XX век танков - Александр Больных

Танковые войска — самый молодой род войск, и вместе с тем они обладают ударной мощью в наивысшей степени. Поэтому они должны заявить свои права, поскольку ни в одной стране мира другие войска не уступят их по собственной воле».

Вы можете перелопатить труды Фуллера, Лиддел-Гарта, Триандафилова, Свечина, де Голля вдоль и поперек, но не найдете там ничего подобного. Гудериан первым употребил термин «танковые войска», а не «танки» или какие-то там батальоны и даже бригады. Именно потому немцы и вырвались так далеко вперед, что они сразу начали строить Панцерваффе, а не комплектовать отдельные случайные подразделения и части. Однако и здесь дела шли далеко не так гладко, как может показаться на первый взгляд. Правильно думать совсем не означает правильно делать. В справедливости этого каждый из нас убеждался на собственном опыте.

Анализ развития танков Панцерваффе следует начинать, конечно же, с Т-ІІІ и T-IV, оставив за кадром Т-І и Т-И. Самая главная и страшная тайна Панцерваффе — это то, почему и как несчастная танкетка и легкий танк, предназначавшийся для учебных целей, вдруг превратились в боевые машины. Хотя по результатам войны в Испании сами же немцы сделали совершенно однозначный вывод: пулеметные танки не пригодны вообще ни для чего серьезного, а танки с 20-мм пушкой способны бороться в лучшем случае с броневиками, но никак не с танками. И если я еще способен понять, почему немцы оставили эти карикатуры в составе танковых дивизий — ведь не на картонных же макетах ездить?! — то, почему продолжалось их производство, сказать уже решительно невозможно. Напомню только, что меморандум Департамента вооружений, являвшийся, по сути дела, смертным приговором Т-І и Т-И, был подписан в октябре 1935 года. Производство Т-І продолжалось до 1938 года, а Т-ЇІ клепали аж до 1941 года.

Однако вернемся к нашим баранам, в смысле T-III и T-IV. Как мы видим, немцы тоже развернули производство двух принципиально различных танков, но в этом случае утверждение «если двое будут делать одно и то же, то получится совсем не одно и то же» еще более разительно, чем при рассмотрении англо-французских разногласий. Для начала давайте все-таки выясним, как его надлежит называть. Везде он проходит как Zugfuhrerwagen, то есть машина командира взвода. В этой связи не очень понятно, почему столь серьезный автор, как М. Барятинский, иногда называет его «машиной командира роты», ведь это совершенно неправильно. Более замаскированной неточностью является попытка назвать T-III линейным танком. Он действительно таким являлся, но это название употреблялось только как противоположность Befehlwagen-y — командному танку.

И все-таки было в T-III нечто, сразу отличавшее его даже от английских крейсерских танков, с которыми его роднит очень многое. Танк проектировался под противотанковую 37-мм пушку с возможностью последующей замены ее на 50-мм. Собственно, танкисты сразу просили установить 50-мм пушку, однако заказ на создание танка был выдан в 1934 году, а пресловутая пушка была разработана только в 1938 году, а принятие на вооружение задержалось еще на 2 года. Позволить себе задержать производство основного танка на целых 4 года немцы не могли, поэтому пришлось обходиться тем, что имелось на руках. То есть в конструкции этого танка сразу был предусмотрен резерв модернизации, чего не имел ни один другой современный танк. В то же время немцы допустили крупную ошибку, слишком долго затянув с разработкой новой противотанковой пушки. А ведь ценность 37-мм «колотушки» уже в то время можно было поставить под большое сомнение, так как существовали французские танки с 40-мм бронированием. Появления «матильд» немцы почему-то не предвидели. Однако имелось еще одно принципиальное преимущество немецких танков этого поколения над всеми остальными. Как ни странно, всему остальному миру потребовались 10 лет, чтобы осознать необходимость разделить функции командира танка и наводчика.

И еще один маленький нюанс. Средним этот танк назвали, наверное, потому, что невидимая граница между средними и легкими проходила по отметке 15 тонн. Но вот T-IVc его весом 17 тонн назвали тяжелым почти наверняка с единственной целью — напужать противников. Примерно так же развивалась история с мифическим истребителем Ме-209.

Кстати, с танком T-IV связана еще одна маленькая загадка. Совершенно непонятно упорство, с которым многие авторы называют его Batallionsführerwagen — «машиной батальонного командира». Дело втом, что наиболее серьезные из доступных и наиболее доступные из серьезных авторов — Томас Йенц и Вальтер Шпильбергер — дружно утверждают, что танк назывался Begleitwagen — «машина сопровождения». Так что аббревиатура BW, которая приклеена к этому танку, имеет совершенно другую расшифровку.

Так не вполне понятным остается выбор толщины брони для этого танка. Как мы знаем, на первых моделях T-IV лобовая броня имела толщину всего 30 мм. При этом танк, в отличие от T-III, априорно должен был подвергать себя риску, ведя артиллерийские дуэли с различными укреплениями и противотанковыми орудиями, то есть ему полагалось бы иметь более серьезное бронирование. Если мы вспомним многочисленные документы германского военного ведомства и Генерального штаба, то увидим, что критической считалась толщина брони 40 мм, которая на тот период гарантированно защищала танк от любых попаданий. Французские танки этого времени уже имели 40-мм броню, так почему немцы от нее отказались? Тем более что техническим заданием было предусмотрено проектирование танка массой 22 тонны, а первый вариант T-IV потянул всего на 17 тонн с небольшим. В общем, это остается еще одним мутным пятном в истории танка.

Если же начать придираться, то можно сказать, что немцы совершили ту же самую ошибку, что и наши конструкторы при создании КВ-2, только в заметно меньших масштабах. Для решения большей части задач, возлагавшихся на T-IV, лучше подходило штурмовое орудие. Оно дешевле, проще в изготовлении, на нем можно установить более тяжелую пушку. И ведь имелась у немцев такая возможность!

В меморандуме Генеральному штабу от 8 июня 1936 года, подписанном не кем иным, как Манштейном, говорится о необходимости создания штурмовых орудий. Однако в нем четко указано: штурмовая артиллерия есть вспомогательное оружие (Hilfwaffe) пехотных дивизий и должна входить в их состав. То есть для Манштейна не существует категория «пехотный танк», это задача самоходной бронированной артиллерии. Но на вооружение StuG III начали поступать только в 1940 году.

T-IV являлся машиной более широкого назначения, чем простое сопровождение пехоты. Он также должен был взаимодействовать с T-III и помогать ему. Именно во взаимодействии этих достаточно разных танков видели немецкие генералы ключ к успеху действий будущих танковых дивизий. То есть в некотором смысле немцы угадали направление развития танков — к основному боевому танку, но сделали не шаг, а только полшага.

Но, так или иначе, эта ошибка оказалась удачной. Не втом смысле, что уж такими удачным были T-ІVА или T-IVD, а в том, что Панцерваффе получили основу, на которой был создан самый массовый и самый удачный их танк периода Второй мировой войны.

Самое же главное — немцам удалось разработать структуру и сформировать настоящие танковые дивизии. Это позволяло даже на убогих T-I брать верх над гораздо более основательными французскими и английскими танками, причем именно за счет налаженного взаимодействия всех родов войск — танков, мотопехоты, артиллерии, саперов и так далее. Но! Танковая дивизия была лишь первым шагом на пути к созданию танковых войск и, соответственно, к настоящей танковой войне. Пока еще ни танковых корпусов, ни тем более танковых армий немцы не имели.