. В иврите большинство корней – трехбуквенные, и вот, я брал любые три буквы, кроме разве что самых каверзных, и составлял из них все возможные слова. Если речь шла об именах существительных, то прикидывал: вот так будет выглядеть профессия, так – процесс, а так – абстрактное слово, типа честность или справедливость. А потом задействовал те же самые буквы для создания абсолютно всех форм глаголов. Благодаря этому упражнению теперь почти любое новое слово легко ложится в голове именно туда, где ему и должно быть место. Причем, особых усилий для этого уже и не требуется.

Но особое удовольствие доставляет словотворчество на стыке двух языков. У этого занятия вряд ли есть какие-то осязаемые перспективы, но оно бодрит, развлекает и тонизирует.

Например, на иврите елед, с ударением на первый слог – это ребенок. И вот, вы сами без труда определите для себя, кто такой охуелед, и примерно в каких ситуациях появляется желание использовать это существительное.

Или еще. Шиур, с ударением на второй слог – это урок, занятие. Отсюда происходит глагол шиурнуться – поучить что-то полезное, ненапряжно позаниматься какими-то науками.

И еще вот эта находка мне самому очень понравилась: яффеерия. Звучное слово включает в себя ивритское яффе – красиво. Чем не название для какого-нибудь бутика возле городского рынка или модной парикмахерской, расположенной на окраине Ашдода или Бат-Яма? Я разместил ее виртуально именно там, потому что это – самые русскоязычные города Государства Израиль, а слово «феерия» в иврите как раз отсутствует. И в арабском, кстати, тоже

Возможно, вы слегка устали от всех этих каламбуров и залепух. Но, если переходить на серьезный тон, то могу сказать с абсолютной уверенностью в своей правоте: такой подход мне кажется действительно важным.

Поверьте: к изучению языка нельзя относиться, как к обычному предмету, когда нужно просто напрячься и усвоить предложенный материал. Например, у меня есть знакомая, которая заканчивала в Хайфе курсы медсестер. Но не обычных, а получавших право работать в экстремальных ситуациях, связанных со спасением человеческих жизней. Экзамен, как и почти всегда в Израиле, представлял собой тест, состоящий из ста вопросов. Так, знаете, на сколько из них надо ответить правильно, чтобы получить удостоверение? Не на 85, не на 90 и даже не на 99. Нет, только на все сто!

А вот в изучении языков вольности не только допустимы, но и, как по мне, вполне желательны. Потому что, во-перых, они очень раскрепощают, Об этом я буду говорить долго и подробно в следующей главе, потому что именно зажатость – один из основных и труднопреодолимых барьеров на пути к изучению иностранных языков. Причем, насколько могу судить – в первую очередь, как раз для граждан с советскими и постсоветскими паспортами.

Но дело даже не только в этом. Для того, чтобы не просто за помнить и усвоить какой-то материал, но и научиться его использовать, надо с ним сродниться. Не зря же на всех языках есть это выражение – почувствовать себя как дома. Разница лишь в одном: применительно к жизни в новой стране, его следует понимать буквально, а в отношении к языку, который учим – косвенно. Но это – плотно взаимосвязанные и одинаково важные вещи.

Я обратил внимание на то, что очень, очень немногие люди, начинающие учить язык, пытаются заниматься на нем словотворчеством и уж тем более на нем шутить. И это – при том, что чувство юмора, в той или иной степени есть у каждого из нас, и практически любой индивидуум находит для себя нишу, где у него есть потребность самовыражаться.

И это, возможно, вообще лучшие качества, которые есть у каждого из нас. Если вы найдете им применение именно во время по гружнения в иностранный язык, будет прекрасно. В первую очередь, для вас же самих.

В подтверждение этой мысли хочу рассказать о том, как в свое время я учил английский. Это было лет через десять после получения диплома – в школе и институте у меня, конечно, были по нему круглые пятерки, но я относился к этому предмету совершенно формально. Мой родной Куйбышев был городом, наглухо закрытым для инстранцев, да и вся советская действительность, мягко говоря, не убеждала в том, что в изучении иностранных языков есть хоть какой-то смысл. А пробудить чисто человеческий интерес к инглишу никто из школьных и вузовских педагогов даже и не пытался.

Но потом жизнь изменилась, и объявления с приглашениями на курсы английского появились на лучших фонарных столбах всех российских городов. Причем все как один преподаватели были вот буквально вчера из Кэмбриджа или Гарварда, а главным аргументом по мнению тогдашних фонарных маркетологов было то, что выпускникам курсов обещали дипломы или сертификаты.

И только один раз на том конце провода ответили: «Если хотите, приходите на тестирование, я всех подряд не беру». Стоит ли говорить, что я, конечно, затравился по полной программе.

Так мы и познакомились с Людмилой Анатольевной Шанской – для меня самым лучшим преподавателем за всю мою жизнь. Она действительно проверяла, вписывается ли человек в ее представления о том, каким должен быть ученик. И речь шла не столько об интеллекте, сколько о раскрепощенности, наличии творческой жилки, позитивной ауре. Я уже не помню, каким было тестирование, но мы друг в друга поверили.

И четыре месяца, что длился этот интенсив, стали едва ли не лучшими в моей жизни. Обучение велось по игровому методу профессора Кайгородской, но этот метод был усовершенствован Шанской, а эффект от него был многократно умножен на ее вовлеченность и самоотдачу. Я впервые столкнулся с преподом, который не просто поощряет творчество, но и настраивает учеников на то, чтобы они по полной программе обстебали ее курс. Эти занятия невозможно повторить и довольно сложно даже объяснить их магию, но у нас с первого же дня появилась потребность к самовыражению. А вместо выпускного вечера каждая группа готовила спектакль, на который приходили и все предыдущие выпускники Людмилы Анатольевны. Когда в зале – человек сто, а ты уже говоришь по-английски, хотя в школе и институте от тебя никто и не требовал открывать